Этот морализм с годами все более и более заполняет произведения Хераскова. В 1764 году выходят его "Нравоучительные басни" в двух книгах — пятьдесят написанных разностопным ямбом назидательных стихотворений о том, что нужно избегать дурных поступков и обходиться с людьми по-хорошему. В 1769 году Херасков напечатал "Нравоучительные оды" — сборник стихотворений, посвященных этическим проблемам, людским отношениям, вопросам элементарной морали общежития. Ровные, спокойные стихи, лишенные ораторской интонации, были построены в форме задушевной беседы с читателем.
В этой книжке Херасков собрал тридцать две "нравоучительные оды", и, если посмотреть на заглавия их, смысл титульного листа получит полное объяснение: "Благополучие", "Суета", "Тишина", "Богатство", "Злато", "Честь", "Терпение", "Гордость", "Родство", "Умеренность", "Наказание", "Беспечность" и т. д. Херасков учит тому, что все земные блага ничтожны по сравнению с небесными и что только добродетельные люди живут в душевном покое, мирно готовясь к переходу в лучший мир:
Так знать, что счастье наше В сем свете только сон. Есть мир земного краше; Какой? — на небе он.
(VII, 346)
Человек жалок и ничтожен перед лицом вселенной, его бессилие что-либо исправить в земной жизни — очевидно. Да и нужно ли думать об этом, если известно, что смерть все равно неизбежно наступит?
Хоть зришься счастья в полном цвете, Хоть славишься во свете сем, Пылинка ты едина в свете, Невидимая точка в нем. Ты прежде был и будешь прахом, Ничто тебя не подкрепит; Хоть кажешься вселенной страхом, Тебя со всеми смерть сравнит.
(VII, 311)
В связи с ростом капиталистических отношений в русской литературе шестидесятых годов XVIII века заметное место начинает занимать тема денег. Власть их все отчетливее сознается, но отношение к ней у писателей различных социальных слоев неодинаковое. Бедняк-разночинец Михаил Чулков чувствует себя вполне удовлетворительно в мире рыночных отношений, купли-продажи. В журнале "И то и се" (1769) он пишет о том, что "всякая вещь свою имеет цену", что "прибыток имеет силу и все перевершит". Перед "неопрятным" крестьянином, имеющим деньги, тщеславный гражданин примет на себя образ крестьянина, а сам крестьянин становится равным боярам — "будет боярином перед боярином". Панегирик деньгам поместил Василий Рубан в журнале "Ни то ни се" (1769, лист 9):
Можно ли нищество Деньгам предпочесть? Деньги лучше средство В свете все обресть…
Херасков в своей лирике также не раз касается темы денег, не заметить ее он не может, однако говорит он о "злате" всегда с отвращением. Проповедник счастливой умеренности и философского спокойствия, Херасков должен заявить, что
Злато влияло В смертных вражду; Пользою стало Всем на беду.
В идеальный мир, создаваемый поэтом, врывается практическая жизнь, не считаться с ней невозможно, и потому рассуждения о тщете богатства Херасков заключает меланхолической строфой:
Однако может ли на свете Прожить без денег человек? Не может, изреку в ответе, И тем-то наш и скучен век.
Ничто его как будто не веселит, он не может оторваться от мыслей о смерти, уничтожающей все живое. В числе "нравоучительных од" нет ни одной с заглавием типа "Радость", "Веселье", "Дружба", "Любовь", а ода "Красота" начинается с унылого утверждения:
Пригожство лиц минется, Проходит красота, И только остается Приятностей мечта.
(VII, 368)
Цветущие годы пролетают, прелесть вянет, молодая девушка превращается в старуху:
На что же величаться Своею красотой? Ей скоро миноваться, Пригожство дар пустой.
(VII, 370)
Херасков пишет свои оды "средним штилем", тщательно оберегая свой словарь от славянизмов, ведет чинную и благоразумную беседу с читателем, что будет характерно для его лирических стихов и более позднего времени.
3
В годы, предшествовавшие крестьянской войне, когда в русском обществе вопросы дальнейшего социально-экономического развития России стали предметом обсуждения и начала заседать Комиссия о сочинении Нового уложения, Херасков также подал свой голос. В 1768 году он опубликовал повесть "Нума Помпилий. или Процветающий Рим", в которой напомнил о легендарном римском властителе. "Нума" принадлежит к числу "государственных романов", примерами которых в русской литературе уже были переведенные Тредиаковским "Аргенида" и "Тилемахида", содержавшие изображение различных политических систем и многочисленные советы правителям. Херасков, пользуясь описанием Нуминых дел, также преподает ряд советов русской самодержавной монархине.
Легендарный царь древнего Рима Нума Помпилий (конец VIII — начало VII века до н. э.), согласно преданиям, правил после смерти не менее легендарного Ромула. Нуме приписывается обучение римского народа земледелию, реформа календаря, после которой год стал делиться на двенадцать месяцев вместо десяти, введение жреческих коллегий и т. д. Херасков строит свои представления о Нуме по сочинениям английских и французских историков, и ссылки на них приводятся в тексте. Однако в предисловии к книге он замечает, что "сия повесть не есть точная историческая истина; она украшена многими вымыслами, которые, не уменьшая важности Нуминых дел, цветы на них рассыпают".
Но именно эти "вымыслы" и составляют главное содержание книги, ибо к их числу относятся прежде всего беседы Нумы с его покровительницей нимфой Эгерой, в которых развертывается программа управления страной и определяется поведение монарха.
Идея повести "Нума Помпилий, или Процветающий Рим" выражена автором в начальных строках первой главы:
"Истинная слава не всегда оружием приобретается; лавры победителей часто кровью верных сынов отечества орошенны бывают… но сладкий мир и любезная тишина цветущее состояние городам и селам даруют, законам придают силу и спокойных жителей радостию и веселием напояют" (XII, 1).
Доказательством этой мысли и служит повесть о деревенском философе Нуме, за свои добродетели избранном римским императором; его пример рекомендуется для подражания монархам. Утопическая мечта Хераскова о государе-философе была высказана им во все более накалявшейся обстановке борьбы крепостного крестьянства с дворянской империей и свидетельствовала о тщетном желании автора помочь притушению вражды между ними.
В сущности, весь роман представляет собой собрание советов царям, преподанных на образцах административной и законодательной практики Нумы Помпилия.
Особым достоинством Нумы в глазах Хераскова является его обыкновение советоваться по важным вопросам со своими вельможами и с римским народом. Мечты о дворянской конституции, свойственные представителям дворянской оппозиции предпугачевских лет, в эти годы разделялись и Херасковым.
"Нума Помпилий" в творчестве Хераскова представляет собой опыт прямого изложения советов и поучений гражданским правителям. Более таких попыток Херасков не предпринимал, значительно усложнив свои аллегории и перенеся центр творческого внимания на вопросы духовной жизни человека, на исправление нравов своих современников с помощью разбора полезных примеров. Но от прозы он не отказался и с большой охотой писал романы, составив в этом смысле редкое исключение среди авторов классицистов, как известно к прозе относившихся неодобрительно и считавших, что только поэзия способна передавать высокие мысли и внедрять в умы начала разума.
Цель своей литературной деятельности Херасков полагал в том, чтобы учить людей, прививать им вкус к добрым делам на пользу окружающих, в чем он видел залог спокойной и полной нравственного удовлетворения жизни. Наставлять нужно приятно, ненавязчиво, в увлекательной, интересной форме, скрывающей серьезное моральное содержание. Пожалуй, никто из русских писателей XVIII века не придерживался соединения "полезного с приятным" так неуклонно и последовательно, как Херасков. В той или иной мере "полезное" соединяли с "приятным" многие авторы, включая Державина, но Херасков сделал эту ходовую формулу основой своей литературной работы, начиная со второй половины семидесятых годов. Крестьянская война, поднятая Пугачевым, явилась вехой, наметившей поворот в творчестве этого писателя, ибо показала ему необходимость более активной и доходчивой пропаганды моральных истин.
