Вор нашел сухую тряпку, вытер мокрые волосы и тщательно промокнул кожаную повязку, закрывающую пустую глазницу. Чуть-чуть времени еще оставалось.
– Ныр, ты пиво взял?
– Взял. Что ж я, главное позабуду?
– Давай посидим. Может, в последний раз.
– Не нравится мне твое настроение, – грустно заметил фуа, ставя на шаткий стол кувшин с пивом. – Мне и самому страшно.
– Не очень-то я боюсь. Просто не уверен, что мы правильно делаем.
– Ты и не уверен? Так не бывает. Врешь небось. Неуверен он, как же. Небывальщина какая. Скорее уж мне каюту с тремя девками выделят. Там, в порту, что за корыта стоят? – поинтересовался ныряльщик, разливая пиво.
– Большой драккар и та посудина, что нынче коггом принято называть.
– Мы на какую имеем шанс попасть?
– Боги его знают. Думаю – скорее не на корабль, а в башню комендатуры. Там, я посмотрел, полно пустых номеров.
– Нас на когг должны посадить – там каюты нормальные есть, – задумчиво предположил фуа.
– Я бы драккар предпочел. На тех драккарах, что последними строили, вполне приличные палубы делали. Да и понадежнее старые корабли будут.
– Тесно нам на драккаре будет.
– Нам везде тесно будет, – грустно сказал Квазимодо. – Кончается свобода.
– Да… – Фуа заглянул в кружку с пенной шапкой и за хвост оттянул норовившего попробовать пахучий напиток геккона. – Мы, Ква, сами себе свобода. Рыжую звать?
– Не нужно. Пусть одна посидит.
Серую пелену туч сгустили первые сумерки. Квазимодо вошел в сарай. Сквозь щели с трудом пробивался свет. Дождь прошел, но с крыши часто капало. Теа сидела на соломе.
– Пора одеваться, мое сокровище, – нежно сказал вор.
Рыжая только ниже опустила голову.
Квазимодо присел на корточки рядом.
– Может быть…
Лиска сердито тряхнула разноцветными волосами:
– Сейчас встану. Мне лошадей жалко. И вообще я боюсь.
Вор осторожно коснулся губами ее щеки. Рыжая обхватила его шею:
– Ква, я никогда не думала, что могу умереть, утонув в такой огромной воде. Я не хочу так подохнуть.
– Ну, зачем нам именно так умирать? У нас же полно других вариантов. Да и вообще, стоит ли торопиться?
Когда Квазимодо и Ныр принялись сгружать перекинутый через седло длинный сверток, стражники у дверей комендатуры вытаращили глаза, но ничего не сказали. По крайней мере охрану лорд Иддиг предупредить не забыл. На улице стемнело. Квазимодо кивнул солдатам и вместе с Ныром затащил увесистый сверток в двери. Подниматься пришлось по темной лестнице. Друзья сопели.
– Поосторожнее, не эвфитон тащим, – прошептал вор.
Сверток возмущенно дрогнул. Старый гобелен пришлось покупать на рынке, и от него сильно попахивало плесенью. Ткань хоть и проветрили, но вряд ли лиске нравилось длительное пребывания внутри.
– Ты, одноглазый, заставляешь себя ждать, – рявкнул лорд Иддиг. – Мы с господином капитаном устали здесь торчать. Уже подумываем – не вздернуть ли тебя без всяких представлений?
– Виноват, – пробормотал Квазимодо. – Мы тихонечко шли, чтобы никто не заметил.
В комнате горели масленые светильники. Их копоть смешивалась со стойким запахом сливовой настойки – видимо, благородные господа действительно устали ждать. За столом рядом с комендантом сидел широкоплечий бородатый человек и слегка картинно опирался на широкий меч. Хохотнул, явив отсутствие передних зубов:
– Что-то мелковаты стали бойцы у Найти. Видать, поиздержался лорд-командор. Что у тебя за цацка на груди, мозгляк?
Квазимодо выпятил грудь и, оттянув рубаху, продемонстрировал жетон:
– Награжден за отличную стрельбу из эвфитона.
– Видать, засадил карро какой-то «желтушке» между ног?
– Никак нет. «Желтушка» не попалась, попался стурворм. Сдох скотина мгновенно. Весь «Эридан» сапоги из его шкуры шил.
– Что-то верится с трудом, – ухмыльнулся щербатый капитан. – Небось обделались всей командой на своем «Эридане», вот стурворм и околел. А это, с тобой, тоже стрелок самозваный?
Фуа сделал шаг вперед и браво отрапортовал:
– Ныряльщик второго десятка Ныр Аванк. Согласно приказу, конвоирую пленного.
– Вот, нагадь на меня нава, в первый раз вижу такую болтливую лягушку, – изумился капитан. – Еще и аванком зовется.
– Все они одинаковы, рыбоеды вонючие, – нетерпеливо махнул рукой лорд-комендант. – Хватит болтать. Показывай, одноглазый, кого вы там приволокли.
– Вы бы отошли, ваша милость, – почтительно посоветовал Квазимодо. – Может кинуться.
– Ха, да я перед десятком таких не уступал, – заявил лорд Иддиг, но все-таки сделал шаг назад и положил руку на рукоять меча.
Квазимодо и Ныр принялись раскатывать на полу сверток из старого гобелена.
– Баба? – в изумлении пробормотал лорд Иддиг.
– Шлюха, – радостно провозгласил щербатый капитан.
– Я говорил, что самка, – подтвердил Квазимодо.
Теа сидела на краю раскатанной ткани, дерзко выставив полуобнаженную грудь. Платье, вернее, лоскуты тонкого шелка почти ничего не закрывали: длинные ноги, оплетенные ремнями точеные икры, коленки, высокая шея, необычайная красота узорчатой кожи – все было выставлено под мужские взгляды. Скудость одежды с лихвой компенсировалась изобилием украшений. На шее и между грудей сияло серебро и камни покойной леди Атры. Богатые браслеты с трудом держались на слишком узких предплечьях девушки. Разноцветные волосы растрепались, запястья были стянуты толстой веревкой, в накрашенных губах торчал кляп, но искрящиеся глаза лиски смотрели с бесстыдным вызовом.
– А она ничего, не страшная, – пробормотал лорд-комендант.
– Подкормить бы хорошенько, – задумчиво согласился капитан.
Лорд Иддиг недоуменно обернулся к Квазимодо:
– Ты что тут про зверушку плел?
– Так вот, ваша милость. – Вор протянул руку с зажатым в кулаке плетеным амулетом. Диковинное украшение было позаимствовано у убитого человека-муравья и сейчас пришлось очень кстати.
Ни капитан, ни лорд-комендант не успели ничего понять.
Сидящая на старом гобелене тонкая девушка исчезла. К ногам лорда-коменданта рванулось что-то длинное, нечеловеческое. Треугольное лицо мгновенно вытянулось в оскаленную морду, волосы вздыбились густой рыже-красной шерсть. Из пасти, полной белоснежных клыков, полетели хлопья слюны. Менялось все: длинные руки и ноги стали узкими лапами, особенно пугающими тем, что заканчивались хищно согнутыми человеческими пальцами с любовно выточенными острыми коготками. Вдоль позвоночника гладкая узорчатая кожа выбросила пучки-ростки шерсти. Спина твари неестественно прогнулась…
– Стой! – заорал Квазимодо, выбрасывая навстречу жуткому существу руку с фальшивым амулетом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
