нам встречались картины, будто бы рожденные мрачным воображением Гойи. Мне врезалась в память такая, к примеру, картинка, увиденная в средневековом квартале Виттории. Жалкое, очень бедное похоронное бюро. Уже поздний час, пора закрывать заведение, но хозяин, пожилой баск с сумрачным лицом и глазами навыкате, все еще стоит на пороге, гостеприимно приоткрыв дверь и держась за ручку: а вдруг кто-то прибежит, прыгая по крутым ступеням, с соседней улицы и, задыхаясь, крикнет: «Сеньор! Одну минуточку, сеньор... Мне срочно нужен гроб». Ведь так нужно заработать! Но никто не бежит. Уже смеркается. И гробовщик, вздохнув, шумно захлопывает дверь.
Я нигде не видел опустившихся, павших духом людей. Испанцы никогда не жалуются. Им платят за работу очень мало, — буквально гроши, и прожить на заработную плату нельзя. Они протестуют. Бастуют. Борются. А пока им не удалось настоять на своем, берутся за любую работу по вечерам, чтоб хоть немного подработать. Директор школы журналистов и политический обозреватель католической газеты «Я» Бартоломео Монтаса рассказывал нам:
— Система совместительства у нас — обычное явление. Тот, кто хочет жить более или менее прилично, работает четырнадцать часов в день. Рабочий с семи часов утра работает в одном предприятии, вечером подрабатывает в другом. Интеллигенция — в таком же положении. Я, например, работаю утром пять часов в одном учреждении, вечером шесть часов — в другом.
Редактор отдела иностранных новостей той же газеты сказал нам, что у него три службы: с утра он редактирует один журнал, после обеда составляет образовательные радиопередачи, а с девяти часов вечера до четырех утра работает в редакции газеты. Спит урывками.
— Без этого я не мог бы обеспечить семье пристойный образ жизни, — сказал он. — Зато у меня теперь — приличная квартира, телевизор, холодильник и даже малолитражный автомобиль. Правда, все это приобретено в кредит, и мне еще предстоит довольно долго оплачивать стоимость приобретенного…
И все же было бы несправедливо сказать, что в Испании все без перемен. Пусть медленно, пусть мучительно, пусть окольными и неверными путями, но она все же движется, поспешая за более быстрыми и удачливыми нациями.
Мне запомнилась наша беседа в редакции уже помянутой католической газеты «Я», куда любезно пригласил нас, советских журналистов, совершавших поездку по Испании, — в этом тоже, если хотите, какое-то знамение времени: давно ли всего, что относится к Советскому Союзу, здесь страшились, как исчадия ада? Правда, главный редактор газеты сеньор Рафаэль Салазар явно чувствовал себя не в своей тарелке: быть может, это была его первая встреча с «красными» коллегами. Но его подчиненный Энрике Монсальво Альмедьевар уже дважды побывал в Москве.
Вот там-то, в этой самой редакции, политический обозреватель Бартоломео Монтаса и рассказывал нам об экономических проблемах сегодняшней Испании. Говоря откровенно, я не сказал бы, что его рассказ блистал объективностью. И все же некоторое представление о послевоенном пути этой страны он дал.
— Началом нашего послевоенного экономического развития, — говорил он, — мы считаем 1951 год. Но мы, как вы знаете, не пользовались помощью по «плану Маршалла» и могли рассчитывать только на себя. До 1951 года Испания была по сути дела блокирована и только после этого начался новый этап: мы получили первый крупный заем. Затем начался приток иностранного капитала — американские, английские, французские, итальянские фирмы начали строить в Испании свои предприятия — ведь у нас дешевая рабочая сила. По договору с итальянской фирмой «ФИАТ» был построен крупный автомобильный завод «Сеат». Наш собственный автомобильный завод «Баррейос» встал на ноги, когда американская фирма «Крайслер» купила 53 процента его акций. В то же время была организована массовая трудовая эмиграция наших рабочих в западноевропейские страны — туда выехало около миллиона человек. Это ослабило безработицу, кроме того, государство получило выгоду: эмигранты переводят своим семьям часть заработка, получаемого в валюте. Наконец, были широко распахнуты двери для иностранных туристов — пятнадцать лет назад к нам приезжали из-за границы два миллиона гостей в год, десять лет назад — четыре миллиона, пять лет назад — уже свыше четырнадцати миллионов, а в прошлом году в Испании побывало уже более девятнадцати миллионов гостей, которые оставили здесь более 1,2 миллиарда долларов. Кстати, запомните такую деталь: поступления валюты от туризма покрывают 57 процентов нашего внешнеторгового дефицита...
Сеньор Монтаса сказал нам, что с 1964 года правительство Испании пытается ввести плановое начало в экономику, — тогда был составлен первый четырехлетний план экономического и социального развития, а девятого октября 1968 года правительство утвердило второй план, рассчитанный до 1971 года, — этим планом предусмотрены рост валового национального продукта на 5,5 процента в год, увеличение национального дохода на душу населения до 800 долларов, создание в промышленности миллиона новых рабочих мост, выпуск в 1971 году 525 000 легковых автомобилей, 130 000 грузовиков, 8,5 миллиона тонн стали, прием 22 миллионов иностранных туристов и т. д.
Насколько реальны такие показатели? Этот вопрос сеньор Монтаса деликатно обошел; что же касается иностранных, главным образом английских источников, то они настроены на сей счет довольно скептически, учитывая довольно печальный опыт первого плана, который в значительной мере остался на бумаге, — к концу 1967 года дела пришли в полное расстройство и пришлось девальвировать песету, уменьшив ее стоимость на 16,66 процента. Единственное, в чем можно не сомневаться, — это дальнейший рост иностранных капиталовложений, — зарубежные монополии летят сюда, словно мухи на мед: с такой дешевой рабочей силой можно зарабатывать феноменальные барыши! Уже за первые шесть месяцев 1968 года, по данным испанского банка, иностранные долгосрочные капиталовложения составили 367,4 миллиона долларов, а их чистый приток достиг 283,6 миллиона. К 1971 году по плану приток иностранного капитала достигнет 450 миллионов.
Куда бы мы ни поехали, какой бы город ни посетили, всюду мы видели одну и ту же картину: подъемные краны, леса, бетономешалки, — стройка идет повсюду, но, как правило, везде хозяева — иностранные фирмы: в древнем Бургосе вырос огромный индустриальный пригород — там мы видели вывески доброго десятка знакомых иностранных фирм от американской «Файрстоун» до французской «Рено». В Вальядолиде такая же картина. В Виттории — то же зрелище. Гиды горделиво нам говорили: «Смотрите, какой высокий темп! Наша пресса уже говорит об испанском чуде!»
В самом деле, если отвлечься от темы о том, кому принадлежит большинство новых предприятий и чьи капиталы хозяйничают в стране, может получиться довольно внушительная картина. В толстых справочниках «Хроника года», которыми нас любезно снабдил правительственный офис информации, сказано, что в 1968 году по сравнению с 1960 национальный продукт в твердых ценах увеличился на 91,9 процента. По производству автомобилей Испания вышла на девятое место в мире. В июле 1969 года вступила в строй первая в Испании атомная электростанция, — правда, она будет
