теми еще затейниками.
Северус совсем забросил зельеварню, углубившись в фамильные гримуары Олливандеров, так что вполне смог этих самых предков оценить.
«Так вот оно что. Надо найти самую первую палочку директора, — понял он. — Где ты, дружище Питер?»
* * *
Лорды, получившие от Тома конкретные задания, стали приходить с отчетами, которые принимал Люциус Малфой с вежливым, но жутко важным видом. Северус, сидевший теперь неподалеку за чтением, заваленный гримуарами, словарями и собственными записями, услыхал краем уха:
— Заавадить бы этого щенка… Важничает… Хлыщ.
— А не придраться. Руки чешутся потрепать его как следует! Ишь, хвост распустил, любимец Милорда.
— Вот Милорд тебе и не простит.
— На дуэль бы его, я бы показал… И милорд не придерется.
— Мысль богатая…
По старой памяти Северус не мог не поделиться этим с Малфоем. И получил в ответ рукопожатие и удивленный взгляд.
— Занятые своим делом должны помогать друг другу, не так ли? — он решил пояснить свой жест.
— О! Это тоже часть нашего дела, важная часть, — сразу понял его Люциус и… предложил прогуляться.
Северус, не вылезавший из замка с того жуткого «вечера знакомства» с дементорами, задумался, но приглашение принял.
Во время прогулки они поделились некоторыми вещами… Люциус — о своей будущей свадьбе, Северус — о его будущей супруге, которая за год общения с картельерами оставила о себе яркое и весьма благоприятное впечатление. А потом речь зашла, конечно, о школе, а там, где школа, там и директор…
Северус затребовал клятву. Люциус решился и узнал об Эшу. Почти всю остальную прогулку они молчали. Да и можно ли было назвать прогулкой быстрое и целенаправленное перебирание ногами по направлению к замку? Разве что аппарировать Люц Северусу не дал, напоминая о пользе физических упражнений.
— Вот где-то тут было, я же помню, лорд Нотт доставил из Слизерина… Он восстанавливает там библиотеку, — пояснил он в ответ на вопросительно изогнутую бровь нового приятеля.
— Какого цвета? — тот наклонился, готовый помочь в поисках.
— Какого цвета списки? Все одинакового, пергаментного! — фыркнул Люц и закопался в ворох листов, шурша, как сумасшедшая белка.
— Вот! Нашел!
Две головы, черная и платиновая, склонились над старинным текстом.
— Ты это читаешь? — светло-серые глаза уперлись в черные на расстоянии пары ладоней.
— Угумс… — Северус тут же нырнул обратно, но продолжил чтение уже вслух.
Через десяток минут они оба дружно опустились на диван.
— Палочку ломать нельзя ни в коем случае, надо вернуть сущность Эшу в эту палочку…
— Так он и пойдет…
— А, ты ж его видел… завидую.
— Давай сброшу…
— Серьезно? Давай!
Из Омута памяти Люциус вынырнул уже не таким оптимистом.
— У нас тут есть почти готовый «рецепт». Но что-то мне кажется, все будет не просто…
— Ровно половина рецепта, Малфой.
— Значит, надо сказать милорду, он скажет Нотту, и…
— Это ваш фамильный подход: главное — правильно распорядиться?
— Ты меня подколол или мне показалось?
— А, я не в курсе, наверное, что не имею права подкалывать уважаемого наследника блистательных Малфоев? О, горе мне!
— Ты что, шутишь?
— По-твоему, я и пошутить не могу?
— Да твоя серьезная рожа у меня еще в Хогвартсе иногда оскомину вызывала…
— Вот, значит, как?!
Пара дружеских тумаков, а потом и связка заклинаний, вполне себе боевых (общий щит на место импровизированной дуэли они поставили одновременно) взбодрила и принесла то, давно забытое, почти невозможное в той его жизни тепло… Люц. Хорошо-то как.
— Не знаю, на что рассчитывает Паркинсон… Но на дуэли ты будешь смотреться, Малфой.
— Только смотреться? — фыркнул было приятель, но тут же посерьезнел. — Если что, ты будешь моим секундантом?
— Почту за честь.
А вечером этого дня до Северуса дошло, что завтра пора возвращаться в Хогвартс…
Да-а-а, хорошо отдохнули… Зато план действий есть!
Глава 47. Новый заговор
На горе профессорам, остававшимся в школе во время каникул, Дамблдор активизировался… Одно чаепитие следовало за другим: дедушка развлекался, как только мог, вызывая столкновения интересов коллег, припоминая им давно забытые истории, которые те были не прочь похоронить окончательно и предания которых огласке уж точно не желали. И самое обидное — то, что они сами когда-то давным-давно все это рассказывали ему в такой же приватной обстановке, за чайным столиком, не придавая значения и даже не думая, что им это когда-то аукнется. А у Великого Светлого память была феноменальная, и теперь до нее добрался Эшу. Без сдерживающего его духа отца-инквизитора он расположился в бедном директоре весьма вольготно.
И все каникулы несчастный Слизнорт, совсем отчаявшийся хоть немного передохнуть, готовил самые разные антидоты. Коллеги, принимавшие их, появлялись у зельевара регулярно, три раза в день, как на приемы пищи. Они ему даже принялись было помогать, но Флитвику было неудобно в зельеварческой лаборатории из-за его скромных размеров, у МакГонагалл, как выяснилось, просто руки не оттуда росли, более-менее удавалась работа Помоне Стебль, но у той всегда была масса своих дел - теплицы абы на кого не оставишь, а кругом только школьники, пусть среди них есть и довольно способные.
Хорошо помогали только Бабблинг и Помфри, но у первой началась какая-то непонятная аллергия, и этот вечер они проводили в Больничном крыле: одна болела, вторая лечила. Ирма Пинс, вернувшаяся в свои пенаты из лона семьи Принц, разгребала новые поступления и была вне доступа настолько, даже приглашения директора ухитрялась игнорировать. Даже если он приходил в библиотеку. С детьми она работала автоматически, а на остальное вообще не реагировала. Остальные ей тихо завидовали, хотя это их немного беспокоило.
— Никогда не думал, что такое скажу, но… быстрей бы каникулы закончились! — Филиус Флитвик осушил очередную порцию антидота. — Зелья скоро уже из ушей польются. Гораций, я твой должник.
— Ты, должник, — брюзгливо произнес тот, — хоть бы пару черпаков мне зачаровал на алгоритм помешивания…
— Ты бы попросил! Где?
— Что?
— Черпаки, спрашиваю, где? И алгоритмы выкладывай, вот прямо сейчас и сделаю.
— Мерлин, кажется, я действительно поглупел. Это ужасно.
Гораций Слизнорт печально вздохнул, не отрываясь от помешивания очередного котла, призвал штук пять черпаков разного вида, столько же плоских мешалок из разных материалов, достал из недр громадного стола кучу свитков, которые намотал на соответствующие черпаки, и отлевитировал этот букет прямо в
