Жирные, но быстрые сатиры, высокие мускулистые черти и гигантский кровожадный Варгх умело вели унылую и замученную, спотыкающуюся паству за собакоголовым демоном с козлиными копытами, перебрасывающим из руки в руку налитый смертью и покрытый множеством странных символов жезл. Больные легкой ржавчиной цепи грустно звенели, металлические кольца впивались в шеи, а люди тяжело дышали, двигаясь за весело-скачущими свиньями, косо и со страхом оглядываясь на рогатую охрану по бокам. Немного успокаивали и завораживали зазубренные клинки, покачивающиеся на жирных спинах сатиров, подобно маятникам старинных часов, но приглушенный рев людоеда-Варгха позади и гнусавые вопли толстожопого напарника не давали забыться до конца. Геенна Огненная помнила о каждом своем госте, преподнося незабываемые впечатления всем новоприбывшим «туристам», проходящим бесплатную, знакомящую с местными достопримечательностями экскурсию.
Набирающий хромающий шаг Дима чувствовал натянувшуюся цепь, отлично понимая, что тоже самое происходит с Такеши и Лкетингом, тащащих не слишком стремящихся вперед обладателей пятого тавро, пусть там ждут даже два бессмертия и дорога домой. Покорившихся материализовавшимся кошмарам грешников, забывших о власти разума над телом, приходилось подгонять чертям и утыканному шипами гиганту, периодически взревывающему и заполняющему электрическим треском безумный коридор, полный клеток с подобиями людей, кои изо дня в день не могут переступить порог боли, дабы стать ее хозяевами или элементарно свихнуться. Юноша же старательно вглядывался в происходящее за решетками, забыв про девушку с не засыпающим младенцем и идущих позади друзей, могущих вынести не меньше его, уж в этом он был уверен, поэтому просто смотрел.
Проплывающие мимо клетки выдавливали во внешний мир обтянутые кожей лица потерявших разум людей, а грохочущие прутья решеток — «спасибо» Варгху за искры от кнута — беззастенчиво вырисовывали пускающих слюни и бьющихся внутри созданий, человеческими в которых были только тела, остальное давно принадлежало даже не Аду, а какому-то другому, еще не придуманному миру. Ибо нет такой Вселенной, где живут существа, созданные не для жизни…
Их глаза не выражали чувств, а тела двигались отдельно от застывших, мертвых взоров и в целом внешний вид неестественных созданий, бывших людьми и когда-то радующихся жизни, показывал, что смерть давно поцеловала их по-французски, отчего-то пощадив изуродованную оболочку. Человечество само виновато, что обладая огромным потенциалом, тысячелетиями не прислушивается к своему внутреннему «Я», стремящемуся к истинному Богу, зато адские жители используют совершенные организмы его представителей на все сто. Авторские права позволяют чертям думать, будто люди являются когда-то сломавшимися вещами хорошего качества, которым грех не найти применение, забыв, что те такие же живые и мыслящие, как и сами рогатые.
Сейчас же, не прошедшие испытания Адом существа яростно и неустанно бились о толстые прутья клеток? что-то невнятно рыча, грызя решетки беззубыми деснами и высовывая покрытые язвами языки. Их сумасшедшие лица с бесчувственными и иногда отсутствующими глазами, пускающие слюни разорванные рты с гниющими губами и безумно-неестественная сила для столь тщедушных тел, заставляли трепетать и содрогаться внутреннюю суть каждого проходящего мимо закованного узника. Ведомые «Анубисом» и его слугами человеческие рабы мечтали не видеть послесмертный концерт невезучих грешников, но хозяйствующий в этом здании Низам обладал извращенным умом и логикой, через «не хочу» вводя всех «гостей» в курс, каков Ад на самом деле, а вспышки кнута Варгха помогали понять, что дело действительно плохо.
Вонь, грохот железа, перемешанные с мольбами о пощаде стоны и судорожно-движущиеся, истонченные конечности с лицами… Живыми и мертвыми, пытающимися протиснуться сквозь прутья маленьких камер, и конечно протискивающиеся, дабы щелкать пустыми ртами и брызгать тягучими, пахнущими гноем слюнями…
Один из несчастных, полностью покорившийся зверю внутри тела, более не контролируемому сознанием, с силой ударился о крепкую решетку, и в его многократно переломанном теле опять что-то хрустнуло, но столь незначительная боль не могла остановить бывшее человеком создание. Оно снова и снова бросалось на прутья, желая убить, сожрать, разорвать проходящих мимо собратьев, но сделанные на совесть клетки на это и рассчитывались…
А вот и другой узник вытянул худую руку, застонав и почти дотянувшись до красноглазого сатира, но низкорослый черт молниеносно ухватил и сломал конечность мученика, обвисшую в неестественном положении, отчего стон заключенного переродился в дикий крик, источаемый из распухшего рта сочащегося густой, багровой кровью вперемешку с вонючим гноем.
Окружение Джумоука понимало, что нельзя портить собственность Низама, но сломать — не отрубить, да и малюсенькая капелька воспитания никому не помешает, по крайней мере, так считал сатир, а чем занимался идущий сзади Варгх, сказать невозможно, да и какая разница, ведь эта бесконечная комната страха отбросила все мысли из испуганно-семенящих рабов. Лично Дмитрий ни о чем не думал, пораженный происходящим с людьми, а точнее когда-то людьми, сейчас же тварями, коих можно выпускать по ночам в расположение противника в случае войны, дабы они вырезали превосходящие силы врага, чем возможно и занимается Низам, создавая альтернативу обычным зомби, отличающихся силой, скоростью и выносливостью, однако… Это просто предположение и не более того, ибо думать о чем-либо другом не получалось, уж слишком нагонял страху ведущий к бессмертию коридор с незабываемой, практически живой вонью, целенаправленно пробирающейся в ноздри и намазывающейся на ротовую полость, вызывая рвотный рефлекс.
В свете вспышек электрического кнута неустанно-рычащего Варгха ясно виделось, что прутья до сих пор, как новых решеток, густо покрыты липкими, почти не стекающими вниз слюнями, а раскрывающие разорванные рты и тянущие худые руки пленники Низама иногда показывали выжженное на покрытом язвами лбу тавро, обозначающее принадлежность к узникам с третьей цепи.
«Не понимаю… Почему они? Вроде же нормальные… Всегда молчат и никуда не высовываются… Или может это те, что не хотели идти заковываться и их собирали насильно? Не знающие, кем являются, но на самом деле сильные духом люди? Из породы тех, что в жизни забитые интеллигенты, но быстро становящиеся авторитетами в открывающей истинную суть тюрьме… Таких много… Очень много на Земле, просто они не знают, кем являются, ибо не пришло их время…», — чувствуя пробирающий до костей озноб и ломоту в висках, подумал Дмитрий, желающий не слышать звуки, включающие неестественное цоканье «шагов», треск электрического кнута и безумные вопли с мольбами о пощаде, перемешанные частыми вкраплениями безумного рыка, могущего напугать любого хищного зверя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
