Лург спрашивал о вероисповедании молодого человека, просто движимый желанием чуть лучше понять с кем он имеет дело. Всё-таки впитываемое с детства духовное учение так или иначе влияло на формирование личности и наверно могло что-то рассказать о человеке.
На лице Радвига промелькнуло едва заметное удивление.
– Моя повелительница – Великая Гипа, – просто сказал он. – Вечная Странница, Хранительница Бесконечных перемен, всеведущая богиня, путешествующая из ниоткуда в никуда и тем самым приводящая это мир в движение, её руки и ноги как реки, дыхание ветер, а глаза тысячи тысяч звезд.
Теперь уже на лице Мастона Лурга отразилось легкое удивление. В Судебной академии он изучал и эту религию, но давно уже не встречал её последователей. Ибо они были крайне немногочисленны. Эта суровая и довольно-таки равнодушная богиня практически ничего не требовала от своих адептов, не устанавливала никаких правил и ритуалов и не обещала никаких милостей или кар ни в этой жизни, ни в какой другой. Ей просто было не до этого, она всегда шла вперед, от самой себя к самой себе, даруя тем самым энергию бесконечному перебору казалось бы абсолютно бессмысленных случайностей. И единственной задачей гипара, то есть того кто в неё верил, было просто следовать за своей богиней, что по сути означало вечное странствие без какого бы то ни было ожидания удовольствий или страданий. Вообще судье представлялась достаточно любопытной вся эта концепция. Гипары должны были преодолеть все свои надежды и страхи и принимать любой случай спокойно и разумно, стараясь извлечь из него всю возможную для себя выгоду. Лургу это всегда казалось маловыполнимым, но тем не менее весьма интригующем. Конечно кое какие символы, молитвы и традиции существовали и в этой религии. В частности любимым цветом Гипы считался синий, ну или голубой, видимо именно поэтому Радвиг и был облачен в плащ такого оттенка. Самих гипаров Мастон считал довольно опасными людьми, ведь если они по-настоящему проникались духом своей религии, то становились практически неуправляемыми. Как воздействовать на человека, у которого не осталось ни надежд, ни страхов?
Спрашивая о вероисповедании, Лург намеревался призвать в свидетели слов Радвига соответствующего бога или богиню, но теперь это стало бессмысленно. В гипаизме отсутствовало понятие греха как такового, все заповеди этой религии по сути сводились к единственному призыву Гипы: «Если можешь иди за мной, если не можешь – умри». Ей не было никакого дела до того солжет Радвиг, даже поклявшись её именем, или скажет правду. Всё случайно и бессмысленно, за исключение вечного путешествия, странствования от одной случайной перемены к другой, и ты либо путешествуешь и живешь, либо останавливаешься и умираешь, это твое личное дело.
Судья подумал о том чтобы вместо Гипы, заставить молодого человека поклясться именем Его Величества, Доммера Первого, благословленного монарха Агрона, но потом решил и этого не делать. И вообще чем меньше заморочек тем лучше, сейчас главное время.
Он поглядел в сторону Эркхарта.
– Капитан, могу ли я увидеть орудие убийства?
Начальник караван коротко кивнул и повернулся к одному из своих людей. Вскоре на столе перед судьей лежал изящный длинный кинжал, сверкая драгоценными камнями и темнея коркой засохшей крови на лезвии. Мастон Лург некоторое время рассматривал его, раздумывая о том что тот выглядит почти произведением искусства и такое сокровище скорей логично было бы увидеть на стене кабинета герцога Этенгорского, но никак в руках какого-то купчишки. Это несоответствие в очередной раз привело судью к мысли о том что этот юный гипар слишком высокого мнения о собственной персоне.
– Вы узнаете этот клинок, господин Радвиг? – Наконец спросил он.
Молодой человек утвердительно кивнул.
– Отвечайте вслух, – то ли приказал, то ли попросил судья, – ваши ответы заносятся в протокол.
– Да, я узнаю этот клинок, господин инрэ, – сдержанно произнес Радвиг.
– Он принадлежит вам?
– Да.
– Вы купили его, получили в дар, когда, от кого?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Его подарил мне мой отец на мое двадцатилетие.
– То есть три года назад. И с тех пор вы с ним не расставались?
– Именно так.
– Как же он оказался в теле убитого?
– Не могу знать, господин инрэ.
– Но у вас есть какие-то предположения?
Радвиг растерянно пожал плечами:
– Кто-то украл его у меня.
– И кто же мог это сделать?
– Я не знаю.
– Когда вы видели кинжал в последний раз?
– Точно не могу сказать, возможно несколько дней назад.
– Возможно?! Такой клинок несомненно стоит огромных денег. И вы утверждаете что настолько легкомысленны что несколько дней не замечали его пропажу?
– Дело в том, господин судья, – медленно, явно взвешивая каждое слово, проговорил Радвиг, – что я не всегда ношу его при себе, большую часть времени он находится в походном сундуке в моем шатре или доме и как раз последние дней десять он лежал там. Я не знал что его уже нет и был крайне удивлен когда выяснилось что им убит человек.
Лург незаметно вздохнул, он ощутил мимолетное утомление, эта быстрая череда вопросов и ответов навеяла на него легкий сплин, его посетило мрачное предчувствие того насколько глубоко он увязнет в этих бессмысленных играх. Он сделал пару глотков из стакана, снова подумал о том чем сейчас занимается Элен, напомнил себе о том триумфе, который ждет его в Акануране и попытался побудить себя взяться за дело более активно и увлеченно. Покосившись на Зузона и убедившись что тот закончил писать, он продолжил беседу.
– Вы были знакомы с убитым, господином Ливаром?
Молодой человек отрицательно покачал головой, но увидев хмурый взгляд судьи, поспешил сказать вслух:
– Нет, я его не знал.
Лург изобразил недоумение.
– То есть совсем не знали? Никогда не видели и не общались?
– Ну возможно и видел его несколько раз, все-таки караван это не город. Но насколько я помню, никогда с ним не разговаривал и уж совершенно точно не имел чести знать его по имени.
– Ясно. Вы можете сообщить суду где вы были в ночь убийства, то есть с вечера третьего дня до позавчерашнего утра?
Радвиг пожал плечами и довольно равнодушно произнес:
– В нашем шатре. Я спал.
Судье вдруг показалось, что он ясно чувствует что это правда. Он усмехнулся про себя, может ему начали передаваться способности Элен?
– Кто это может подтвердить?
– Мой отец, две наши служанки и наши охранники.
Судья внимательно глядел на молодого человека, пока все его ответы были вполне ожидаемы и наверно в какой-то мере честными и потому давались Радвигу относительно легко. Но вот как он ответит на следующий вопрос:
– Вы знакомы с госпожой Корией?
Лург удовлетворенно пронаблюдал волнение на лице молодого человека, причем даже более сильное, чем ожидал. Радвиг поглядел по сторонам, словно пытался найти подсказку у кого-то среди толпы окружившей площадку перед капитанским шатром.
– Да, – наконец ответил он и голос его прозвучал слабо.
– Вы влюблены в неё? – Четко и веско произнес Мастон Лург.
– Какое это имеет отношение к делу? – Уже набравшим силу голосом, холодно поинтересовался молодой человек.
– Здесь я решаю что имеет отношение к делу, а что нет, – не менее ледяным тоном ответил Лург, – и если я пожелаю узнать сколько раз за день вы мочились, то ваша задача ясно и быстро отвечать на мой вопрос и только. Если вы в силу каких-то причин не можете или не хотите отвечать, то будьте любезны обозначить вашу позицию. Вы можете сказать: «Я отказываюсь отвечать», эти слова занесут в протокол, я приму это к сведению и сделаю соответствующие выводы. Мне надо еще раз повторить свой вопрос?
Радвиг, хмуро глядя на судью, отрицательно покачал головой.
– Я испытываю к госпоже Кории определенные чувства, – проговорил он.
– «Определенные чувства» звучит слишком неопределённо, – чуть усмехнувшись, произнес судья и заметил как в толпе тоже заулыбались. – Потрудитесь выражаться яснее.
