К началу XVI в. сильнейшим среди соседей являлось Макоко, за ним следовало Конго. Однако помощь португальцев способствовала возвышению последнего, и в итоге Конго заняло обширные пространства в основном к югу, но также и к северу от низовий одноименной реки. С 1482 г. в Конго из Португалии прибывали торговцы и миссионеры. Их влияние в стране усилилось после того, как принявший католицизм принц Афонсу в 1506 г. победил в борьбе за трон брата-язычника и короновался под именем Афонсу I. Видя в португальцах торговых партнеров и помощников в борьбе с сепаратизмом провинций, он окружил себя заморскими советниками, а с 1512 г. один из них — светский или духовник маниконго — официально входил в придворный совет, со временем получив те же полномочия, что и глава совета.
Афонсу правил до 1543 г. Историки часто сравнивают его с Петром I: как и русский царь, он стремился европеизировать свою страну. Афонсу придавал большое значение христианизации и созданию слоя европейски образованных людей, внедрению европейских принципов градостроительства, ремесленной техники, придворного этикета, одежды знати и т. п. По его просьбе при дворе Мануэла I Португальского был составлен обширный план преобразований с целью превратить Конго в централизованное государство европейского типа. Централизации были призваны способствовать обучение элиты (в первую очередь, членов правящего клана) и создание конголезской церкви во главе с сыном Афонсу Энрике, епископом и наместником в провинции Мпангу. Именно в Конго христианские миссионеры добились наибольшего успеха за весь доколониальный период африканской истории.
Большие расходы на европеизацию покрывались за счет увеличения поборов с населения и экспорта рабов, что порождало огромные проблемы и внутри страны, и в ее взаимоотношениях с соседями. Не случайно в 1526 г. Афонсу попытался (безуспешно) запретить работорговлю. Кроме того, Португалия пресекала все попытки Конго установить прямые связи с другими европейскими державами и Ватиканом, стремясь получить исключительный доступ к богатствам страны. В 20-х годах XVI в. отношения между Конго и Португалией обострились. Следующему выдающемуся правителю Конго, внуку Афонсу Диогу I (1545–1561), несмотря на стремление продолжать реформы, пришлось вести многочисленные войны и бороться с попытками европейского вмешательства во внутренние дела страны, что привело к нарастанию напряженности в отношениях с церковью.
После смерти Диогу началась вооруженная борьба за трон между ставленниками португальцев и их соперниками, мятежи в провинциях и вторжения извне народов суква и яга, приведшие к оккупации Конго. Последние разрушили столицу Мбанза-Конго и удерживали власть в стране с 1568 по 1575 г., когда их изгнали португальцы, вмешавшиеся в ход событий по просьбе маниконго Алвару I (1568–1587). Конго было освобождено, но вновь попало в зависимость от Португалии. Чтобы ослабить ее, маниконго Алвару II (1587–1614) начал устанавливать отношения с Нидерландами, а в 1613 г. ему, наконец, удалось наладить прямые связи с Ватиканом. Голландцы же в 1665 г. спровоцировали войну между Конго и португальцами. Маниконго Антониу I денонсировал договор 1651 г. об уступке Португалии Луанды и областей к югу от р. Данде и изгнал из страны португальцев. Но в битве при Амбуиле Антониу потерпел сокрушительное поражение и был убит. Хотя у португальцев не хватило сил занять страну, а новая попытка сделать это в 1670 г. завершилась для них разгромом, могущество Конго было подорвано, в том числе междоусобными войнами, шедшими в 1667–1710 гг.
СЕМЬЯ И БРАК У БАКОНГО В XVI–XVII ВЕКАХИтальянский капуцин падре Гиацинт Брушотто в течение шести лет (с 1650 по 1656 г.) работал в Луанде на территории современного Конго при короле Гарсии II и описал термины родства в языке конго, а также обычаи и образ жизни местных народов.
Основной социальной единицей у народа конго (баконго) была диканда, большая семья, состоявшая из мужчин и их родственников по женской линии. Диканда владела землей, организовывала хозяйственные работы. В ее рамках наследовались титулы. Вместе с главой диканды — нгуди-анкази (брат матери) — проживали его братья с женами, их дети возрастом до 12–13 лет, а также дети сестер нгуди-анкази, достигшие этого возраста. Сестры нгуди-анкази и его братьев проживали в других дикандах, куда были выданы замуж.
Центральным событием бракосочетания был выкуп. В XVI–XVII вв. у баконго происходит замена выкупа невесты путем отработки на поле тестя на выкуп с помощью подарков, причем своеобразной платежной единицей выступали циновки макута. После выкупа жена переселялась в дом мужа, но оставалась до смерти членом своей диканды. Она была обязана работать на мужа, но имела и собственные участки земли, с которых отдавала мужу определенную часть урожая, а остальным распоряжалась по своему усмотрению. Теплые отношения между мужем и женой воспринимались негативно. Если муж слишком баловал свою жену, хорошо кормил ее и украшал хижину, диканда обвиняла его в ненужной растрате общественных денег.
За соблюдением прав жены пристально следила ее диканда. Нгуди-анкази оказывал сестре финансовую помощь и мог защитить ее с помощью оружия. Не удивительно, что такие браки были неустойчивы. В языке маюмбе (семья Банту) существует пословица: «Брак умирает, родство бессмертно». Дети, рождавшиеся в браке, до 12–13 лет жили вместе с отцом и матерью и помогали им в ведении хозяйства, а затем переходили в диканду матери. Мальчики жили там с тех пор постоянно, а девочек со временем выдавали замуж. После смерти мужа жена переселялась обратно в свою деревню, к родственникам.
Сравнивая положение женщин в Конго и в Испании, Брушотто с удивлением отмечал, что в Конго женщины пользуются полной свободой и уважением, в то время как их сестры в Испании живут затворницами и не имеют гражданских прав. При рождении девочки в Конго семья устраивает торжество, появление ее на свет считается праздником, тогда как рождение мальчика никак не отмечается.
Южнее Конго, между р. Кванза и Бенго, около 1500 г. образовалось Ндонго. Его правитель носил титул нгола, от которого происходит название Ангола. Португальцы посещали Ндонго с 1520 г., но постоянные связи установились в 1557 г. после победы Ндонго в войне с Конго, одержанной при помощи работорговцев с острова Сан-Томе. Завоевание же португальцами богатой серебром страны растянулось более чем на столетие — с 1579 по 1683 г.
С борьбой Ндонго против португальцев связано имя национальной героини Анголы Нзинги Мбанди (1582–1663), ставшей нгола после смерти брата-правителя в 1624 г. Вопреки стремлению Португалии играть на противоречиях между африканскими правителями (в частности, нгола и маниконго), она создала их коалицию, но потерпела поражение в битве на р. Кванза и отступила на восток, где в 30-е годы XVII в. завоевала Матамбу и стала там правительницей. Вместе с правителем соседнего Касанже Нзинга контролировала важнейшие в регионе пути доставки рабов на побережье из внутренних районов континента. Создав сильную армию, Нзинга заключила союз с высадившимися в Анголе голландцами, и в 1648 г. объединенные войска голландцев, Нзинги и маниконго разгромили португальцев. Независимость Ндонго была восстановлена на три с половиной десятилетия. В то же время на Юге Анголы португальцам удалось установить прочный контроль с конца 40-х годов XVII в.
Сравнение прибрежных политий Нижней Гвинеи с обществами, сложившимися во внутренних областях, показывает, что чем дальше от побережья с его центрами работорговли они располагались, тем меньше в них проявлялись тенденции к дезинтеграции. К юго-востоку от Конго в итоге длительных и сложных этнических и политических процессов в конце XVI в. сформировались два крупных образования: Лунда и Луба, созданные одноименными народами и просуществовавшие до конца XIX в. В Лунда присоединенные к ядру страны земли, хотя и платили дань, обладали высокой степенью внутренней автономии. С XVII в. верховный правитель Лунда носил титул мвата-ямво (по имени величайшего монарха в истории страны). Его полномочия существенно ограничивались советом знати (в основном главами общин потомков первопоселенцев) и родственницей-соправительницей лукокешей. Новый правитель наследовал жен предшественника, а поскольку система родства учитывала обе линии — отцовскую и материнскую, и браки заключались между членами одних и тех же знатных семейств, узы близкого родства соединяли всех представителей элиты. Эта система позволила лунда создать более мощную политию, чем луба, у которых укрепление связей с побежденными вождями путем заключения браков не допускалась. Вследствие этого правитель Луба мулохве зависел от совета знати и был вынужден считаться с членами своего клана в еще большей мере, чем монарх Лунда. Одной из особенностей политической системы Луба являлось то, что двор часто перемещался из одной части страны в другую. Внутренняя структура Луба была подобна, в частности, бенинской в Верхней Гвинее: с одной стороны, страна состояла из провинций, контролировавшихся наместниками монарха, и округов, которыми правили лица, назначавшиеся наместниками провинций с согласия мулохве, а с другой — из некогда независимых вождеств и отдельных общин, чьи традиционные главы подчинялись суверену напрямую. Военно-политически и экономически более сильная Лунда вела активную торговлю с другими политиями региона, а с конца XVII в. обе они выступали посредниками в работорговле.
