ваших краях человек новый, — торжественно провозгласил Пуаро.
— Да, сэр, я вижу, — подтвердила миссис Толк. — Вы ведь из Лондона?
— Я полагаю, цель моего приезда вам известна не хуже меня самого, — сказал Пуаро, чуть улыбаясь.
— Вовсе нет, сэр, я и понятия об этом не имею, — ответила миссис Толк совершенно равнодушно.
— Миссис Макгинти, — подсказал Пуаро.
Миссис Толк покачала головой:
— Прискорбная история. Мы все были потрясены.
— Полагаю, вы неплохо ее знали?
— Знала, конечно. Как, впрочем, и всех в Бродхинни. Бывало, зайдет ко мне за чем-нибудь и обязательно задержится — немножко поболтать. Да, кошмарная трагедия. И, как я слышала от людей, вопрос об убийце еще не закрыт?
— Кое-кто сомневается в виновности Джеймса Бентли.
— Что ж, — сказала миссис Толк, — с полицией такое бывает — схватят не того и упекут за решетку. Но, боюсь, в этом случае они не ошиблись. Вообще-то на него и не подумаешь. Застенчивый такой, неловкий, и в голову не придет, что опасный. А там кто их разберет, верно ведь?
Пуаро, собравшись с духом, попросил писчей бумаги.
— Разумеется, сэр. Подойдите, пожалуйста, на ту сторону.
Миссис Толк живо переместилась за левый прилавок.
— Вся штука в том, что, кроме мистера Бентли, ее вроде и убивать некому, — заметила она, протягивая руку к верхней полке за бумагой и конвертами. — Случается, забредают к нам всякие бродяги, кто-то из них мог наткнуться на незапертое окно и залезть в дом. Но тогда он бы унес с собой деньги, правильно? Уж если ради них убил человека? Бояться нечего — обычные фунтовые банкноты, не какие-нибудь меченые или со специальными знаками. Вот, сэр, прекрасная голубая бумага и конверты в тон.
Пуаро заплатил за покупку.
— Миссис Макгинти никогда не говорила, что нервничает из-за кого-то, чего-то опасается? — спросил он.
— Мне не говорила. Вообще она была не из нервных. Случалось, оставалась допоздна у мистера Карпентера — это в Холмли, на пригорке. Они часто устраивают приемы, кто-то у них останавливается, и миссис Макгинти иногда ходила к ним по вечерам — помочь с посудой, — а спускаться приходилось в темноте, лично мне такие прогулки не по душе. Уж очень темно. Одной спускаться с горы — страшно.
— А ее племянницу — миссис Берч — вы знаете?
— Так, «здравствуйте — до свидания». Она с мужем иногда к нам заезжает.
— После смерти миссис Макгинти они унаследовали небольшую сумму.
Проницательные темные глаза строго посмотрели на него.
— Но это вполне естественно, сэр. С собой в могилу всего не заберешь, оно и правильно, что нажитое тобой достается твоей плоти и крови.
— О да, о да, я с вами полностью согласен. А миссис Макгинти любила племянницу?
— Я бы сказала, даже очень. На свой манер, без особых эмоций.
— А мужа племянницы?
На ее лице появилась некая неопределенность.
— Насколько мне известно, тоже.
— Когда вы видели миссис Макгинти в последний раз?
Миссис Толк задумалась, уходя мыслями в прошлое.
— Сейчас соображу, когда это было, Эдна? — Эдна в дверном проеме беспомощно шмыгнула носом. — В тот день, когда она умерла? Нет, за день до этого или за два? Да, это был понедельник. Точно. Убили ее в среду. Значит, в понедельник. Она пришла сюда, чтобы купить бутылочку чернил.
— Ей понадобилась бутылочка чернил?
— Наверное, решила написать письмо, — бойко предположила миссис Толк.
— Вполне вероятно. И она была такая, как всегда? Ничего необычного вы не заметили?
— Н-нет, вроде не заметила.
Шмыгающая Эдна прошаркала в комнату и неожиданно включилась в разговор.
— А я заметила, — сообщила она. — Она была чем-то довольная… не то что довольная… а как бы возбужденная.
— Пожалуй, ты права, — согласилась миссис Толк. — Тогда я на это внимания не обратила. А сейчас, когда ты сказала… Будто кто в нее заряд бодрости влил.
— Не помните, о чем она в тот день говорила?
— Обычно у меня такие разговоры в голове не держатся. Но тут все-таки человека убили, явилась полиция и все такое, поневоле запомнишь. Джеймса Бентли она не вспоминала — это помню точно. Поначалу речь шла о Карпентерах, потом о миссис Апуорд — у этих людей она работала.
— Да, я как раз хотел спросить — в какие дома она ходила работать?
Миссис Толк не замешкалась с ответом:
— По понедельникам и четвергам она убирала у миссис Саммерхейз в Лонг-Медоуз. Вы ведь как раз там остановились?
— Да. — Пуаро вздохнул. — Больше как будто негде?
— Прямо в Бродхинни негде. Вам, наверное, в Лонг-Медоуз не очень удобно? Миссис Саммерхейз женщина очень милая, но в домашнем хозяйстве мало чего смыслит. Как почти все дамы, которые подолгу живут за границей. В доме жуткий беспорядок, знай разгребай, со слов миссис Макгинти. Так вот, в понедельник после обеда и в четверт с утра — у миссис Саммерхейз, по вторникам с утра — у доктора Рендела, а после обеда — у миссис Апуорд в Лэбернемс. Среда — у миссис Уэтерби в Хантерс-Клоуз, пятница — у миссис Селкирк, теперь она миссис Карпентер. Миссис Апуорд — дама преклонных лет, живет с сыном. Они держат служанку, но та сама не первой молодости, и миссис Макгинти ходила туда раз в неделю подсобить, навести порядок. У мистера и миссис Уэтерби никто из обслуги подолгу не задерживается — уж очень больна хозяйка. Мистер и миссис Карпентер живут в достатке, у них всегда полный дом гостей. Все жители Бродхинни — очень милые люди.
Выслушав это резюме, Пуаро попрощался и вышел на улицу.
Он медленно зашагал в гору, к Лонг-Медоуз. Будем надеяться, что консервы из вздувшейся банки и заляпанная кровью фасоль, как и намечалось, съедены на обед, а не оставлены ему на ужин. Впрочем, возможно, сомнительных консервов у миссис Саммерхейз хватает. Да, жизнь в Лонг-Медоуз чревата опасностью.
В целом день ничего, кроме разочарования, не принес.
Что все-таки удалось выяснить?
Что у Джеймса Бентли есть друг. Что врагов ни у него, ни у миссис Макгинти не было. Что миссис Макгинти за два дня до убийства была чем-то возбуждена и купила бутылку чернил…
Пуаро остановился как вкопанный… А ведь это факт; пусть крошечный, но все-таки факт!
Он без всякой задней мысли спросил, зачем миссис Макгинти могли понадобиться чернила, а миссис Толк на полном серьезе ответила: видимо, чтобы написать письмо…
Тут крылось что-то важное, и эту важность он чуть не проморгал по простой причине: для него, как и для большинства людей, писать письма — занятие вполне обыкновенное.
Другое дело — миссис Макгинти. За письма она садилась так редко, что пришлось
