На жестком насмешливом лице Эдмондса прочесть что-либо было невозможно. Я сказал:
– Жаль, что вам так не повезло.
– В общем-то, это не так уж страшно, – отвечал он. – Здесь для всех найдется дело. А меня теперь направляют на Ямайку.
– Неужели там такой высокий спрос на офисное оборудование?
– Вполне достаточный – на те системы, которыми я торгую.
– Вероятно, что-то новенькое?
– Да, и я бы сказал, ассортимент достаточно разнообразный.
– Значит, вы скоро прекрасную Венецию покидаете?
– Мой самолет через три часа. Можно немножко «повибрировать» у столов.
Вид у меня, должно быть, был совершенно ошалелый, потому что Эдмондс улыбнулся и пояснил:
– У игорных столов, на Лидо. Баккара, железка – те игры, что так привлекают туристов. По правде сказать, я хочу попытать счастья в рулетку. Не всем это известно, но в нынешнем сезоне здешние казино снизили свои требования, пытаясь обскакать Монте-Карло. Что открывает определенные возможности…
– Звучит весьма завлекательно, – сказал я.
– Не желаете присоединиться? Я как раз туда шел.
– Очень хотелось бы, но не могу.
– Понимаю, – сказал он. – Ну, вот мы и пришли. Вот ваша Виа ди Сан-Ладзаро во всем своем затхлом великолепии.
Я поблагодарил его, но Эдмондс лишь махнул рукой:
– Извините, но времени больше нет, не то показал бы вам разные достопримечательности, а может, и уберег бы от некоторых неприятностей… на причалах.
И, махнув мне на прощанье рукой, он покинул меня, унося с собой свою явную уверенность в себе и компетентность. Я поглядел на часы. Было уже около восьми. Я медленно пошел по улице, разглядывая номера домов.
Глава 14
Слабый огонек замерцал вдруг меж двух темных зданий; потом исчез – видно, утонул в Лагуна Морта. Ночной ветерок тревожно посвистывал в каминных трубах. Воды канала слабым беззубым ртом жевали потрескавшиеся камни набережной. Высокие сутулые здания жались друг к другу, словно ища утешения и поддержки. Видные деятели эпохи Возрождения бродили, казалось, по темным улицам в своих сумрачно-синих одеждах, притворяясь живыми. Меня эти призраки ввести в заблуждение не могли: пляску смерти я способен узнать с первого взгляда.
Я дошел до конца Виа ди Сан-Ладзаро, где она сливалась с Рио Терра Маддалена, в поисках номера 32, однако последний номер был 25. Я долго искал продолжения, но никакого номера 32 не обнаружил. По спине побежали мурашки.
Я вернулся назад и постарался мыслить трезво. К сожалению, мой мозг интересовали не номера домов – в голове у меня крутилось одно: отчетливое цветное изображение снайпера высоко под крышей, просунувшего винтовку в разбитое чердачное окно и уже поймавшего мою голову в перекрестье оптического прицела.
Я заставил себя думать о более приятных вещах. О том, как, например, удушить Форстера или четвертовать полковника Бейкера. О чудесном спасении из Венеции и дальнейшем проживании в течение всей оставшейся жизни в Южной Австралии в качестве простого пастуха.
Где же этот проклятый дом? Неужели я что-то перепутал? Номер 32, Виа ди Сан-Ладзаро. Или, может быть, Гуэски сказал Калле ди Сан-Ладзаро? Или Виале?..
Да, кажется, именно так он и сказал. Я спросил у прохожих дорогу и получил нужные указания. Виале ди Сан-Ладзаро находилась на некотором расстоянии от места, где я находился, в районе Каннареджио. Я поспешно двинулся сквозь сумерки и дым от каминов, пересек мост, несколько раз повернул направо и налево и наконец добрался до этого района. Но тут же запутался в паутине переулков, отходящих от Калле делла Массена.
Здесь туристов было гораздо меньше. Мимо проходили рабочие и продавцы сувениров, потом проследовал закончивший смену гондольер. Какая-то толстуха с корзиной белья довольно путано объяснила мне дорогу, после чего я миновал шумную ватагу ребятишек под предводительством монахини. Потом мелькнул какой-то маленький мальчик в белом матросском костюмчике, за ним рыбак в высоченных резиновых сапогах.
Рыбак проследовал своим путем, а мальчик остановился и, пританцовывая на месте, поднес ко рту трубку для стрельбы горохом. И тут же я услышал сухой стук – горошины забарабанили по стене за моей спиной. Мальчик нежно улыбнулся мне, изменил прицел и обстрелял представительную женщину в черном с корзиной для покупок на руке. Женщина невольно охнула, схватившись за спину, и высыпала на мальчишку поток непереводимых проклятий на местном диалекте. Маленький хулиган запрыгал от восторга, а женщина пошла дальше.
Мальчик огляделся, ища новую Жертву, и снова прицелился в меня. Я погрозил ему пальцем, услышал, что он все-таки дунул в трубку, и почувствовал, как что-то острое воткнулось мне в рукав. Я обследовал рукав и обнаружил маленькую оперенную стрелу, застрявшую в ткани; на один ее конец был накручен комочек ваты, а острие намазано чем-то синим, цвета индиго.
Тут зажглись уличные фонари. И в их желтом свете я разглядел лицо мальчугана, который по-прежнему улыбался мне, наморщив лоб под матросской шапочкой. Глаза у него были темные, веки припухшие, нос остренький, а щеки… изборождены глубокими морщинами, идущими от крыльев носа к углам рта, покрыты густой щетиной и напудрены! Это был не кто иной, как мой старый приятель, проклятый карлик Янсен!
Я уставился на него. Да, это был Янсен, правда без бороды. Он скалил зубы в зловещей ухмылке, переодевшись в детский костюмчик и прихватив трубку с отравленными стрелами вместо гороха. Янсен снова выстрелил. Я метнулся вбок. Отравленная стрела просвистела в паре дюймов от моей шеи. Интересно, подумал я, чем он ее намазал – кураре, стрихнином или какой-нибудь мерзкой отравой собственного приготовления?
Янсен пританцовывал и хихикал, довольно неумело изображая расхулиганившегося мальчонку. Редкие прохожие смеялись, глядя на него. Янсен зарядил свою трубку очередной стрелой.
Надо было сразу же швырнуть его в канал, а не дожидаться, пока он выстрелит, но вокруг уже собиралась толпа веселившихся зевак. Не смеялись лишь трое: Карло, краснорожий «турист» с портфелем – тот самый, с речного трамвая, – и толстяк, который перехватил у меня такси в аэропорту «Марко Поло».
Только тут я понял суть всего этого спектакля, несомненно поставленного для меня Форстером, любителем подобных «живых картин». По его замыслу, я должен был вне себя от бешенства наброситься на карлика, прежде чем тот успеет утыкать меня своими синими стрелами, а толпа итальянцев, увидев, что бьют «ребенка», конечно же, отреагировала бы соответственно. И в этой суматохе Карло незаметно сунул бы нож мне под ребра.
Я с достоинством повернулся и пошел прочь. Люди Форстера следовали за мной, впереди всех Янсен. Я прибавил шагу, размышляя о том, на какое расстояние действует пневматическая трубка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
