— Ну, ладно… — Горо глубоко вздохнул… — А если… а если Хаято Фуриндзи узнает?
— И что? — Танаки искренне не понимал. — Кто такой этот Фуриндзи? Наместник Императора? Сам Император? Президент Америки? Император России? Всего лишь обычный патриарх школы! Ну, да-да — типа уважаемый человек… но и только!
Собственно, сынок наговорил уже достаточно, и беседу можно было закруглять. Но Горо вдруг разобрало какое-то неуместное мазохистское любопытство… Ну, будто больной зуб языком трогать…
— Ну, а видео… видео ты видел? Ну, тот ролик, что сейчас в хитах ютубы… Как же он там называется, то? А! «Несчастный случай в горах с Ма Ренкой и моим аники. Смотреть всем, блджард!!!1»
— Папа! — Танаки был откровенно раздражен и уже не скрывал этого. — Прости, конечно! Но у меня нет времени заниматься ерундой! Я, в конце концов, занимаюсь делами клана!
«Ах ты ж, блядь недочешуйчатая! Делами клана ОНО занимается! Лучше б посмотрел, как Цветок Редзинпаку и Охаяси Мисаки РЕБРАМИ ЛАДОНЕЙ перебивают дюймовые стальные трубы и гнут их голыми руками, чтобы соорудить носилки и шины для Сирахамы и Ма Ренки!»
Горо Рю приложил титанические усилия, чтоб голос не дрогнул:
— Ну, ладно-ладно… — Примиряюще поднял он руки. — А почему ты не обратился к Араин? Я же тебе дал такой шикарный контакт! У них богатейший опыт в устранении Гасящих. Они все делают так, что даже тел не остается! И посторонние — без единой царапины…
— С ними невозможно работать! — Возмутился сын. — Говорят так, будто ты — какая-то пыль под их ногами! Удивляюсь, как ты мог терпеть это!
«Да потому что ты и есть пыль… сынок! Что ж мы с мамками упустили в твоем воспитании-то, а? Тем более, что остальные наши истребители памперсов получились — на загляденье: как на подбор — умницы и умники!»
Неожиданно Рю Горо пришла идея, заставившая горько улыбнуться:
«Говорят, природа на детях отдыхает… Это насколько ж я, оказывается, гениален, если у меня ТАКОЕ чмо выросло!»
— Вот-вот, отец! — Неправильно интерпретировал улыбку отца Танаки. — Так что я послал эту «мать» далеко и надолго… к их Матери, ха-ха-ха!
«Блядь! Еще и инстинкт самосохранения отсутствует напрочь! Все настроение испохабил! Начисто! Целых два раза за день матом выругался! Пусть и мысленно… Все! Заканчиваю на сегодня работу с документами и еду куда-нибудь! С ящерками! Сегодня же! Надо больше отдыхать, если хочу дольше протянуть… Рановато клан в свободное плавание отпускать… Рановато!»
* * *
Сознание возвращалось быстро. Вначале заболели грудь и живот. Потом заболели руки. Потом — ноги. И это было хорошо! Это я вам, как Патриарх стиля аут-дзюцу говорю! Потому что если они болят, значит они есть!
После этого я попытался ими пошевелить… Шевелятся! И это было еще лучше!
С момента потери сознания прошло… ну-ка… Ого! Сутки! Пора, наверно, и глаза уже открыть.
Незнакомый потолок. Здрасьте! Приехали! И как я теперь определю, где оказался? Ну, не специалист я по потолкам, не специалист!
Повернул голову на бок… Так-так, картина проясняется! На стене — знакомый до карандашных черточек и подрисованных фломастером тонких усиков плакат с расположением акупунктурных точек на теле человека.
Почти родной кабинет акупунктуры «номер десять» в клинике Редзинпаку!
Я попытался встать и обнаружил две неприятности: во-первых, я был очень надежно привязан к массажному столу ремнями! Кисти и ступни шевелились, голова поворачивалась, а вот все остальное — нет. Во-вторых, я был раздет и укрыт простыней.
Правда, простыня — это, скорее, маленький бонус.
Что еще? Так. Капельница. Если судить по этикеткам — физраствор с глюкозой. Смотрю вниз… А что это за трубочка из-под простыни в районе пояса? Судя по расположению — урологический катетер. Я их еще в той жизни ненавидел. Его наличие, как раз, понятно — сутки пролежать — это ж мочевой пузырь не выдержит, и человек в конце концов под себя напрудит. Штука нужная и для врачей удобная… но неприя-ятная!
Ну, и? К чему все это? У меня была активация и меня обезопасили?
Что там было-то…?
Мастера должны были быть уже на вершине. Лыжи и доски мы не брали — все это уже было наверху. Единственное: я взял с собой последний термос с чаем для Старейшего.
Девочки, сыграв в «камень-ножницы-бумагу», распределили места. Мне выпало подниматься с Ренкой. Веское мнение Хоноки на этот счет, что она, де, должна ехать с главным «ньюсмейкером» Редзинпаку — было проигнорировано. Надувшаяся сестра поехала с Кисарой… Правда, мы быстро «восстановили справедливость», разрешив Хоноке и Кисаре сесть «в середине». Хонока всех простила и радостно вопила, требуя помахать рукой, или «сделать улыбку», или «а теперь — с язычком!», потому что она сейчас будет снимать!
Первыми сели Мисаки и Миу. Потом — Кисара и Хонока. А мы со змейкой сели третьими и стали целоваться.
Ренка была счастлива: во-первых, такого дня рождения у нее еще не было, во-вторых, позвонили мамы и сказали, что присоединятся к «веселью»… И мне стала понята причина нервозности мастера кэмпо.
А потом идиллия резко и неприятно кончилась. Хотя… а когда она кончалась приятно?
Что-то оглушительно треснуло вверху, и наступила невесомость. Я сообразил, что происходит, очень быстро — подкинул трубу-ограничитель вверх и заставил чуть растерявшуюся Ренку забраться с ногами на сидение… Впереди раздались крики Миу и Мисаки. Кажется, даже, я успел крикнуть, что надо сильно оттолкнуться от кресел. Ренка, судя по эмоциям, поняла идею: конструкция кресла достаточно тяжелая — это могло сработать, отняв несколько метров в секунду от нашей скорости перед самой поверхностью… Какой — никакой, а шанс! Главное, не упасть на саму конструкцию кресла, а упасть куда-нибудь рядом в снег… Кажется, я все-таки успел подпрыгнуть… не помню.
А Ренка?
Я дернулся в ремнях еще раз. Тщетно.
У меня все на месте, боль слабая. Максимум — ушибы. Возможно, нам повезло и мы упали в глубокий рыхлый снег. У меня повреждений нет. Я должен был прийти в себя через несколько минут после приземления. Даже если б ударился головой. Значит, все это время меня продержали под наркозом. Зачем?
А чтобы не путался под ногами! Видимо, что-то случилось с моей змейкой!
Хуевы ремни! Я дернулся еще раз. Ну, ничего! Гасящий я или пописать вышел?! Неужели не смогу снять какие-то долбанные полоски кожи?!
Дверь в кабинет открылась как раз в тот момент, когда я расправлялся с ремнем на груди. Мисаки и Миу. Грустные. Глаза опухшие. Неужели…?
— Что с Ренкой? — Спросил я сразу.
Я, видимо, совсем не владел собой, потому что Мисаки спряталась за Миу.
— Кенчик, успокойся! — Миу решительно подошла к массажному столу и обняла… злость, раздражение и беспокойство стали быстро проходить. — Ренка жива.
«Ренка жива». Не «с Ренкой все в порядке», а «жива»!
— Что с ней? — Уже спокойнее спросил я.
— Переломы. Ушиб спины. Сотрясение. Лежит в одной из соседних…
Блядь!
— В сознании! — Добавила Мисаки. — Мы с ней только что говорили!
Ну, уже полегче…
— Отвяжите меня, пожалуйста. И одежду…
— Одежда твоя здесь. Только… держи себя, пожалуйста, в руках, ладно? И я буду тебя тоже держать, ладно? И Ми-тян тебя держать будет, ладно? Но сначала мы трубочки уберем.
Ясно. Это вам, девочки, успокоительное сейчас нужно, а не мне. Впрочем, наше с Миу воздействие друг на друга — взаимное.
Миу принялась снимать капельницу, а Мисаки бесцеремонно стянула простынку, хрустнула пальчиками и потянулась к сокровенному. Я стиснул зубы, а пальцы на ногах непроизвольно сжались: процедура извлечения урологического катетера — не самая приятная процедура.
* * *
Дайсо, секретарь Рю Горо, застыл перед столом. Начальство планировало:
— … далее… Запись моего разговора с Танаки. Вырежи часть про Араин… И, вообще, уничтожь эту часть. Чтоб ни одной копии не осталось! Особенно про их Мать. Разрежешь разговор на две части. Одну подсунем Огава, другую — Домура. Они умные, они поймут, откуда ветер… И если они не поймут моего намека, не сложат две этих записи и не объединятся — значит, действительно, мне надо делать харакири и отправляться к Предку.
— Понял, Рю-доно. — Тряхнул седым пушком вокруг лысины старый секретарь.
— Далее… Свяжи меня с Фуриндзи-доно. Чего лыбишься?
— Баночку с интимным гелем приготовить, Рю-доно? — Тонко улыбнулся секретарь.
— Засранец… как я тебя только терплю с твоим неуместным чувством юмора?!
— Мне заняться этим вопросом, Рю-доно? Провести исследование и анализ рынка?
— Паршивец… — Впрочем, грубая шутка секретаря сделала свое дело и настроение стало медленно улучшаться. — Если спросит, зачем — скажи, что старый ящер хочет лично выразить озабоченность здоровьем дочери Ма Кэнсэя. И лично ободрить их обоих. И внучка проведать… Что там с их здоровьем, кстати? «Джи Вейв» обещало опубликовать бюллетень по Ма Ренке…
