— Однако кое-какие странности происходят, — продолжал Жеан. — Прошлой ночью Разо схватил с полдюжины человек из различных банд и публично обвинил их в том, что они работают на Паука.
— Серьезно? И что ты думаешь по этому поводу? Они на самом деле агенты Паука или здесь какая-то новая интрига Разо?
— Да похоже, что на самом деле, — задумчиво проговорил Жеан. — Я узнал их имена от Ибелиуса и долго размышлял по этому поводу. Насколько мне известно, этих людей ничто не связывает — они даже живут в разных районах. Разо сохранил им жизни, но изгнал из города. Дал ровно день на то, чтобы закончить все дела в Каморре, и велел убираться, пока не случилось худа.
— Интересно знать, что за этим кроется.
— Может, и ничего особенного.
— Хотелось бы верить.
— А еще, мастер Ламора, у наших берегов объявился зачумленный корабль! — Ибелиус едва дождался паузы, чтобы вставить свою новость. — Один-единственный. Не понимаю, почему Жеан не рассказывает об этом.
— Зачумленный корабль?
— Да, черный корабль из Эмберлина. Запредельно красивый, хотя совершенно необычный. Я вообще не представляю, как он ходит по морю, — Жеан задумчиво поскреб щетину на подбородке. — Он бросил якорь на «чумной стоянке» в ту самую ночь, когда капа Разо собственноручно дал «урок анатомии» капе Барсави.
— Вот как? Очень интересное совпадение.
— Действительно. Боги любят подавать знаки. На судне предположительно двадцать или тридцать покойников. А теперь переходим к самому странному: капа Разо взял на себя миссию по снабжению корабля.
— Что-о?
— Да. Его люди ежедневно доставляют провизию на пристань; он выдает ордену Сендовани деньги на закупку хлеба и мяса. После наших учинений этот орден временно взял на себя обязанности ордена Переландро.
— Но какого хрена он это делает? С какой стати людям Разо возить в порт воду и пищу?
— Я тоже был на редкость заинтригован, — кивнул Жеан. — Поэтому прошлой ночью решил провести небольшое расследование в меру своих скромных возможностей. И знаешь, что я выяснил? Помимо еды и воды, они передают на корабль кое-что еще.
4
На следующий день после воцарения нового капы — был как раз Тронный День — над городом шел дождь. Вернее, легкий, почти незаметный дождик, нежный и влажный поцелуй небес. Он шел весь день, а вечером из дверей храма Азы Гуиллы вышел высокий, непривычно крепкий священник в традиционной серебряной маске. Он направился на берег Каморрского залива и остановился как раз напротив одинокого корабля, застывшего на «чумной стоянке». Теплый ветер трепал отсыревшую рясу служителя Богини Смерти, желтые бортовые огни судна окрашивали его маску в золотисто-бронзовый цвет.
Краем глаза он наблюдал за ветхой лодочкой, качающейся на волнах возле длинного причала Отстойника. К ее носу была привязана прочная веревка, которая уходила вдаль, туда, где на расстоянии полета стрелы стоял эмберлинский корабль. С убранными парусами он выглядел иссохшим и безжизненным, точно скелет былой «Сатисфакции». На палубе его виднелись люди — маленькие фигурки, плохо различимые в сгущающейся тьме.
Здесь же, на пристани, кипела работа. Небольшая команда широкоплечих грузчиков перетаскивала поклажу из телеги на борт лодочки. За их работой присматривало с полдюжины охранников, под плащами у которых угадывались клинки и арбалеты. Никто особо не таился. Наблюдатели со сторожевых станций легко могли разглядеть в подзорную трубу все происходящее в Старой Гавани. Несомненно, так оно и было — сейчас, когда на стоянке находился зараженный корабль, там держали усиленный караул. Другое дело, что санитарную службу мало волновал груз, передаваемый на «Сатисфакцию». Главное, чтобы ничего не попало на берег оттуда.
А вот Жеана как раз чрезвычайно заинтересовали причины внезапного человеколюбия капы Разо. Действительно, с какой стати капа озаботился жизнеобеспечением экипажа зачумленного судна?
— Эй, ты, куда прешь? — раздался голос охранника, издали заметившего приближение Жеана. — А ну-ка уноси отсюда свою долбаную задницу… О, простите великодушно, ваша святость!
Несколько мгновений Жеан наслаждался явным замешательством на лицах охранников. Все они были крепкими ребятами, закаленными в уличных боях, однако один вид непроницаемого Скорбного Лика заставил их ежиться и мяться — словно ватагу детишек, застуканных возле разбитой банки с медом.
Жеан продолжал стоять на месте, разглядывая охрану. Ни одного знакомого лица — скорее всего, парни и девицы принадлежали к личной гвардии капы Разо. Он попытался подметить какие-то подробности, проливающие свет на происхождение этих людей, но без толку. Единственное, что бросилось ему в глаза, это обилие золотых украшений, по большей части серег. У одной из девиц ими были унизаны оба уха — по семь-восемь штук в каждом. Любопытно, подумал про себя Жеан, такое скорее можно увидеть среди моряков, чем в преступном мире. С другой стороны, это еще не основание делать какие-то выводы.
— Я пришел всего лишь помолиться за бедных чужеземцев, — сказал он, кивнув в сторону эмберлинского корабля. — Да дарует Всемилостивейшая Госпожа им свое заступничество! Прошу вас, не обращайте на меня внимания и занимайтесь своим благим делом.
Для пущей убедительности Жеан повернулся спиной к бандитам и устремил взор на отдаленный силуэт судна. Однако, хотя он и не смотрел, зато прислушивался весьма чутко. Его ухо различало тяжелые шаги грузчиков, скрип старых досок под их ногами, дыхание работающих людей. Он успел разглядеть, что телега наполнена небольшими одинаковыми мешочками, каждый размером с полугаллонный винный бурдюк. Грузчики молча поднимали свою ношу и тащили ее к лодке. Так продолжалось несколько минут, но затем…
— Мацци! Руки вырву, долбак! — даже раздраженный окрик надзирателя не сумел перекрыть металлический звон, раздавшийся при падении одного из мешочков на доски пристани. Молодой человек тут же осекся и испуганно оглянулся на Жеана. — О, простите мою несдержанность, святой отец. Но мы поклялись… мы обещали строго следить за доставкой грузов на борт корабля.
Прекрасно осознавая, какой эффект производит его безликая зловещая маска, Жеан медленно повернулся к бандиту и едва заметно кивнул.
— Негоже сквернословить, сын мой. Ты позоришь своего хозяина, который милосердно взял на себя труды, обычно выпадающие ордену Переландро.
— Ох, вы правы, святой отец. Мне нет прощения…
— Всемилостивейшая Госпожа зорко следит за своим садом, в котором смертным отведена всего лишь роль цветов, и по своему усмотрению обрывает лепестки жизни. Поэтому не гневайся на бедного работника. Понятно, что он напуган близостью… столь необычного явления.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
