— О боже, Сэм! Я думала, ты погиб! Эта ракета попала прямо в твой дом…
— Я рад, что ты переживала за меня, — ответил Клеменс.
Больше он ничего сказать не успел. Да и не о чем было говорить. Поскальзываясь в лужах крови и перепрыгивая через мертвые тела, враги пошли в очередную атаку. У пароландских лучников кончились стрелы; у стрелков осталось по несколько патронов. Однако нападавшие тоже порастратили силы.
Джо Миллер ушел, но Сирано де Бержерак стал его достойной заменой. Он превратился в демона — такого же тонкого, гибкого и быстрого, как его рапира. Время от времени Сирано стрелял из пистолета в лицо противника, делал выпад и пронзал клинком другого врага. Затем француз бросал пистолет назад, и Ливи, выбежав из укрытия, перезаряжала его. Сэм в который раз отметил перемены, происшедшие с ней. Кто бы мог подумать, что его бывшая жена способна так смело вести себя в подобных обстоятельствах. Эта хрупкая болезненная женщина, всю жизнь питавшая глубокое отвращение к насилию, теперь хладнокровно выполняла долг, который побоялись бы взять на себя многие мужчины.
«В том числе и я, — подумал Сэм, — будь у меня время удрать отсюда».
Он действительно очень боялся — особенно теперь, когда Джо Миллер не мог защитить его и оказать моральную поддержку. А Сэм нуждался сейчас и в том и в другом.
Сирано сделал пируэт, но визжавший от бешенства ваххабский араб прикрылся большим щитом. Заметив промах де Бержерака, Ливи подняла обеими руками пистолет и прицелилась. От удара бойка длинный ствол отвело в сторону. Она тут же выровняла его; дым и пламя брызнули в стороны, и араб упал назад с оторванным плечом.
Перепрыгнув через его тело, огромный негр замахнулся на Ливи топором, но Сирано, выдернув лезвие из щита араба, пронзил врагу адамово яблоко.
Атака захлебнулась в крови и трупах. Ряды захватчиков отступили к подножию холма. К ним на помощь поспешила черная амфибия, которая, как «Мерримак»[74] на колесах, задирая вверх короткий ствол, поползла по склону холма. Лотар фон Рихтхофен встал рядом с Сэмом, и тот отступил в сторону, увидев в его руках пусковую трубу с десятифунтовой боевой головкой. Его помощник опустился на колени, зарядил снаряд и нацелил базуку. А уж он-то знал свое дело! Ракета описала пологую дугу, которая завершилась на передней башне вездехода. На броне расцвел огненный цветок, и машину заволокло черным дымом. Амфибия остановилась, затем вновь двинулась вперед. Ее паровые пушки начали подниматься.
— Жаль, что у нас больше нет снарядов, — проворчал фон Рихтхофен. — Иначе мы разделались бы с этой машиной. Сэм, нам не выстоять против нее. Мы оба это знаем, верно?
Нападавшие восстанавливали ряды позади бронированной амфибии. Многие из них издавали боевой клич, которым пользовались альмаки, обитавшие на другом берегу Реки. Очевидно, Хакинг привлек к себе тех протоиндейцев, которых еще не покорил Иэясу.
Начинало темнеть. Только пламя горевших домов, огни очагов и плавильных печей кое-как освещали события, происходившие на равнине. Дождевые тучи, словно волчья стая, набросились на яркие звезды, и через несколько минут хлынул яростный ливень.
Клеменс осмотрелся вокруг. Каждая очередная атака все быстрее уменьшала число защитников. Сэм сомневался, что они выдержат еще один штурм, даже если амфибия не тронется с места. На севере и юге равнины все еще шли сражения. Бой перекинулся на холмы. Но шум, крики и выстрелы постепенно стихали.
Берег, доки и верфь чернели от прибывавших захватчиков. Возможно, к вторжению присоединились Публиджо и Тайфанджо. Сэм бросил последний взгляд на огромный корпус парохода, два гребных колеса которого наполовину скрывались в строительных лесах. За ними, вытягивая к небу длинные шеи, виднелись большие подъемные краны. На какой-то миг Клеменсу показалось, что они зовут его на помощь. Он отвернулся. Ему хотелось плакать, но он чувствовал себя холодным куском льда. И Сэм знал, что пройдет еще немало времени, прежде чем хлынут первые слезы.
Впрочем, если сначала вытечет его кровь, то слез уже не будет. Во всяком случае, не в этом теле.
Ориентируясь по огню дюжины горевших хижин, он повел отряд по заднему склону холма. Внезапно ливень кончился, и тут же щупальце вражеской армии начало сжимать их слева. Сэм обернулся, спустил курок кремневого пистолета, но порох отсырел, и выстрела не получилось. К счастью, ружья противника тоже оказались бесполезными, и их можно было теперь использовать только как дубины.
Захватчики надвигались, размахивая копьями, мечами и топорами. Взревев низким басом, как пещерный медведь, Джо Миллер бросился вперед. Несмотря на раны, он по-прежнему оставался грозным и опасным бойцом. Под раскаты грома и вспышки молний его топор выкашивал ряды наступавших. Пароландцы ринулись ему на помощь, и через несколько секунд уцелевшие воины Душевного Города решили, что с них достаточно. Они откатились назад, ожидая подкрепления. Им не хотелось погибать в последние минуты битвы.
Отряд защитников вскарабкался еще на два холма, и тогда враг атаковал справа. Нападавшие прорвали оборону и вклинились в ряды пароландцев, убивая мужчин и захватывая в плен женщин. Благодаря Джо Миллеру и де Бержераку, атаку удалось отбить. Враги бежали, поскальзываясь на мокрой траве, смоченной дождем и кровью.
Пересчитав уцелевших, Сэм не поверил своим глазам. В отряде осталось пятнадцать человек. Куда же девались остальные? Он мог поклясться, что несколько минут назад с ним отступало не меньше сотни человек.
Ливи стояла позади Сирано. Пистолеты теперь не действовали, и она прикрывала де Бержерака со спины. Ее меч и копье были покрыты кровью врагов.
Сэм продрог и вымок. Он чувствовал себя таким же жалким, как Наполеон во время бегства из России. Все пропало! Абсолютно все! Его гордый маленький народ, их шахты, железо и заводы, неуязвимые амфибии с паровыми пушками, два аэроплана и сказочный пароход — все это теперь оказалось в руках врага! Технологический триумф, чудеса науки, Хартия вольностей с самой демократической конституцией, которую знала какая-либо страна, — отныне об этом можно забыть, как и о величайшем путешествии, которое уже никогда не состоится! Все пропало! Абсолютно все!
Но как им это удалось? С помощью предательства! Как всегда, с помощью предательства!
По крайней мере, Иоанн тут был ни при чем. Его дворец пылал в огне. И по всей вероятности, бывший король погиб под развалинами. Подумать только — великий предатель пал жертвой измены.
А потом все эти мысли и сожаления упорхнули прочь. Клеменса еще трясло от ужаса битвы, и он не мог думать ни о чем другом, кроме своего спасения. Когда их отряд достиг основания горы, он повел людей на север, к высокой бетонной дамбе. Впереди в свете звезд серебрилось небольшое озеро. Пройдя по берегу четверть мили, они взобрались на широкую бетонную стену, и Клеменс остановился, увидев выдавленный в бетоне знак — косой крест.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
