криков наших войск, неприятельский отряд не повернулся и галопом не пустился назад, спасая свою жизнь. Все это произошло за каких-нибудь 10 минут. Затем мои люди вернулись, потеряв 500 человек, — немного, конечно, принимая во внимание стремительность атаки. В это время плотные массы неприятельского левого фланга, состоявшего, главным образом, из горцев, переправились через ручей и с диким криком — «Наста!» «Зорайя!» — блестя мечами и щитами, бросились на нас Снова я получил приказание отбить атаку и постарался это сделать, как умел, выслав несколько эскадронов в тысячу человек против неприятеля. На этот раз наши эскадроны нанесли большой урон неприятелю. Удивительное это было зрелище, когда мечи засверкали на скате холма, и наши люди врезались в самое сердце врага. Мы потеряли много людей, умерших в центре войска Насты. Враги не хотели повторять попытки отдельных атак, но решили пробиться натиском сквозь наши войска и бросились на регулярный отряд Гуда, который выстроился тремя сильными четырехугольниками. Страшный рев сказал мне, что главное побоище происходило в центре и на левом фланге. Я взглянул влево. Повсюду, куда достигал глаз, сверкали мечи, копья, слышались глухие удары.
Дикие горцы, составлявшие войско Насты, словно волна, хлынули на стройные, твердо сплотившиеся четырехугольники. Время от времени они испускали дикий воинственный клич и кидались на устремленные против них острые копья, которые отбрасывали их назад.
Долгих 4 часа тянулся яростный бой. Мы ничего не выиграли, но ничего и не потеряли. Две попытки неприятеля окружить наш левый фланг, пробившись через лес, были отбиты, и горцы, несмотря на отчаянные усилия, ничего не могли поделать с отрядом Гуда, хотя далеко превосходили его численностью.
Что касается центра армии, где находились сэр Генри и Умслопогас, она понесла большой урон, но держалась стойко и с честью.
Наконец, битва прекратилась, и войско Зорайи, вероятно, удовольствовалось происшедшим. Но скоро я убедился в своей ошибке. Неприятельская кавалерия разделилась на эскадроны, которые яростно бросились на нас вдоль всей линии, сверкая мечами и копьями. Сама Зорайя руководила движением войск, бесстрашная, как львица, потерявшая детенышей. Словно ливень, неслись на нас неприятельские войска! Я видел золотой шлем Зорайи, мелькавший среди войск.
Когда они обрушились на нас, наша центральная сила поколебалась под их натиском, и не будь у нее в резерве 10.000 человек, она была бы совершенно уничтожена!
Отряд Гуда был отброшен назад, и большая часть его погибла. Битва подошла к концу, и на минуту или на две воцарилась тишина.
Потом сражающиеся двинулись к лагерю Зорайи.
Пылкие и непобедимые горцы Насты были отбиты, и остатки людей Гуда, оставив позицию, с радостным криком бросились им вслед к холму, где горцы еще раз пытались напасть на них и вынуждены были, в конце концов, бежать. Первый четырехугольник отряда Гуда был уничтожен, во втором — я заметил Гуда верхом на большой лошади, — в следующий момент все смешалось в один хаос, в сплошные ручьи крови, и я потерял Гуда из вида. Вскоре красивая серая лошадь с белоснежной гривой пробежала мимо меня без всадника, и я узнал в ней лошадь Гуда. Я не колебался и, взяв с собой половину моего отряда, принял на себя командование и бросился прямо на горцев. Завидев мое приближение, они повернулись и устроили нам теплую встречу. Напрасно мы пытались отбиваться и рубить их, число их, казалось, все возрастало, и мечи их убивали наших лошадей. Моя лошадь была убита подо мной, но, к счастью, у меня была другая, моя любимая черная кобыла, подаренная мне Нилептой. Я продолжал отбиваться, хотя давно потерял из виду моих людей в минуту смятения. Моего голоса не было слышно в общем шуме яростных криков и воплей. Я очутился среди людей Гуда, которые окружили его плотным кольцом и отчаянно дрались, споткнулся о кого-то и увидел блеснувшее стеклышко в глазу Гуда. Он упал на колени. Над ним стоял, с поднятым мечом, огромный детина. Я ударил его мечом, и он, падая, нанес мне страшный удар в левый бок и грудь. Хотя моя кольчуга спасла мне жизнь, но все же я был сильно ранен. На минуту я упал на колени прямо на кучу убитых и умирающих людей и почувствовал себя очень дурно. Когда я очнулся, то увидел, что войско Насты, или, вернее, его остатки отступили и ушли за ручей, а Гуд стоял около меня и улыбался.
— Отступили! — воскликнул он, — Все хорошо, что хорошо кончается!
Я не думаю, чтобы для меня все хорошо кончилось, потому что рана моя была серьезна. Мы увидели небольшие отряды кавалерии на нашем правом и левом фланге, к которым явилось на подмогу подкрепление из 3.000 человек, находившихся в резерве. Стрелой полетели они на беспорядочные ряды войск Зорайи. И этот натиск решил конечный исход сражения. Неприятель быстро отступил за ручей, где выстроился в новом порядке. Я получил приказание от сэра Генри двинуться вперед. С угрожающим ревом, колыхая знаменами и блестя копьями, остатки нашей армии двинулись вперед, медленно, но неудержимо, оставив позиции, на которых победоносно держались целый день.
Теперь была наша очередь нападать. Мы шли через массы убитых и умирающих и подошли уже к ручью, когда вдруг передо мной предстало необыкновенное зрелище. К нам стрелой несся человек в полной генеральской форме Цу-венди, уцепившись руками за шею лошади и прижавшись к ней. Когда он подъехал ближе, я узнал в нем Альфонса. Ошибиться было трудно, видя огромные черные усы. Через минуту он был сброшен и лежал на земле, счастливо избежав ударов, пока кто-то из наших не схватил его лошадь под уздцы и не принес его ко мне.
— Это вы, сударь, — произнес Альфонс голосом, прерывающимся от страха, — слава Богу, это вы! Ах, что я вынес! Победа за вами, за вами! Они бегут, подлые трусы!! Но, выслушайте меня, сударь, а то я забуду. Королеву хотят убить завтра на рассвете, во дворце Милозиса! Стража ее покинет свой пост, и жрецы убьют ее! Да, они не знают, что я подслушал их, спрятавшись под знаменем!
— Что такое? — произнес я, пораженный ужасом. — Что это значит?
— Я говорю вам, сударь, что этот дьявол Наста вместе с
