[214] - См.: Ayres R. U. Turning Point. P. 116.
[215] - См.: Rifkin J. The End of Work. N.Y., 1996. P. 174.
[216] - См.: Brockway G.P. The End of Economic Man. N.Y.-L., 1995. P. 88-89.
[217] - См.: Kiplinger К. World Boom Ahead. Why Business and Consumers Will Prosper. Wash., 1998. P. 154.
[218] - См.: Brockway G.P. The End of Economic Man. P. 163.
[219] - См.: Korten D.C. When Corporations Rule the World. P. 65.
[220] - См.: Galbraith J.K. The Culture of Contentment. P. 92.
[221] - Подробнее о ситуации в Великобритании см.: Coyle D. The Weightless World. Strategies for Managing the Digital Economy. Cambridge (Ma.), 1998. P. 11.
[222] - Elliott L., Atkinson D. The Age of Insecurity. P. 235.
[223] - См.: The Economist. 1994. November 5. P. 19.
[224] - См.: Danyger S., Gottschalk P. America Unequal. P. 118-119.
[225] - См.: Tilly Ch., Tilly Ch. Work Under Capitalism. N.Y., 1998. P. 213-214.
Обострение проблемы в 90-е годы
В начале 90-х годов мировая экономика вступила в период подъема, обусловленного в значительной мере развитием информационного сектора хозяйства. Именно сегодня как никогда видна роль этого сегмента в экономическом прогрессе. В 1998 году информационный сектор создал более трети -- 37 процентов -- всех новых рабочих мест в экономике США. Согласно подсчетам М. Мэндела, американское промышленное производство в прошлом году выросло на 2 процента, хотя, если бы производство компьютеров, полупроводников и коммуникационного оборудования осталось на уровне 1997 года, общий его объем должен был снизиться на 0,4 процента. В значительной мере именно информационный сектор поддерживает сегодня экономику США, ибо в промышленности Великобритании в 1998 году наблюдался спад на 0,2, а в японской -- на 3 процента [226]. В соответствии с подобными тенденциями, неравенство во все большей мере обусловливается неравной оплатой труда в информационном секторе и иных отраслях, а также значительными доходами, которые получают отдельные производители информационных технологий и небольшие высокотехнологичные компании.
Американская экономика в течение четырех последних лет обнаруживает темпы роста, превышающие 3,5 процента в год; европейские страны также обрели значительный динамизм. В течение 1996-1998 годов фактически все ведущие фондовые индексы выросли более чем в два раза, несмотря на сохраняющиеся проблемы на азиатских рынках, в России и Латинской Америке. Между тем ситуация в области поляризации населения развитых стран по уровню доходов не только не стабилизировалась, но, напротив, стала намного более сложной и непредсказуемой. С одной стороны, как мы уже отметили, быстро растут доходы наиболее высокооплачиваемых работников в новых отраслях, однако, с другой, основные принципы социальной политики и налогового обложения остались в значительной мере неизменными по сравнению с 80-ми годами и продолжают порождать проблему бедности.
Безусловно, уровень жизни граждан постиндустриальных стран резко вырос, что обусловлено в первую очередь быстрым удешевлением основных потребительских благ, выпускаемых в массовом масштабе или импортируемых из стран с низкими издержками производства. Так, в начале 90-х в США 96 процентов семей имели цветной телевизор, 79 процентов -- микроволновую печь, 67 млн. семей пользовались видеомагнитофонами, 55 млн. -- кабельным телевидением, 76 млн. человек ежедневно использовали компьютер в своей основной деятельности. Средняя продолжительность рабочей недели снизилась с 37,1 часа в 1970 году до 34,5 в 1990-м, а оплачиваемого отпуска -- выросла с 15,5 до 22,5 рабочего дня [227]. Однако, если подходить к проблеме не с точки зрения относительной обеспеченности населения важнейшими потребительскими товарами, а с позиций распределения денежного дохода, то пропорции такового сближаются с теми, которые можно наблюдать в странах "третьего мира". Согласно данным, приводимым статистическим бюро ОЭСР, с 1995 года уровень разрыва в доходах между низшими и высшими 20 процентами граждан являлся в
[226] - См.: Mandel M. Cracking this Crazy Economy // Business Week. European edition. 1999. January 25. P. 39-40.
[227] - См.: Сох M., Aim R. These Are the Good Old Days: A Report on American Living Standards. Dallas (Tx.), 1994. P. 4.
США самым высоким среди развитых стран [228]; между тем в последние десятилетия становится очевидным, что Соединенные Штаты скорее определяют некоторые тенденции, способные установиться в будущем, чем являются исключением из общего ряда.
Хотя правительство предпринимало и предпринимает значительные усилия по субсидированию малоимущих слоев (и в этом отношении нельзя не отметить огромные ассигнования на образование, переподготовку и особенно медицинское обслуживание, ведущиеся, в частности, по линии программы "Медикэр"/"Меди-кэйд" [229]), основная масса налогов по-прежнему оплачивается представителями средних слоев. В результате "изменений налогообложения на социальное страхование семья с доходом в 37,8 тыс. долл. платит налог в размере 7,65 процента, тогда как налог с семьи с доходом в 10 раз больше составляет 1,46 процента, а взимаемый с семьи, чей доход в сто раз выше, не превышает 0,1 процента. В конечном итоге, законодательство о социальном обеспечении, принятое в 1996 году, снизило доходы (в абсолютном выражении) 10 процентов всех американских семей, из которых 8 миллионов имели детей" [230]. Нельзя также не отметить, что, стремясь поощрять создание новых рабочих мест в отраслях высокотехнологичного сектора и мелкое предпринимательство, американская налоговая система построена сегодня таким образом, что в 1992 году федеральная налоговая субсидия -необлагаемый налогом взнос предпринимателя на социальное страхование работников предприятия -- составляла 270 долл. для семей из низших 20 процентов населения, 525 долл. для семей из следующей квинтили и 1 тыс. 560 долл. для представителей наиболее оплачиваемых 20 процентов населения [231]. В результате подобной ситуации половина американцев из бедных слоев, занятых полный рабочий день, не имела медицинской страховки, тогда как за страховку высокооплачиваемых работников платили нанимающие их компании [232].
Все отмеченные процессы являются, на наш взгляд, лишь реакцией государства на объективные хозяйственные сдвиги, определяющиеся перенесением центра экономической активности в информационную сферу, быстрым изменением структуры со
[228] - См.: The Economist. 1997. September 6. Р. 48.
[229] - См.: Kat T. M.B. In the Shadow of the Poorhouse. P. 272.
[230] - Lappe P.M., Collins J., Rosset P., Esparza L. The World Hunger: 12 Myths, 2nd ed. N.Y" 1998. P. 166.
[231] - См.: Wolfe B.L. Reform of Health Care for the Nonelderiy Poor // Danziger S.H., Sandefur G.D., Weinberg D.H.(Eds.) Confronting Poverty: Prescription for Change. Cambridge (Ma.), 1994. P. 254.
[232] - См.: Fischer C.S., Flout M., Jankowski M.S., Lucas S.R., SwidlerA., Voss K. Inequality by Design. P. 141.
временной корпорации, нарастанием индивидуальной занятости и резким возрастанием конкуренции на рынке неквалифицированной рабочей силы, как под влиянием растущей иммиграции, так и по внутренним причинам.
Сегодня можно привести не менее впечатляющие цифры, свидетельствующие о росте богатства высшей социальной страты в США и других развитых странах, чем это можно было сделать в 20-е годы. Превышение оклада среднего руководителя американской компании над заработком его рабочего в середине 90-х годов в семь раз превосходит аналогичный показатель для Германии [233]; только в течение одного 1992 года, первого года экономического подъема, совокупная заработная плата 1000 высших менеджеров американских корпораций достигла 3,8 млрд. долл., увеличившись за год на 42 процента [234]; в 1993 году 400 наиболее богатых американцев, согласно данным журнала Forbes, владели активами на сумму 328 млрд. долл., что равно совокупному ВНП Индии, Бангладеш, Непала и Шри Ланки, стран с населением более 1 млрд. человек [235]. Напротив, малообеспеченные граждане не только наблюдали сокращение своей доли в национальном доходе и платили более высокие налоги; они вытеснялись на периферию трудовых отношений: известно, например, что люди, получавшие в 1990 году заработную плату ниже среднего уровня и потерявшие в 1990-1992 годах работу, если и находили ее, то оплачиваемую в среднем на четверть ниже предшествующей [236]. В результате к 1996 году 2,7 млн. наиболее богатых американцев владели собственностью, оцениваемой такою же цифрой, что и собственность остальных 240 млн. жителей США [237]. При констатации данного факта особенно важно принять во внимание резко изменившуюся композицию богатства высшего класса современного общества. Так, к середине 90-х годов состояние одного процента самых богатых американцев было на 40 процентов представлено находившимся в их собственности личным бизнесом, на 20 процентов -- используемой в личных целях недвижимостью и лишь на 12 процентов -- торгующимися на рынке акциями промышленных и финансовых компаний [238]. Это, однако, не означает, что ими утрачен контроль над производственными активами страны. Напротив, в 1998 году представители этой богатейшей группы владели 69,5 процента всех американских
[233] - См. Gray J. False Dawn. The Delusions of Global Capitalism. L., 1998. P. 115.
[234] - См. Korten B.C. When Corporations Rule the World. P. 108.
[235] - См. Elliott L., Atkinson D. The Age of Insecurity. P. 223.
[236] - См. Celenie G. Trends 2000. How to Prepare for and Profit from the Changes of :he 21st Century. N.Y., 1997. P. 37.
[237] - См. Zepezauer M., Naiman A. Get the Rich off Welfare. Tucson (FL), 1996. P. 7.
[238] - См. Kiplinger K. World Boom Ahead. P. 153.
