А мы с Рашидом переглядываемся. Кажется, ни один из нас не готов пока повторить подвиг начинающего самоубийцы: встать перед мчащимся поездом и заявить, что Вера, вообще-то, права.
— Итак, дамы, а вы что будете?
— Я за вино, а вы, Жен? — спрашивает Вера.
— Мне минеральную воду без газов.
— О, хорошо… Ну а мне шардоне.
По глазам фрау Рихтер отчетливо видно, о чем она думает. И остальные тоже наверняка догадались о ее выводах. Только никто ж не закричит, что я больна, а не беременна, дабы развеять подозрения. Это еще менее культурно. Мне становится неловко до ужаса. Понимаете теперь, почему я не люблю ходить по ресторанам в компании незнакомых людей?
Бросаю на Кирилла взгляд и обнаруживаю, что такое выражение на его лице не скоро забуду. Да уж, Харитонову стоит посочувствовать: я точно не сообщала Харитонову о своих противозачаточных, и теперь получается, что я вполне могу быть беременной… от любого из них с Рашидом. Вот интересно, что для него страшнее?
— Вы готовы сделать заказ? — спрашивает нас подошедший официант, и тут-то я понимаю, что, занятые своими проблемами, мы даже не открыли меню.
Пока Кирилл рассказывает о процессе, ради которого затевалось празднество, я грустно поглядываю на картошку фри в тарелке Рашида, которая выглядит аппетитнее моего риса, но, скорее всего, тоже не будет съедена. В старину, знаете ли, таким образом пытали. Сможет прожевать — невиновен, а если нет — топить его, да поскорее. Меня определенно топить, потому что если пару ложек риса мне еще удалось как-то в себя впихнуть, то следующие встали поперек горла и пришлось запивать их водой. Нет, я не собираюсь это доедать. Даже пытаться было глупо. У нас сегодня собралась такая компания, что об аппетите стоило забыть еще на подходе. Забавно, что Рашид солидарен со мной и тоже едва прикоснулся к своей несчастной картошке.
Судя по интересу и отсутствию дополнений со стороны Веры, сама она в зале суда не присутствовала, и, точно так же, как и мы, слышит о процессе впервые. Я это к тому, что разлад, видимо, все же был, просто Вера ни в чем не подозревает меня. Мы с ней даже чуть-чуть поговорили об исследовательском центре, но это было на удивление неловко, и я быстро свернула тему.
— Вот видите, Жен, — говорит Кирилл, заставляя меня отбросить мысли о Вере. — Вы все твердили, что пострадавшие должны получить причитающиеся компенсации. Они получили. И я предлагаю за это выпить.
Он смотрит на меня испытующе. Так, как будто я в чем-то виновата. Вспоминаю, как выставила ему глупый ультиматум, объявив, что не стану с ним нянчиться, если он не найдет виноватых… Не сдержалась, услышав очередное прагматичное высказывание Харитонова. И ведь уже забыла… а он помнит. И видно пытается этим мне что-то сказать. Например что я негодяйка.
С трудом отвожу глаза, замечая, как Кирилл опускает руку на спинку стула Веры. Мне становится горько. Счастливы эти двое в браке или нет — не мне судить, но ведут они себя как пара. И если им удобно жить раздельно, к чему остальные разговоры?
— Но что это я все о себе, рассказывайте о вас, ведь не выигранное дело — наше событие века, — вдруг говорит Кирилл, выдавливая… оскал. Я бы хотела сказать, что он улыбается, но на улыбку совсем не похоже.
Что ж, тут у нас соло Рашида. Впрягся? Пусть везет! Я на такое не подписывалась.
— Началось все около полутора месяцев назад, с проекта. Я рассматривал Жен как одну из возможных кандидаток, началось общение. — Наверное, он имеет в виду подозрительные взгляды в коридорах. — Ну а дальше… красивая девушка, кто бы устоял.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Эта фраза, спорю, стоила Мурзалиеву парочки седых волос…
— Хм, я не думала, что врач-исследователь и пациент могут состоять в отношениях… — удивляется Вера.
— Скажем так, это прямо не запрещено, но не поощряется, — пожимает плечами Мурзалиев. — И вообще, в данный момент проект находится еще на стадии работы с клетками. Просто места в группе лучше распределить заранее. Желающих много.
Рашид берется за бокал и делает большой глоток. Да уж. Ему запросто могут вменить в вину связь с пациенткой. В конце концов даже пофигист Капранов всполошился, когда речь зашла о моей излишней привязанности к Харитонову. А тут все еще хуже. Именно к чистоте эксперимента он бежал из исследований моего отца, и чем все закончилось?
— Поняла, — кивает ни о чем не подозревающая Вера, а я ловлю на себе пронизывающий до костей взгляд Кирилла. Может быть, мы уже шагнули в будущее, и в его мозг вживлен детектор лжи? Меня определенно проще прощупать, нежели Рашида. Хотя мой спутник хладнокровием сегодня тоже не блещет.
— Вот так все и получилось, — чуточку обреченно заканчивает Рашид.
В этот момент он приобнимает меня за плечи и тянет к себе. Удивленная таким поворотом событий я поддаюсь неохотно. Со стороны, наверное, кажется, что я будто палку проглотила. Уверена, объятия любимого мужчины именно так и выглядят… И хоть бы чуть-чуть расслабиться, но я сижу на самом краешке стула, боясь даже пошелохнуться, еще миллиметр — и упаду.
Так, ждем десять секунд и в топку этот спектакль!
— И тем не менее отпустили ее в Выборг! — сообщает Кирилл с намеком, пока я осторожно, но настойчиво освобождаюсь от загребущих лап Мурзалиева. Приходится подавить ядовитый комментарий о том, что встречающиеся люди иногда тоже расстаются…
— Работа прежде всего, Кирилл.
Вот ведь подлиза!
— И этого человека, Вера, я застал за растлением персонала прямо в разгар рабочего дня! — восклицает Харитонов якобы в шутку, но я чувствую, что внутри него все так и клокочет от ярости.
После этой неестественной фразы напрягается даже Вера. А Кирилл якобы непринужденным жестом пытается откинуть волосы со лба, но получается слишком наигранно. Весь этот вечер впору назвать картонным…
— Я прошу прощения за инцидент. Такое больше не повторится, — решительно встряхивает головой Рашид.
Еще бы повторилось. Я его к себе больше и ради спасения жизни не подпущу. Пульс он замерять думал — как же!
— Не третируй их, Кир, — пытается сгладить неловкость Вера. — Полтора месяца — самый разгар отношений. Остынут и перестанут бросаться друг на друга в любой обстановке.
Спорю, это задумывалось как шутка, но получается полный абзац. У Кирилла вместо улыбки лицо искривляет какая-то странная судорога, а я, не выдержав, поднимаюсь со своего места и, извинившись, иду в дамскую комнату. Меряя шагами помещение и зачем-то стараясь наступать только на черные квадратики плитки, я размышляю о происходящем. Мы с Мурзалиевым, не имея на то оснований, вмешиваемся в дела небезызвестной пары. Мне кажется, что это неправильно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Нет, я не хочу, чтобы Кирилл и Вера разводились. Но если он не лжет — если это не из-за меня, то принуждать их к обратному обманом неверно. И во всей этой ситуации больше остального меня напрягает то, что Рашид пытается взять ситуацию под контроль давлением: он отобрал меня как некую важную собственность, вынуждая Кирилла просто смириться с потерей. Но в их отношениях главный Харитонов, это он задает тон, а, значит, номер не пройдет. А посему мы не решаем проблемы — только сильнее запутываемся.
