"…Загадки начинаются сразу же после демонстрации русским ученым своего изобретения перед студентами Горного училища в Санкт-Петербурге 27 января 1776 года. — записал Хагель. — Карамышев, оказывается, не опубликовал ни строчки о своем открытии, до самой своей смерти в 1791 году он не проронил по этому поводу ни звука! Неожиданно для всех блестящий молодой ученый покидает в 1779 году столицу и занимает должность… директора ассигнационной конторы в Иркутске! В этой незавидной должности он пребывает 10 лет и лишь под конец жизни возвращается — нет, не в столицу, он занимается поисками руд в зоне Колывано-Воскресенских заводов. И это очень странно! Исследователь, ученый, перед которым открывалось блестящее поле деятельности, по доброй воле оставляет науку и забивается в глушь, какой тогда был Иркутск, чтобы заняться совершенно несвойственным ему чиновничьим делом… Но, быть может, он делает это не по доброй воле? Может быть, это почетная ссылка?
Но ни о какой ссылке в случае с Карамышевым речь идти не может. Исследователям не удалось найти ни одного факта, который бы доказывал, что Карамышев занимался в Санкт-Петербурге антиправительственной деятельностью. Но даже если бы и занимался и был за это сослан, что мешало ему совершенствовать свой "просветитель" и публиковать о нем сообщения в научных журналах?
Между тем кое-кто может задать вполне справедливый вопрос: а допустимо ли в принципе, что почти 200 лет назад удалось сделать открытие, сущность которого осталась тайной и для нашего, двадцатого века? На первый взгляд может показаться, что невозможно. Восемнадцатый век и век двадцатый — какая потрясающая разница в уровне знаний, в могуществе техники! И чтобы за двести лет ученые так и не набрели на принцип, который использовал Карамышев… Но не будем спешить с выводами.
Вот, например, уже почти четыре столетия, как существуют телескопы. Над их усовершенствованием думали целые поколения ученых, да и принцип их работы основан на оптике — одной из самых давних, хорошо разработанных отраслей физики. Тем не менее уже в нашем веке, пятьдесят лет назад произошло одно очень выдающееся событие: учеными был создан принципиально иной, чем раньше, менисковый телескоп, который раздвинул границы видимой Вселенной на невиданные ранее расстояния. Но самым потрясающим оказалось именно то, что менисковый телескоп, как выяснилось, вполне мог быть создан… в семнадцатом, а то и в шестнадцатом веке! На два-три столетия раньше! А ведь оптика вообще и теория телескопов в частности были, казалось, одной из наиболее "исхоженных" областей науки!
Другой пример. Хорошо нам известному гальваническому элементу немногим более полутораста лет. Но создать его могли, оказывается, еще древние египтяне — для этого у них были все необходимые материалы. Кстати говоря, не так уж давно при археологических раскопках в Месопотамии были найдены устройства, подозрительно похожие на гальванический элемент. Опыт истории показывает, таким образом, что открытия и изобретения, запоздавшие на века, не столь уж большая диковинка. В общем такие случаи бывали. Даже с Ньютоном, который, как выяснилось недавно, проглядел одну чрезвычайно важную закономерность. Речь идет о высчитанных этим великим экспериментатором коэффициентах восстановления скоростей — Ньютону просто в голову не пришла простая и очевидная мысль о том, что эти коэффициенты могут зависеть не только от материала, из которого сделаны соударяющиеся тела, но и от их формы! Не приходила эта мысль и никому другому, пока лет тридцать назад на нее не набрел русский инженер Е. Александров, занимавшийся конструированием…буровых машин! Вот так же и Карамышев, безусловно, мог совершенно случайно набрести на метод, мимо которого прошли исследователи последующих веков. Это тем более возможно, что техника просвечивания тел — интроскопия — возникла совсем недавно.
Здесь в пору развеять возможные недоумения, касающиеся научной стороны проблемы "видения сквозь камень". Дело в том, что непрозрачных тел в принципе не существует. Когда мы говорим, что какой-то материал непрозрачен, то это означает только одно — он непрозрачен для световых волн и, следовательно, для нашего взгляда. Только это. Туманная дымка непрозрачна для видимого света, но прозрачна для инфракрасных лучей. Человеческое тело — для рентгена; стальная пластинка — для гамма-частиц; земной шар — для нейтрино. Следовательно, задача сводится, во-первых, к оптимальному подбору проникающих излучений, а во-вторых, к конструированию систем, преобразующих невидимые волны в зримое изображение. Эти две задачи и решает не без успеха современная интроскопия. Но раз это так, значит нечего и огород городить? Пусть спят в забвении древние бумаги, нечего волноваться из-за какого-то странного опыта — двадцатый век, пусть с запозданием, и здесь всё постиг…
Все правильно, но за исключением одного существенного обстоятельства. До нас дошло описание конструкции аппарата Карамышева, неизвестно, как он действовал, но сохранилось упоминание о принципе его работы. Карамышев "просвечивал" известняк посредством… МАГНИТНОГО ПОЛЯ!
Магнитное поле ныне широко используется для обнаружения в металлических изделиях "незримых" дефектов. Но чтобы магнитное поле делало прозрачной горную породу?! О таких опытах специалистам не приходилось не читать, ни слышать, ни даже думать. Разумеется, магнитное поле легко и свободно "проходит" через горную породу, да и вообще любое другое тело, но от этого это тело вовсе не становится прозрачным. Что же тогда мог открыть Карамышев? Неизвестный нам эффект магнитного поля, благодаря которому в веществе происходит коренное изменение структуры и оно становится прозрачным? Возможно. Но если так, тогда что же заставило исследователя после успешной демонстрации своего "просветителя", свидетелями которому стали авторитетнейшие ученые того времени, замолчать о нем на всю оставшуюся жизнь и отправиться к черту на кулички, отвергнув почести и славу, которые ему были бы гарантированы, даже если бы он этого открытия и не совершил. Загадка истории? Возможно. Даже вполне. Продолжение этой загадки можно отыскать в архивах НКВД, которое в 1929 году конфисковало найденные кем-то когда-то дневники выдающегося русского ученого и экспериментатора ХVIII столетия, и в которых он, согласно заявлению сгинувшего бесследно в подвалах того же НКВД Любенковича, подробно описал принцип действия своего изобретения. И вот тогда, когда эти записки будут наконец найдены во второй раз и переданы для изучения самым компетентным специалистам, мы наконец сможем проникнуть в одну из самых величайших научных тайн всего человечества…"
Глава 10. Птенцы наркома Тухачевского
…Хагель, без тени всякого сомнения, был прав — если бы исчезнувший в 1929 году из запасников Кадуйского музея дневник Карамышева был отыскан, то человечество наверняка смогло бы проникнуть в одну из самых интересных тайн всего человечества, однако, по мнению Кремнера, непосредственно к науке эта тайна особого отношения не имела и иметь не могла. Он был убежден в том, что если бы в записках ученого было что-то стоящее, то оно и на самом деле давно бы было использовано в интересах сталинского режима после изъятия. Как можно заметить, "невидимость тел", полученная некогда Карамышевым, могла служить прекрасным логическим основанием для проводимого в 1937 году на полигоне под Вологдой под руководством Сильванского эксперимента по достижению невидимости самолета ВВС РККА. Однако обнаруживается и некоторое различие между обоими этими экспериментами: судя по воспоминаниям В. Шаврова (ничего более авторитетного у нас пока нет), невидимость испытываемого самолета достигалась путем банального покрытия обшивки крыльев, фюзеляжа и остальных внешних частей АИР-3 неким отражающим веществом — органическим стеклом типа родоид французского производства. В "монографии" же Хагеля относительно эксперимента Карамышева упоминались электромагнитные волны. Можно допустить, конечно, что электромагнитное излучение было открыто еще в позапрошлом веке, и даже могло использоваться некоторыми учеными того времени при проведении некоторых опытов, но вот чего уж нельзя допустить никак, так это того, что в 1937 году (если дневник Карамышева и на самом деле попал в руки НКВД) сталинские конструкторы смогли использовать этот принцип в действии и получить при этом какие-то значительные результаты.
Как известно, с 1921 по 1937 годы всеми разработками военной техники для Красной Армии занималось так называемое Особое техническое бюро (сокращенно — Остехбюро), на деятельность которого правительство выделяло сотни миллионов рублей, и в котором прорабатывались любые поступившие на рассмотрение компетентных комиссий изобретения, способные пойти на пользу дела. Трудно предположить, что дневник Карамышева со столь ценным содержимым прошел мимо внимания главного директора Остехбюро В.И.Бекаури, известного советского изобретателя, перед которым высшее руководство страны (в лице "друга всех изобретателей" М.Н.Тухачевского) поставило конкретную задачу добиваться усовершенствования военной техники любой ценой, и отсутствие на вооружении Красной Армии и Флота невидимых кораблей, самолетов, танков и до сих пор говорит о том, что яростный разоблачитель кадуйского краеведа Любенковича — инженер Понятовский — был абсолютно прав: таинственный "просветитель" Карамышева, которым так восторгались светила науки XVIII века Брикман, Канкрин и Леман — сплошная фикция, и человечество еще не владеет средствами для претворения в жизнь фантастических идей в стиле Герберта Уэллса. И летописец Шавров, приводя в своей знаменитой книге (ставшей более-менее компетентным справочником на долгие годы) параметры, достигнутые испытаниями "невидимого самолета" в 1937 году под Вологдой, вовсе не маскирует какие-то более значительные результаты в интересах сохранения государственной тайны — этих результатов попросту не было.
