Гарри подавил холодок, вызванный последним именем, нахмурился и задумчиво посмотрел на директора.
Как много ему известно?..
Директор видел его в тот момент, когда он погрузился в свою загадочную тёмную сторону глубже, чем когда-либо ещё. У Гарри тоже была возможность понаблюдать за собой со стороны, он прекрасно помнил сцену из своего первого дня в Хогвартсе: невидимость, Маховик времени и он – против слизеринцев-старшекурсников. Мальчик со шрамом, который ведёт себя не так, как все. Так что директор никак не мог не заметить какую-то странность в поведении мальчика в эпизоде со Снейпом…
И Дамблдор пришёл к выводу, что его ручной герой достаточно хитёр, чтобы сравниться с врагом, предначертанным ему судьбой, с Тёмным Лордом.
Что в принципе и не требует особых умений, учитывая, что Тёмный Лорд ставил видимую Тёмную метку на левую руку своим прислужникам и убил всех в школе боевых искусств, где хотел учиться.
Но перехитрить самого профессора Квиррелла – задача совсем другого порядка.
Также было ясно, что директор не удовлетворится до тех пор, пока Гарри не погрузится в свою тёмную и расчётливую сторону и не выдаст какой-нибудь ответ, который прозвучит впечатляюще хитроумно… и лучше бы этому ответу не помешать профессору Квирреллу преподавать Защиту…
Впрочем, Гарри, конечно же, сделает это – окунётся в своё темное «я» и тщательно обдумает все возможности, просто на всякий случай и чтобы быть честным.
– Расскажите мне всё о том, как будут охранять дементора и как его доставят.
Брови Дамблдора на мгновенье взметнулись, и старый волшебник начал рассказывать.
Дементора доставят трое авроров. Всех троих директор знает лично, и все они способны сотворить телесного Патронуса. Дамблдор встретит их на границе Хогвартса и проведёт дементора через защитные чары…
Гарри спросил, будет ли брешь в защитных системах постоянной или временной и сможет ли кто-нибудь провести дементора этим же путём на следующий день.
Директор, одобрительно кивнув, ответил, что проход будет временным, и продолжил повествование.
Дементор будет находиться внутри клетки из настоящих, а не трасфигурированных, толстых титановых прутьев. Со временем присутствие дементора, конечно, разъело бы даже этот металл в пыль, но не за один день.
Ожидающие своей очереди ученики будут стоять вдали от дементора, ограждённые двумя телесными патронусами, которых будут постоянно поддерживать двое из трёх авроров. Дамблдор же с собственным патронусом будет встречать учеников у самой клетки. Когда один из них приблизится, директор отпустит своего патронуса, и ученик попробует выполнить заклинание. Если у него не получится, Дамблдор снова наколдует патронус до того, как ученику будет нанесён сколь-нибудь необратимый вред. Ну и для гарантии рядом всё время будет находиться профессор Флитвик – в прошлом чемпион дуэлей.
– Почему только вы будете стоять около дементора? Не лучше ли, чтобы вы плюс аврор…
Директор покачал головой:
– Аврор не сможет выдержать многократный контакт с дементором после каждого снятия патронуса.
И если патронус Дамблдора по какой-то причине всё-таки не справится, когда один из учеников будет находиться рядом с дементором, третий аврор создаст ещё одного телесного патронуса и отправит на защиту этого ученика…
Гарри потыкался со всех сторон, заходя то так, то эдак, но брешь в системе безопасности найти не смог.
Поэтому он набрал в грудь воздуха, расслабился в кресле, закрыл глаза и вспомнил:
«А что до вас… минус пять баллов. Нет, минус десять баллов с Когтеврана за дерзость».
Холод пришёл медленно и неохотно. В последнее время Гарри нечасто обращался к своей тёмной стороне…
Он мысленно пробежался по всему памятному уроку зелий, и только тогда кровь застыла в жилах, а разум приблизился к знакомому состоянию смертоносной кристальной чёткости.
Затем Гарри подумал о дементоре.
Ответ был очевиден.
– Дементор нужен для отвлечения внимания, – холод ясно слышался в голосе Гарри, ведь именно этого Дамблдор хотел и ждал. – Большая, заметная угроза, но в конечном итоге прямолинейная и легко предотвратимая. Поэтому, пока всё ваше внимание будет приковано к дементору, настоящий замысел будет осуществляться в другом месте.
Дамблдор пристально посмотрел на Гарри и медленно кивнул:
– Да. И, кажется, я знаю, от чего профессор Квиррелл хочет отвлечь внимание, если он задумал недоброе… спасибо тебе, Гарри.
Дамблдор продолжал смотреть на Гарри с каким-то странным выражением в старческих глазах.
– Что ещё? – с тенью недовольства бросил Гарри. Холод ещё не успел покинуть кровь.
– У меня есть ещё один вопрос к этому молодому человеку, – сказал директор. – Я давно им задаюсь, но понять так и не смог. Почему?! – в его голосе послышалась затаённая боль. – Зачем кому-то умышленно делать себя чудовищем? Зачем творить зло просто ради зла? Почему Волдеморт?
* * *
Вжж, бзззт, тик; динь, паф, шлёп…
Гарри удивлённо уставился на директора.
– Мне-то откуда знать? Я что, должен каким-то волшебным образом понимать Тёмного Лорда просто потому, что я герой, или как?
– Да! – воскликнул Дамблдор. – Моим главным врагом был Гриндевальд, и уж его-то я понимал великолепно. Гриндевальд был моим тёмным отражением, волшебником, в которого я превратился бы, если бы поддался искушению поверить, что я хороший человек и потому всегда прав. «Ради высшего блага» – таков был его девиз; и он искренне в него верил, даже когда раздирал Европу, словно раненый зверь. И в конце концов я его победил. Но следом пришёл Волдеморт, вознамерившись разрушить в Британии всё, что я защитил. – В голосе и на лице Дамблдора ясно проступила боль. – Он совершал поступки, которые были хуже даже самых ужасных злодеяний Гриндевальда: ужас ради самого ужаса. Я принёс в жертву всё, только чтобы его сдержать, и до сих пор не знаю почему! Почему, Гарри?! Почему он это делал? Он не мой предначертанный враг, а твой. Так что если у тебя есть хоть малейшая догадка, Гарри, умоляю, скажи! Почему?!
Гарри опустил взгляд на свои руки. На самом деле он ещё не читал про Тёмного Лорда, и прямо сейчас у него не было никаких догадок. Но почему-то ему казалось, что такой ответ директора не удовлетворит.
– Может, слишком много тёмных ритуалов? Сначала он думал, что совершит только один, но при этом пожертвовал частью своей хорошей стороны, и в каждый следующий раз у него было всё меньше сомнений. Один ритуал следовал за другим, он попал в цикл с положительной обратной связью и в итоге стал до ужаса могущественным чудовищем…
– Нет! – голос Дамблдора дрожал, как от мучительной боли. – Я не могу в это поверить, Гарри! Должно быть что-то ещё!
Почему должно? – подумал Гарри, но не сказал вслух, потому что директор явно считал, что у вселенной есть сюжет, и что громадные трагедии не могут происходить при отсутствии столь же громадных, значимых причин.
– Прошу прощения, директор. Но мне Тёмный Лорд вовсе не кажется моим тёмным отражением, ну вот нисколечко. Я не вижу совершенно ничего заманчивого в том, чтобы прибить кожу семьи Йерми Уиббла к стене издательства.
– Ты совсем не можешь поделиться мудростью? – старый волшебник чуть ли не умолял.
Зло просто случается, – подумал Гарри, – и оно ничего не значит и ничему не учит, кроме разве что «не будь злодеем»? Тёмный Лорд скорее всего был просто эгоистичным подонком, который плевать хотел на то, что он кому-то причиняет боль, или дурнем, который совершал глупые банальные ошибки, которые росли как снежный ком. Никакой злой рок не стоит за болезнями мира. Если бы Гитлера приняли, как он хотел, в архитектурное училище, вся история Европы могла бы пойти другой дорогой. Если бы мы жили во вселенной, в которой ужасным вещам разрешено происходить только по веским причинам, они бы вообще никогда не происходили.
Но, очевидно, директор хотел услышать что-то совсем другое.
Старый волшебник всё ещё взирал на Гарри поверх неуклюжей конструкции, похожей на застывший выхлоп дыма, с болезненным отчаянием и ожиданием во взгляде древних глаз.
Ладно, вещать мудрёными словами не так уж сложно. Вообще-то это даже легче, чем говорить умными словами, потому что нет необходимости придумывать что-то неожиданное или излагать какие-нибудь новые догадки. Достаточно позволить механизму мозга, который отвечает за сопоставление похожих образцов, дополнить штамп и исторгнуть из себя запасённую ранее Глубокую Мудрость…
– Директор, – торжественно провозгласил Гарри, – я предпочитаю, чтобы обо мне не судили по моим врагам.
Каким-то образом, даже посреди всего шипения и тиканья, воцарилась тишина.
