информацию с началом боевых действий, хотелось бы еще раз напомнить выводы, к которым пришли руководители и организаторы русской разведки офицеры Генерального штаба полковник С.Н. Розанов и подполковник П.Ф. Рябиков в 1910 г. в своем докладе «О ведении разведки на случай войны с Германией»: «Разведка, ведущаяся о всех возможных противниках в мирное время, никоим образом не должна прекращаться с объявлением мобилизации, — говорилось в Докладе, — а, напротив, должна также “мобилизовываться” и затем действовать без перерыва во время войны»648.
Такого, не было сделано ни накануне Первой мировой войны, ни Великой Отечественной. Начатые в 1927 г. организационные мероприятия по переводу разведки на «нелегальные рельсы», являлись составной частью мобилизационной готовности разведки. В этом же направлении были предприняты действия по созданию «мобилизационной сети коммерческих предприятий». Мобилизационная готовность предполагала создание нелегальных резидентур (кадра разведчиков-нелегалов и агентов, которые не отошли бы от сотрудничества с разведкой с началом войны по идейным мотивам, будучи призванными в армию и т. п.), обеспечение их нелегальной связью с Центром (что предполагало наличие в нелегальной резидентуре радиста), минуя официальные представительства СССР за рубежом, а также финансовое и материально-техническое обеспечение создаваемых нелегальных резидентур. Всего этого создано не было.
Накануне войны связь со всей важнейшей агентурой на территории Германии и стран, которые выступили или готовились выступить на ее стороне в ходе войны с СССР, осуществлялась военными разведчиками, находившимися за рубежом под «крышей» советских официальных представительств. Так, связь с «Альт[ой]» (Ильзе Штёбе) поддерживал сотрудник советского торгпредства в Берлине Н.М. Зайцев («Бине»), в последующем краткосрочно — А.И. Старицкий («Таль»). С «АВС» (Куртом Велькишем) в Бухаресте связь осуществлялась сотрудником военной разведки под официальным прикрытием корреспондента ТАСС М.С. Шаровым («Корф»). Нелегальная резидентура «Рамзая» с 1940 года находилась на связи у В.С. Зайцева («Сергей», «Имак») — 2-го секретаря Посольства СССР в Японии.
После нападения Германии на СССР сотрудники советских представительств в странах гитлеровской коалиции были интернированы. И «Альта», получавшая информацию от «Арийца» (Рудольф фон Шелиа), и «АВС» остались без связи, так как они не были «оторваны» от советских официальных учреждений и не была организована их прямая нелегальная связь с Центром. Хотя накануне войны в Германию был направлен радист Курт Шульце, подготовленный в СССР для обеспечения агентурной группы «Альты» радиосвязью. Однако не до начала войны, не последующем радиосвязь с Центром так и не была установлена, невзирая на предпринимаемые многочисленные попытки:
«Телеграмма № 8963/10208. В Брюссель 24 августа 1941 г.
Тов. Кенту
1) В Берлине имеем важного агента имя Эльза, …, фамилия Штобе. Кличка — Альта. Связи сейчас ней нет. Ваша главнейшая задача установить с ней связь. Альту можно найти у её матери по адресу: Berlin …, телефон 322992, …. Вам надо посетить эту квартиру и постараться увидеть Альту. Если её нет, то узнайте у матери адрес Альты в Дрездене и посетите её там. Одновременно оставьте у матери письмо для Альты, котором укажите, что прибыли от Rudolf H. (Рудольф Гернштадт. — М.А.), … и хотели бы с ней встретиться, назначьте ей место встречи в Лейпциге. Одновременно укажите, если она не может с Вами встретиться в Германии, то пусть приедет сама или пошлёт кого-либо в Брюссель для встречи с Вами. 2) На встрече с Альтой обучите её Вашему шифру, после этого сами перейдите на шифр Андре. Узнайте у ней её положение и положение её людей. Договоритесь о поддержании регулярной связи через Вас. 3) В Лейпциге положите в двух дубках (тайниках. — М.А.) по 1000 марок или эквивалент в амах (американских долларах. — М.А.). Описание дубков сообщите нам. …
Директор».
«Кент» — А.М. Гуревич.
«Телеграмма №№ 9717,11075.
В Брюссель 10 сентября 1941 г.
Тов. Кенту
Если Вам в Берлине не удастся связаться с Альтой, то посетите нашего радиста Берлине и обучите его шифру, который предназначался Альте. Радист имеет нами связь по воздуху, но не имеет шифра. Его имя Курт Шульце… Его адрес Берлин-Каров… Его жена в курсе дела.…Напомните о встрече по явке у Gervinusstr. Передайте ему 1000 марок.
Директор».
О не подготовленности сотрудников военной разведки руководить ценной агентурой, разрабатывать условия связи с ними на случай радикального изменения обстановки, говорят воспоминания Герхарда Кегеля («Х», «ХВС»).
В ходе многократных встреч с Герхардом Кегелем, проведенных в Москве в мае-июне военинженером 2-го ранга Константином Борисовичем Леонтьевым, заместителем начальника 3-го отделения 2-го отдела, в которых источник сообщал о неизбежности нападения Германии на Советский Союз, с ним так и не отработаны условия связи, на случай войны и его возвращения Берлин в составе посольства. Вследствие этой недопустимой ошибки сотрудника РУ с 1935 г. (работал в Берлине с 1936 по 1939 г. секретарем военного атташе при полпредстве СССР), пришлось предпринять попытку передать условия связи Кегелю уже в поезде, следующим из Москвы в Турцию с интернированным персоналом германского посольства. Операция, если это можно назвать операцией, только по счастливому стечению обстоятельств не окончилась провалом агента, который в условиях начавшейся войны мог оказаться для него фатальным.
Задача, поставленная перед К.Б. Леонтьевым, состояла в том, чтобы во время одной из остановок поезда при следовании по советской территории установить визуальный контакт с Кегелем и далее, постараться незаметно передать ему условия связи.
Сама встреча и последовавшая передача условий связи, по воспоминаниям Кегеля, выглядела следующим образом:
«Конечно, я не испытывал удовлетворения по поводу того, что мои предположения оказались верными, что сведения, которые я передавал, и мои прогнозы подтвердились. Сколько времени потребуется для того, чтобы Советский Союз преодолел последствия первого неожиданного удара? Я также с нетерпением ждал, что, пока наш транспорт находится на территории СССР, мой друг Павел Иванович найдет средства и пути, чтобы сообщить мне указания относительно нашего дальнейшего сотрудничества. Поэтому во время каждой остановки нашего поезда на станции я выходил из своего купе. Из коридора вагона я внимательно разглядывал стоявших на перроне людей, охранявших наш поезд сотрудников Народного комиссариата внутренних дел, сменявших друг друга, железнодорожников и окружавшую поезд публику. Однажды я с известным чувством удовлетворения обнаружил на стене здания вокзала обязательный на всех русских железнодорожных станциях водопроводный кран с табличкой “кипяток”. Из крана, как мне показалось, действительно, струилась горячая вода. Это означало, что и мы скоро получим горячий чай. Вдруг у крана с кипятком я увидел неприметно одетого человека, который внимательно разглядывал окна железнодорожных вагонов, его лицо показалось мне знакомым. Это действительно был Павел Иванович Петров. Он скоро тоже заметил меня; однако, как и я, не подал и виду. Товарищ Петров дважды прошелся по перрону от начала до конца, затем вошел в один из соседних
