— Будет твоя вечная жизнь, не будет, — отвечает Илья, — а я сейчас знать хочу, как мне жить дальше. Может, и утешил меня твой Бог, что с сыном еще встречусь и все ему объясню, но как же я с матерью его подлой да с Волхвом в жизни новой говорить буду?
Нахмурился Добрыня:
— Не знаю. Учат нас, что такие, как Волхв, в аду будут, но чтобы с ними в жизни другой не поговорить — не может быть такого, думаю. А как говорить с ними будем — того не знаю.
— Вот видишь, — кивает ему Илья, — если и ты не знаешь, то кто? Не попа же мне спрашивать — не верю я им, из Царьграда приехали на наши хлеба, при Боге вашем состоят и не страдают ни капельки — а Бог страдал.
Сказал Илья:
— Хоть смейтесь надо мной, хоть что, а спрошу я духов малых, которые есть и о которых я доподлинно знаю.
Я молчу, а Добрыня говорит:
— Нас что же не спросишь? Мы, может, не дурнее духов.
Махнул рукой Илья:
— Знаю я, что вы скажете. Скажете: богатырский путь — путь одинокого. Скажете: не плачет богатырь от потерь, но всю жизнь теряет. Скажете: бери меч да защищай Русскую землю или Волхва ищи снова.
Потупились мы. Действительно, так бы и сказали.
— Нет, — говорит Илья, — пойду малых духов спрашивать.
А малые духи — кто? Всякому русскому человеку известно: домовые, лешие, русалки.
Никогда себя телесно не показывают. Говорит человек: лешего видел. Не видел вовсе, так, куст шелохнулся, леший тенью прошел. И русалка засмеется и водой плеснет, а что видели ее — полурыбу-полудеву, так то для малых детей придумано. То же и про домового. Стучит, гремит, горшки роняет, а за бороду не ухватишь.
Не связывались богатыри никогда с малыми духами. Вреда богатырю причинить они не могут, помогать не помогут. Правда, намекал мне Святогор кое на что… Видно, и Илья от Святогора про это слышал, раз на такое решился.
Вообще малые духи для обычного человека — сила большая. Домовой из них из всех наименьший. В детстве я все искал его, все он мне мерещился, но только и может он, что мерещиться, да вещи кидать, да стучать за стенкой. Некоторые говорят — дом охраняет, коли любит хозяев. Верю, да, охраняет. Но как? От болезней мелких да от ссор пустых, а от большой беды — не поможет домовой. Своенравный дух, но не сильный.
Леший в своем своенравии, напротив, силен. Были примеры — завлекал леший по злобе целые рати в болота, и гибли они. Но отчего злоба? Оттого, что леший хозяином леса себя считает, а всякого, кто вошел туда, — врагом. Кого помилует, а кого и погубит, но для людей, Силой обладающих, безвреден леший, Почувствуешь его и ухмыльнешься только: что, взял?
То же и русалки. Для нас они — смех над водой вечером, а сколько простых людей погубили? Но и лешие и русалки невинных сердцем не трогают почему-то. Вот когда человека страсти одолевают, тогда — не ходи в лес ни в какое время, не смотри на воду в вечерний час. Добра хочешь или зла — могут завлечь тебя и в лес, и в воду. Можешь выбраться, а можешь и нет.
Говорят, слабеет Сила малых духов. Говорят: при дедах больше была. Проверить это невозможно, но только мало я знаю дел, в которых они действительно замешаны.
В любом случае, бороться с ними — то же самое, что дождь мечом сечь, и не обращают на них богатыри внимания. Хотя… Святогор обращал, и через много лет проросло слово Святогорово в Илье.
Удивился Добрыня, но не удивился я (потому что помнил Святогоровы недомолвки), и поехали мы спрашивать малых духов. Была здесь тонкость: не знали мы доподлинно, как это делается. Не учили нас этому — так, слыхали кое-что от учителей. Говорим Илье: без нашей Силы не справишься. Богов без нас спрашивал — духов с нами вместе спроси.
Согласился Илья:
— Заморочат мне голову эти тени, а то и не пойму я их совсем. Вы же Силой наделены.
Найти тени эти непросто: хоть леший каждым правит, а русалки речками, но не Перуново это идолище, которое каждый видеть может. Малые духи — маленькие божки, и нельзя прийти так да и спросить.
Долго совещались. Наконец выбрали Божемильский лес близ Мурома. Темный это лес и густой, в трех шагах ничего летом не увидишь; силен его леший. В светлых лесах — слабые лешие, уже иной раз и не почувствуешь их, умерли почти все, выцвела их Сила, истончилась и скоро, думаю, вовсе кончится. А в Божемильском лесу — там старина еще, мухоморы по колено мне будут, на коне в лесу этом не проберешься, а иногда и неба не увидишь. Зверья в таких лесах много, защищает зверье леший; трудно там охотиться — и от стрелы зверь уйдет, и сам пропасть можешь. Но мы не охотиться собирались.
Доехали мы до леса; коней на сырой опушке оставили, а сами в чащобу пошли. Долго ходили, переговаривались с Добрыней шепотом: отвыкли мы уже леших слушать — по молодости только этим баловались, а потом не до того было, чтобы с безвредными и слабыми духами беседовать.
Не показывается леший, не чувствуем его — отступает, в глубину леса заманивает, может быть? А может, и показываться не хочет? Слышал я от Святогора: не любят малые духи богатырей, потому что те им неподвластны.
Пошли в самую чащу. Деревья бережно обходим, куст каждый ласково так рукой — в сторону. Зло меня взяло: не привык я по лесам по-змеиному ползать. Долго шли, засветло уже не вернуться на опушку. Наконец начал Илья с дороги сбиваться, влево забирать: повел его леший. Не стали мы Илью поправлять, за ним идем: богатыри и не из таких чащ выбирались. Потом замечаем: кругами ходит Илья. Значит, леший вокруг себя его водит и, наверно, удивляется, что это за богатыри такие, что ему подчиняются.
Три круга сделали, остановились. Смеркается уже: время для лешего — сумерки; их все малые духи любят. Тут по кустикам вроде как тень пробежала: вот он, леший, здесь. Говорит Илья:
— Здравствуй, лесной хозяин. С добром пришли, за советом. Ни листика не сбили, травинки и те старались не приминать. Скажи мне: что с жизнью мне моей делать?
Молчит леший.
Стали мы его с Добрыней Силой своей спрашивать. Молчит леший. Досада меня взяла: не научил Святогор, как от малых духов ответа добиваться.
Говорит тогда Илья:
— Всю жизнь по земле ездил, чтоб мир был, чтобы не ездили всадники по лесам, чтобы кровь на траву не лилась. И вот не знаю теперь, правильно ли делал, и кто мне ответит? Старых богов спрашивал — молчат, нового спросил — молчит. К тебе пришел.
А мы с Добрыней Силой видения наводим: сеча в лесу, льется кровь (не терпят ее лешие), секут молодые деревца. Чувствуем — напрягся леший. Замер лес, бессчетное число листиков — все замерло. А потом зашелестели листочки в лад, одно и то же слово повторяя:
— Алатырь, Алатырь!
Поклонился Илья в землю:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
