— Исмаил устроит нам славный обед, он мастер готовить бозбаш.
Дверь открыл сторож.
— Хозяин в Шемахе. Вернется через месяц, — огорчил он пришельцев.
— Жаль, что мы его уже не застанем. Эскадра уйдет раньше, — сказал англичанину Андрей.
— Что передать хозяину? — наклонил голову слуга.
— Скажешь, что фактор Томпсон божьей милостью уцелел и очень хотел его видеть. — Старик вздохнул и, вытерев взмокшую лысину рукавом, стал спускаться по пустынной кривой улочке.
Андрей шел следом за ним. Он чуть отстал от англичанина, разглядывая надпись на ветхом, покосившемся домике, и вдруг услышал глухой удар, короткий вскрик. Когда он подбежал к Томпсону, тот уже был мертв. Около него лежал камень, свалившийся с постройки. На улице не было ни души. Дом без крыши смотрел на них пустыми глазницами окон. Андрей влетел в проем двери, оглянулся по сторонам, взбежал по крутой лесенке наверх. Никого. Он затаил дыхание, но не услышал и шороха.
Томпсона окружили мужчины, выбежавшие из ближайших домов. Они были удручены происшедшим, выражали соболезнование Андрею.
— Все мы ходим под богом. Сорвался камень, случилось несчастье, — говорили горожане.
«Суждено же было старику выжить в море, чтобы нелепо погибнуть на суше! — подумал Андрей. — А может быть, камень был брошен чьей-то рукой?» Сомнения еще долго не оставляли его.
За два дня до выхода эскадры Андрей сказал Войновичу о своем решении остаться в Баку.
— Это еще зачем? — хмуро посмотрел на него капитан.
— Дождусь купца Исмаила и получу сведения о каперах. Рассчитываю также, живя здесь, открыть источник нефти и наладить ввоз ее в Россию.
Андрей был уверен, что Войнович не откажет ему. И он не ошибся. Марка Ивановича радовала возможность избавиться от упрямого и беспокойного человека, который предостерегал его в Астрабаде, перечил ему в Баку. Вернувшись домой с эскадрой, Михайлов мог предать это огласке. А добейся он на Апшероне удачи, деяния его прибавят экспедиции славы.
— Дозволяю! — сказал Войнович.
Марк Иванович даже заручился у Фатали-хана обещанием оказывать всяческое содействие капитан-поручику.
Карл пробовал образумить Андрея:
— И горя хлебнешь на чужбине, и будущность свою загубишь…
— Будущее я с нефтяной машиной связал, — ответил Андрей.
— А многого ли добьешься, действуя на свой страх и риск? Подвижничество твое не оценят.
— Я не перерешу…
Но у Габлица был еще один довод:
— И участь Томпсона тебя не остановит?
— Нет!
Вскоре после этого разговора Войнович вызвал Андрея к себе.
— А может, затея пустая и планы измените, капитан-поручик? — Глаза его смотрели настороженно.
— Решение мое твердое.
— Тогда пишите прошение, и… — Войнович запнулся, — слово офицера, что не отправите реляций, интересам и славе экспедиции противоборствующих!
Андрей понял, чем хотел заручиться Марк Иванович. Он наверняка действовал по подсказке Карла. Андрей слышал, что по заданию графа Габлиц уже начал составлять приукрашенный отчет о вояже. Было противно за Карла, неприятен был сам разговор с Войновичем. Но Михайловым владели иные помыслы и заботы, и он согласился:
— Даю слово.
Простились холодно. Андрей отдал Карлу оригиналы своих чертежей и записку о подводных нефтяных потоках, просил передать их в академию.
— Буду посылать письма оказией, с торговыми судами. Кате ты все объясни… — сказал он.
В письме к жене Андрей писал:
«Радость, зорюшка моя! Больно сказать это, но час нашей встречи еще не пришел. Экспедиция вернется в Астрахань, и только я задержусь в Баку. Жребий сей я вытянул сам. По-прежнему остаюсь любящим мужем и отцом, и твой светлый лик у меня всегда перед глазами. Но машина, которую я замыслил, завладела мной. Она — не пагубная страсть, а будто озарение свыше. Я мучусь духом и телом, чувствуя, сколько огорчений и страданий доставляю тебе. А поступить иначе не в силах. Я не нашел бы ни счастья, ни покоя, если бы отказался от планов своих и вернулся домой ни с чем.
Знаю, что поймешь меня. Прозри меня великодушно.
Верный тебе Андрей».
Он подумал, что, будь Катя в Баку, он чувствовал бы себя увереннее. Катя помогла ему в Томске, Катя была бы и здесь верным помощником, другом. Но разве вызовешь ее с ребенком в Баку, когда и для военного человека, закаленного моряка, путешествие небезопасно.
Эскадра уже готовилась выйти в море, и в шлюпку для Андрея спустили сундучок с вещами и нефтяную машину, когда из-за Наргина показался корабль. Он быстро приближался к берегу.
— Бот! Наш связной бот! — закричали на фрегате.
Сделав маневр, быстроходный парусник стал рядом с другими судами. Его командир доложил Войновичу о том, что прибыл с бумагами от Потемкина и, не застав эскадры в Ашрафском и Энзелийском заливах, направился в Баку. С палубного бота Андрею передали письмо от Кати. Он читал его уже в лодке, отходившей все дальше от кораблей.
«Милый мой Андрюшенька, друг мой сердечный! — писала Катя. — Ждем тебя, солнце наше, и не дождемся. Пора тебе покинуть дикие земли и возвратиться к нам. Право, батенька, магометане и медведи цены твоей не знают, а мы любим и чтим тебя. Хорошо ли покидать родных своих и от них бегать в морские и земные пустыни?! Разве наскучили тебе мои ласки, разве не желаешь ты видеть, как бегает малый Андрюшка — вылитый портрет твой? Помыслы твои благородны, а дела значительны, и я горжусь тобой. Но как тяжела разлука… Смилуйся над нами и скорей приезжай. Ждем тебя, любовь и защита наша».
Сердце сжалось у Андрея, когда он прочел письмо. Словно бы чувствовала Катя, что он остается в Баку. А как звала она его! Хотелось отрешиться от своих прожектов, сказать гребцам, чтобы они повернули назад, к эскадре.
Неумолимо надвигались дымчато-серый берег, срезанные глыбы гор. Андрей оглянулся и с болью в душе проводил взглядом вздернутые носы бушпритов и мачты, одетые легкой дымкой. Усилием воли он сдержал себя.
— Родной земле от меня поклонитесь, — тихо сказал он матросам.
Имеющий уши да услышит
Как он поднялся из моря, так и опустился снова на дно.
А. Грин, «Бегущая по волнам»
На двести аршин уходила наклонная штольня. Рыть ее было легко, рыхлый песок сам ложился на лопату, но стены осыпались быстро, и приходилось обкладывать их камнями. Гора, подступавшая к берегу, нефтяной колодец у ее подножия и масляная пленка на воде подсказали Андрею направление шахты.
