Верхняя Гвинея — область, располагающаяся к югу от Западного и Центрального Судана до Атлантического океана — по-прежнему оставалась отрезанной от Судана и мира ислама тропическими лесами; важнейшими явлениями ее истории в рассматриваемое время были утверждение на побережье европейцев и длительное доминирование Бенина[7].
Воины с церемониальными мечами. Бенин, XVI–XVIII вв. Бронза. Лувр, Париж
Оба (верховный правитель) Эвуаре Огидиган (Великий) (ок. 1440 — ок. 1473) и его наследники в XVI в. расширили пределы политии до р. Нигер на востоке и, вероятно, до территории современной Ганы на западе. Началась широкая военная и миграционная экспансия. Зачастую отряды, захватывавшие земли, основывали на них крепости с гарнизонами (так в середине XVI в. был основан Лагос — один из крупнейших городов современной Африки). Там, где система управления была близка к бенинской, местные династии оставлялись на троне, если признавали верховенство оба. В противном случае у власти ставились родственники оба (обычно сыновья), приводившие ее в соответствие с бенинским эталоном. В итоге Бенин стал одним из самых полиэтничных образований в доколониальной истории Верхней Гвинеи.
Покоренное местное население облагалось данью. Притоку в Бенин все новых богатств способствовало расширение торговых связей с соседями и установление контактов с португальцами, основавшими торговую факторию в бенинском порту Гвато в 1486 г. В 1516 г. только получение пушек от португальцев позволило оба победить в уже почти проигранной войне с игала. Однако попытки миссионеров утвердить в Бенине христианство закончились неудачей. В целом взлет Бенина начался еще до появления португальцев, и не связи с европейцами явились его первопричиной.
В правление Эвуаре система социально-политических институтов Бенина сложилась фактически в том виде, в каком она далее существовала на протяжении 400 лет, вплоть до завоевания страны англичанами. Державу ослабил фактический переход власти в руки группировок придворных вождей, завершившийся в начале XVII в., а также внутридинастические распри, междоусобные войны и участившиеся восстания в покоренных землях, правители которых начали создавать собственные войска, а также участвовать в работорговле, не делясь доходами с «метрополией». Начался распад «империи»; первым отделилось Варри, расположенное в дельте Нигера и потому способное самостоятельно осуществлять контакты с европейцами. В итоге на грани XVII–XVIII вв. голландцы отмечали, что Бенин находится в глубоком упадке, а его столица, некогда вызывавшая у них восторженные сравнения с Амстердамом, стала похожа на деревню.
В XVII в. на основе социокультурной близости, общей политической мифологии и экономических связей образовалась система городских политий йоруба (Иле-Ифе, Ойо, Кету, Иджеша, Эгбадо и др.), многие из которых ранее находились в зависимости от Бенина. Общим для них и Бенина было наличие общепризнанного городского центра (столицы с резиденцией правителя и главным рынком) и деревенской округи, общинный принцип организации даже сложных по структуре социумов. В условиях непрерывной борьбы между политиями йоруба усилилось Ойо. Многие города йоруба, хотя и сохранили собственные династии правителей, попали в данническую зависимость от него, но при этом за родиной йорубской политической традиции Иле-Ифе сохранялась роль сакрально-ритуального центра; там по-прежнему получали инвеституру правители различных йорубских городов, включая алафина Ойо, а также оба Бенина. Ойо, слабое в XV в., в XVI–XVII вв. набрало силу в борьбе с Нупе и Боргу, в итоге взяв над ними верх, а со второй половины XVII в. вело успешные завоевательные войны в южном направлении.
Важное преимущество Ойо состояло в том, что оно располагалось на границе лесной и саванной зон и, во-первых, вело выгодную торговлю с хауса, а во-вторых, в отличие от других йорубских политий, могло использовать конницу, ставшую основой его войска: в отличие от тропического леса в саванне не распространена муха цеце. Обогащалось Ойо и на торговле рабами с европейцами. В XVII — начале XVIII в. Ойо было крупнейшим поставщиком рабов для перепродажи европейским купцам в Виду, главном работорговом порту Западной Африки того времени. Однако Ойо всегда оставалось непрочным образованием, никогда не имевшим централизованной организации. В коренных землях Ойо каждая область пользовалась широкой автономией, а власть алафина ограничивалась придворным советом ойо мези, имевшим право даже свергать неугодного правителя. Положение же покоренных народов варьировалось от почти символической зависимости до полного подчинения наместникам алафина.
В первые десятилетия XVII в. в Верхней Гвинее формируется новая сила — Дагомея, политическое образование народа фон со столицей в Абомее. Став в дальнейшем одним из наиболее мощных, централизованных и хорошо организованных ранних государств Африки, она оказала упорное сопротивление колонизаторам. В середине XVI в. мигранты из распадавшейся в то время политии Тадо (в нынешнем Того) создали «королевства» Аллада и, возможно, Сави. В XVII в. правители Аллады и Сави через расположенные в их владениях порты активно торговали с европейцами рабами, получая взамен огнестрельное оружие. Пришедшие из Аллады в начале XVII в. сыновья ее правителей основали династии в Абомее и Аджаче (ныне столица Бенина Порто-Ново) и принесли с собой возникшую в Алладе религию вудуизма.
Появление европейцев вызвало к жизни новый феномен в африканской истории: создание прибрежных обществ, формы политической организации которых были различны, но процветание (в отличие от Бенина, Ойо или Дагомеи) основывалось исключительно на работорговле: Старый и Новый Калабар, Бонни, Попо, Брасс и др. В XIX в., с переориентацией европейцев в их отношениях с африканцами с торговли на территориальные захваты, подобные образования очень быстро пришли в упадок.
В XV — середине XVIII в. в центре современной Ганы существовало вождество Боно, возникшее в результате длительных миграций с севера народов группы акан. В XVI столетии образование другими группами акан политий Акваму, Денчьира и Аданси уменьшило роль Боно в посреднической торговле золотом, являвшейся основой его существования. Прибрежное расположение позволяло им самим торговать золотом с португальцами. Эти политии не только соперничали с Боно, но и вели борьбу между собой. В 1677 г. Акваму завоевало народы фанти и га, а в 1693 г. даже захватило датский форт, который вернуло лишь за выкуп. В начале XVIII в. Акваму контролировало все восточное побережье современной Ганы и ведшуюся там работорговлю. В самом конце XVII в. начинает складываться конфедерация аканского народа ашанти со столицей в Кумаси.
На побережье Нижней Гвинеи и в прилегающих к нему внутренних областях Север региона по-прежнему уступал Югу в сложности социально-политической организации обществ. В нынешнем Камеруне между XV и XVII вв. появляется народ тикар, пришедший с плато Адамауа, вожди которого создали ряд небольших политий. Еще одно политическое образование на землях Камеруна в то время — Мандара народности мандарауа, возникшее в конце XV столетия, — за счет гористого характера своего месторасположения успешно сопротивлялось попыткам подчинить себя со стороны мощного Борну. В конце XVII в. правители Мандара приняли ислам.
Южнее, на Атлантическом побережье и во внутренних областях современных Демократической Республики Конго, Анголы и частично Замбии процессы, ведшие к усложнению социально-политической организации, протекали гораздо интенсивнее. К приходу португальцев в низовьях р. Конго существовало три процветающих «королевства»: Макоко народности батеке (иначе — тио), Лоанго и Конго (оба — носителей языка киконго). Степень политической централизации в Конго была выше, чем в соседних обществах: здесь верховный правитель (маниконго) мог смещать вождей и сановников. В то же время страна слишком зависела от личности правителя. Нечеткость же правил наследования власти (до XVIII в. на трон имел право претендовать любой потомок любого предшествующего правителя) приводила к частым междоусобицам. В Лоанго существовала другая система: наместники не могли быть смещены, но установилась иерархия провинций; самой важной из них управлял наследник престола, а когда он его занимал, остальные наместники перемещались на ступень выше. То есть в Лоанго правила наследования власти были гораздо четче, чем в Конго, но степень централизации ниже. Макоко в XVII в. объединяло множество соседско-большесемейных общин, сгруппированных в провинции, пользовавшиеся широкой автономией. Дань с них собирали титулованные вожди, составлявшие совет при правителе. Нормы наследования верховной власти имели много общего с конголезскими.
