— Тогда он исключение из правил — обычно твои друзья плохо кончают.
— Работай.
— Я работаю. Есть курс. Трое суток пути.
— Вводи.
Кей помолчал, потом спросил:
— А время ухода в прыжок?
— Не раньше, чем через час. Сильное гравитационное поле.
— Это крайне неприятно.
Томми перевел взгляд на его дисплей. Две линии на нем неуклонно сходились.
— У нас нет и пяти минут, мальчик.
Компьютер радостно пискнул, завершая опознание приближающегося корабля. Штабной эсминец. Три перехватчика, предназначенные для уничтожения или перехвата малых кораблей, еще не отделились от его бортов, но это было секундным делом.
— Не уйти? — зачем-то спросил Томми. Кей оставил дурацкий вопрос без ответа. Убрал руки с панели управления, даже не пробуя сменить курс.
Ожил передатчик.
— Дач, ты должен слышать меня, я уверен.
Кей, устроившись в кресле поудобнее, смотрел в серую обшивку стены.
— Не пытайся скрыться. И не оказывай сопротивления, это бессмысленно.
Не глядя, Дач протянул руку, и голос упал до невнятного шепота.
— Знаешь, я понял, почему на кораблях стараются делать иллюминаторы, — сказал он. Томми непонимающе смотрел на него. — Иногда, — очень тихо, словно тайную истину, произнес Кей, — хочется увидеть звезды.
Их вдруг рвануло. Довольно мягко, но с четким ощущением нарастающей силы.
— Хорошие у них поля.
— Кей, что с нами будет?
Дач пожал плечами:
— Арест. Допросы третьей и четвертой степени. Суд. Многократная казнь.
В корабле больше не было невесомости. Их тащило сквозь пространство, вертело как щепку в водовороте, и пол, потолок, стены менялись местами ежесекундно. Тяга давно уже автоматически отключилась. Лишь пульт гипердвигателя помигивал огоньками готовности — бессмысленной на таком расстоянии от планеты.
— Кей, жаль, что я не вырос, — сказал Томми, когда борт эсминца закрыл собой экран. Такое уже было, но тогда у них оставалась воля и надежда.
Дач понял его.
— Не переживай. Ты все равно был хорошим другом.
Дальше они ждали в молчании. Кей повертел в руках бластер, вернул его в кобуру. Профессионалы не убивают бесцельно. А шансов справиться с группой захвата все равно не было.
Часть шестая
Карл Лемак
1
Курьерский кораблик Вячеслава Шегала, подрабатывая маневровыми двигателями, вплыл в проем шлюза. Включилась гравитация. Сомкнулся люк, сжатый воздух стремительно наполнил помещение. Шегал, поправив форму, выбрался из кабины. Он покрыл расстояние от Таури до Фиернаса за восемнадцать часов — это могло бы считаться рекордом, сочти Шегал необходимым его регистрировать.
Он еще не успел дойти до внутреннего шлюза, как двери раскрылись и навстречу ему вышел Лемак.
— Адмирал… — Шегал отдал честь.
— Клинч-командор… — Лемак ограничился коротким поклоном.
— Итак, вы их взяли? — Вячеслав кивнул на стоявший в стороне «Кузнечик».
— Да, как и было обещано мной Императору.
Им приходилось несколько раз встречаться — во время дарлоксианской операции, когда Шегал выполнял функции консультанта флота, а иногда — при дворе. Но впервые их интересы столкнулись.
— Адмирал, я не помышляю лишить вас славы. Да и много ли славы в перехвате невооруженного кораблика?
— Тогда сообщите цель вашего прибытия. Мы прервали разгон, чтобы дождаться вас, Шегал.
Вместо ответа Вячеслав протянул Лемаку запечатанный конверт. Адмирал молча вскрыл его, пробежал глазами короткий текст.
— Мне потребуется проверить подлинность.
— Пожалуйста.
Лемак разом постарел. Во взгляде, которым он смерил Шегала, уже не было ревнивого соперничества — только усталость.
— Очень расплывчатые формулировки, клинч-командор. Ваши полномочия практически безграничны, выше вас только Грей.
— Такая ситуация сложилась, Лемак.
— Что вы хотите?
— Продолжайте разгон. Мне необходимо переговорить с пленными.
— Что ж, как будет угодно. Пойдемте.
Вслед за Лемаком Шегал вышел из шлюза.
Вначале их раздели догола и прогнали сквозь сканирующие камеры. Потом два врача быстро и умело удалили с лиц Кея и Томми гель-маски. Дач заметил удивление в глазах врачей, когда псевдокожа сползла с лица Томми, но никто не произнес ни слова.
Казенная одежда мышиного цвета без карманов и поясов и такая непрочная, что при всем желании ею невозможно было бы удавиться. Датчики жизнедеятельности, приклеенные на тело…
Кей сносил все процедуры с полным безразличием. С ними пока обращались вполне гуманно — следствие несопротивления при аресте.
— Я могу попросить воды? — поинтересовался он у врача.
Ему дали напиться — равнодушно и вежливо. Он больше не был убийцей и террористом, ставшим вне закона. Просто ценный пленник, которого надо сохранить живым до суда.
Потом усиленный конвой, шестеро в тяжелой броне, отвели их в тюремный блок эсминца. Здесь были две маленькие камеры, но их поместили в одну. Скорее всего чтобы дать возможность разговаривать, — искушение было слишком велико, чтобы пленные обращали внимание на детекторы. Даже самый бессодержательный обмен репликами многое скажет психологам.
Томми пока держался прекрасно. Кей не слишком полагался на его выдержку, так же как и на свою, впрочем. Первая же инъекция психотропных препаратов сломит все его сопротивление. Томми наверняка сохранил артуровский иммунитет к химикатам, но ему не выдержать пыток.
Самым обидным Кею казалось то, что в правду, которую им придется сказать, никто не поверит. Их будут пытать вновь и вновь, добиваясь истины, которой не существует. Возможно, их рассказ так и останется в глазах следователей легендой, которой упрямо придерживаются террористы.
— Я займу нижнюю койку, — сказал Кей. — Ты не против?
— Пожалуйста.
Они переглянулись. Все бесполезно. И спокойный тон не обманет анализаторы эмоций.
Первый же допрос сломает обоих.
— Хороший корабль, — продолжил Кей. — Я вот думаю, что на таком можно было добраться до цели за сутки. Разгонная скорость великовата, зато двигатели…
— А мне больше нравился твой катер. Помнишь?
Дач кивнул.
— Все останется как прежде. — Томми присел на койку. — Ничего не вышло из наших планов.
Кей был благодарен ему за это короткое слово «наших».
— Не думаю. Кертис вот-вот объявит о своих планах — если уже не объявил. Все станет еще хуже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
