держава находилась еще в открытой войне и потому
малороссийскому правительству вменялось в обязанности по надобности
посылать военные силы против татар. Для удержания татарских
набегов положено было построить укрепленные города на Днепре
против Кодака, на реках: Самаре, Орели и на устьях Берестовой
и Орчика, а населять их малороссийскими жителями. Вместе с
тем до окончания войны с Крымом запрещалось запорожцам и
всем малороссийским жителям вести торговые сношения с
татарами. Старшины в своей челобитной просили, чтоб имущество
отрешенного Самойловича отдано было в войсковую казну, но
правительство решило отдать туда только половину, а другую
обратить в казну великого государя.
Гетман с берегов Коломака отправился к Гадячу, и там
появлялись к нему владельцы маетностей^ и арендаторы с жалобами
на буйную чернь, которая многих торговцев и вообще зажиточных
людей ограбила, а иных даже и умертвила. Открывалось, что к
таким своевольствам подучали поспольство те козаки, которые еще
до избрания нового гетмана тотчас по отрешении Самойловича
* Т.е. казакам, записанным в официальном реестре.
2 <Вечный мир> между Россией и Польшей подписан в Москве в
1686 г.
3 Имений.
415
ушли из обоза, стоявшего на берегу Коломака. По гетманскому
указу полковники и сотники в своих ведомствах принялись ловить
своевольных, сажать их в тюрьмы и производить над ними
розыски. Тогда в разных полках эти розыски сопровождались
большими жестокостями. Тем, которые признаны были главными
зачинщиками и возмутителями, ломали руки и ноги, других казнили
менее мучительною смертью - отрубали головы или вешали, у
иных в наказание отнимали имущество, а некоторых, увлеченных
в преступление по неразумению, били палками, выражаясь, что
из них выбивали глупость. Наконец, гетман разослал повсюду
универсал, которым предоставлял каждому, кто потерпел от
кого-либо оскорбление, искать на противнике судом, а не прибегать
к самоуправству.
Гетман из Гадяча вместе с генеральными старшинами прибыл
в свой Батурин и оттуда отослал данный ему отряд смоленской
шляхты, удержавши при себе только тех стрельцов, которые по
царской воле назначались оберегать его особу.
Тогда произведен был осмотр и раздел имущества
низложенного Самойловича. Из Москвы приехал царский чиновник, который должен был забрать из этого имущества половину, следуемую
в казну. Немало было этого имущества; оно, кроме денег, состояло
в металлической посуде, мужских и женских одеждах, украшениях, мехах, оружии, сбруе. Раздел длился несколько недель. По
свидетельству современника, иное еще и до раздела, а иное и
после раздела из этого имущества было самовольно похищено
роднёю гетмана и его слугами, некоторые присвоили себе кое-что и
с дозволения самого гетмана. Тогда оказались такие особы, которые при прежнем гетмане находились почти в нищете, а при
новом гетмане вдруг явились владетелями состояния в несколько
тысяч злотых. Величко говорит, что сам он лично знал таких и
вспоминает о двух: об одном запорожце, бывшем у гетмана по-
коевым, а о другом - цирюльнике. Такие счастливцы обогатились
от крупиц, падавших к ним из сокровищницы Самойловича, которая в воображении современников принимала баснословные
размеры. Недаром несчастного гетмана обвиняли в алчности и
грабительстве: обильны были его палаты и кладовые всякого рода
драгоценными вещами, как показывает сохранившаяся опись, много было у него экипажей, лошадей, скота и стад. Половина, как говорят, не пошла ни в царскую казну, ни в войсковой скарб.
Мазепа не установил особого войскового <скарбника> для
наблюдения вообще за войсковою казной, а старшины тоже не обратили
тогда на этот важный вопрос внимания, предоставляя новому
гетману заведовать войсковою казной по своему произволу, как
бывало и при Самойловиче, даром что последнему было поставлено
это в вину. У нового гетмана были свои слуги, которым он доверял
416
приходы и расходы, и только в определенные сроки давал отчет
собранию старшин и полковников, но те в таких случаях
обыкновенно только одобряли поступки гетмана. От этого выходило, что, собственно, с гетманскими доходами обращались очень
экономно, а войсковая казна тратилась не только на содержание
охотного войска и на жалованье козакам, но и на частные прихоти
гетмана и его двора, а также и на всякие подарки. Чтобы
расположить к себе старшин, гетман после своего-водворения в
Батурине учреждал чуть не каждый день пиры для старшин и
полковников и обдаривал гостей своих на счет Самойловичевой
сокровищницы. Самому князю Василию Васильевичу Голицыну
в благодарность за оказанное покровительство при своем избрании
Мазепа заплатил 10 000 руб. из того же источника.
Вторая половина 1687 года проводилась в’веселых пирах и
празднествах в Батурине, а с ранней весны 1688 года принялись
за построение городков сообразно статье договора, утвержденного
на избирательной раде. Важнейший из этих городков на берегу
Самары начат был в марте, а окончен к августу того же года.
Постройкою заведовал сам гетман с Леонтием Романовичем Не-
плюевым и Григорием Ивановичем Косаговым. Московское
правительство думало производить эту постройку, сгоняя на работу
малороссийское поспольство, но гетман нашел, неудобным
отрывать народ от летних работ и предпочел исполнить это дело ко-
заками по выбору из шести полков. Работою занято было до
двадцати тысяч рук. Городок этот был расположен на русской стороне
реки Самары, выше Вольного Брода и ниже другого брода, называемого Песчаным. .Гетман доносил, что эта крепость будет <в
окрестных государствах явна и славна/ великим государям к
чести, а неприятелям страх и разорение>. Гетман, по царскому
указу, приглашал универсалами охотников, как из малороссиян, так
из великороссиян, поселиться у новопоетроенного укрепления, места-для поселения отводились за крепостным валом. В средине
городка построена была деревянная церковь во имя Живоноского
Источника Пресвятой Богородицы, отчего и городок назван был
Новобогородским1. Воеводою оставлен был Косагов с тысячью
ратных людей, но вскоре заменил его Волконский, а Косагову велено
быть снова в знакомом ему Запорожье.
Постройка городка на Самаре произвела волнение между
запорожцами. Мазепа это предвидел и потому, собираясь строить
городок, старался не допускать об этом веети до Запорожья, но
об этом сообщил туда бывший в Москве посланцем из Сечи Ли-
1 Ныне Новомосковск. Закладка церкви происходила 23 апреля (в
пятницу на святой неделе, когда празднуется Живоносный Источник), а
освящение церкви и крепости - 1 августа.
14 Заказ 785 417
похой. Там сделалось волнение уже весной, и кошевой Григорий
Сагайдачный писал гетману, что все Войско низовое бьет челом
великим государям, чтобы не строить городков в державе Войска
низового, где у запорожцев есть достояние - свои рощи и пасеки.
Гетман отвечал, что городок строится ввиду предполагаемых
военных действий против татар, как временное складочное место
боевых и хлебных запасов, а вовсе не с тем, чтобы постоянно
занять край и наносить убытки запорожцам в их рыбных и
пчелиных промыслах. Для успокоения кошевого Гетман послал ему
в дар 1000 червонных. Запорожское недовольство, как всегда
бывало, ограничивалось только временными криками. Всегда искали
запорожцы повода волноваться, но скоро и успокаивались.
Важнее было то, что каждое волнение в Запорожье легко и
быстро отражалось в гетманщине. Городовые козаки не имели
таких причин быть недовольными постройкой городков на Самаре, как запорожцы, зато в Украине было немало таких, которых могли
возбуждать запорожцы, постоянно шатавшиеся по гетманщине. То
были, как и в прежние времена, тяглые рабочие люди, так
называемые мужики, самовольно <вбившиеся> в козацкое звание. На
этот раз такие люди находились в последнем крымском походе
и, ставши случайно козаками, не хотели отрекаться от козацкого
звания и возвращаться в мужицкое, а этого от них требовало
малороссийское правительство на том основании, что они, будучи
зажиточнейшими, выбыли из мужицтва, в мужицтве же остались
