Недостаточной силе и укорененности движения среди народных масс способствовало не только относительно медленное экономическое развитие России и даже не отрицательное отношение властей к украинскому движению. Главной причиной было постоянное противостояние украинского и общерусского проектов национального строительства, а украинской идентичности, самосознания – идентичности и самосознанию общерусскому. Украинский национальный коллектив создавался на противопоставлении всему русскому. Русская государственность и культура были теми полюсами, которые постоянно притягивали выходцев из Малороссии. Это не было насильственным процессом и не вызывало у них неприятия и отторжения: подавляющее большинство малороссов не считало, что служит «иностранному», «чужому» государству, и абсолютно искренне называло Россию своей Отчизной. Общерусская идентичность не оставляла места для идентичности «украинской» (хотя вовсе не означала отказа от местных культурных особенностей и идентичности малорусской), а служение России – служению создаваемой «Украине». Идентичности боролись за одно население, старались превратить одни и те же объекты культуры, истории, религии в символические ценности своей национальности. При этом надо указать, что наступательную политику в этом вопросе вело именно украинское движение, стремящееся превратить эти русские объекты (в смысле их общерусскости, восходящей еще к Древней Руси) в «украинские».
Одним из исходных положений для сложения национальной общности служит этническая и культурная специфика населения, которое предстоит превратить в национальный коллектив. Этническая близость между малороссами и великороссами была настолько тесной, что имевшаяся специфика сама по себе не могла стать надежным фундаментом для украинского национального строительства. Поэтому создание украинской идентичности и нации вообще велось на противопоставлении русской культуре, самосознанию, государственности. Общность происхождения, этническая, культурная, религиозная, языковая близость затрудняли выделение особой украинской идентичности как антитезы идентичности общерусской и ставили ее под сомнение.
Таким образом, противостояние русскости (за которой стояло и государство, хотя его сознательная роль в отстаивании последней была не так значительна, как это стараются преподнести) отнимало у украинского движения много сил, заставляя доказывать обоснованность особой украинской идентичности. Но главное то, что в ходе этого противостояния стал складываться основополагающий принцип жизнедеятельности украинского движения, а позднее и украинской нации и государственности (как плодов его труда), который мы назвали отрицательной доминантой. Это означало, что любая деятельность, которая объективно должна быть направлена на утверждение положительных идеалов формируемой нации, превращалась в отрицание общности с противостоящим национальным организмом, в данном случае с русским, и в создание черт и признаков своей нации на противопоставлении их общерусским аналогам. Такая ситуация вызывала озлобление украинских националистов, усиливала антироссийскую и антирусскую окрашенность движения (идеологии, государственности). Положительный идеал, необходимый при национальном строительстве, подменялся отрицанием всего русского.
Противопоставление действовало на уровне эмоций. Что для создаваемой украинской идентичности и ее носителей русская (общерусская) культура, церковь – «свои» или «чужие»? Что для них Россия – «общий дом», «Родина» или «колониальная империя»? Что для них литературный русский язык – родная речь, восходящая к древнерусскому наследию и языку веры (церковнославянскому), или «язык чужеземной державы»? Эта эмоциональная, нередко не поддающаяся логическому анализу система оценок «свой-чужой», «хорошее-плохое» лежит в основе основ украинства и украинского мировоззрения.
Итак, относительная слабость и немногочисленность движения, а также недостаточная укорененность в массах украинских ценностей были обусловлены как социально-экономическими причинами, так и противоборством украинскости и русскости, характером движения не как «созданного» внутри этноса с четкими признаками, а как «выделяющегося» из более крупного организма, сложившегося или находящегося на стадии формирования и имеющего своей основой этнос с менее ярко выраженными признаками.
Но слабость движения была относительной. К 1917 г. ему удалось сконструировать идеальный образ «Украины» и украинской общности, создать собственную, национальную концепцию прошлого, отчасти научную школу (преимущественно в гуманитарных дисциплинах), активно шла выработка специфических черт этой общности – литературного языка, культуры, литературы. Движение получило политическую структуризацию в партии. Национальные идеи и идентификация хотя и медленно, но утверждались в массах. Адепты движения научились самоорганизовываться и рассчитывать на свои силы. Но вместе с тем многие процессы – элементы нациостроительства – закончены не были. Не были созданы система образования, не были «подработаны» под украинский проект Русская православная церковь и т. д. Не до конца был создан и кодифицирован язык. Отсутствовала и собственная государственность, без которой нация не может считаться таковой. Но главное, национальные идеи, украинская идентичность не успели утвердиться в массах и стать для них символическими ценностями. Таким образом, вплоть до 1917 г. «Украины» как национально-политического организма не существовало, не было и «украинцев» как особой национальной общности (нации), как массового явления.
Тем не менее движение приняло активное участие в революции 1917 г. и Гражданской войне, выступив в них отдельной силой. Ему даже удалось создать собственную украинскую государственность, правда крайне слабую и неспособную сколько-нибудь долго удерживаться без внешней помощи. В годы Гражданской войны резко усилилось проникновение украинских идей и украинской идентичности в массы, чему способствовала политизация населения и крушение старого мира с прежней системой самоидентификации и связей. Но основные задачи, стоящие перед движением, не были им решены даже в годы революции, хотя уже сам факт появления украинской государственности, армии и т. п. свидетельствует о его зрелости. Поражение движения, крах самостийной государственности произошли не столько из-за силы его противников – большевиков, сколько из-за внутреннего состояния движения, главным из которых было недостаточное укоренение в массах, которые больше внимания уделяли социальным аспектам революции, а не проблемам становления украинской нации. Массы еще предстояло превратить в национальный коллектив, сплотить вокруг идеи «Украины», сделав ее символической ценностью и связав решение всех насущных вопросов именно с ней.
Иными словами, говорить о появлении «украинцев», да и «Украины» относительно досоветского периода можно лишь с большими оговорками. Продолжить и завершить их создание – такова была задача национального движения после его поражения в Гражданской войне. Так как основной массив земель, составляющих «идеальную Украину», находился под контролем большевиков, то и делать это пришлось в рамках УССР, в условиях советской власти.
Влияние национального движения на политический процесс было не только непосредственным, но и косвенным. Его наличие, борьба за «Украину», за интересы «украинского народа» как новых субъектов истории (первая уже появилась, второй еще находился на стадии формирования) вынуждали считаться с этим всех участников исторического процесса, прежде всего победивших большевиков. Так, в немалой степени из-за наличия украинского движения были созданы и сохранены украинская советская государственность, компартия Украины, проводилась политика украинизации. Это опосредованное воздействие движения стало весьма сильным и в конечном счете способствовало появлению на свет «Украины» и «украинцев».
Поначалу сторонники движения не смирились с поражением. Перед ними стояли нереализованные задачи, советскую государственность они считали фальшивой, власть большевиков – оккупационной. Движение действовало разными способами, но цель у него оставалась общей – строительство «Украины» и украинской нации. Задачей адептов украинского движения была борьба за язык, культуру, нацию, суверенность Украины. Работа по развитию языка и культуры подразумевала укрепление этнического фундамента нации. Борьба за «нацию» означала осмысление этих и других составляющих, превращение их в символические ценности и признаки данного коллектива и утверждение их в массах. Следующий этап – борьба за суверенность – подразумевал работу, направленную на укрепление государственности УССР, ее институтов и органов власти и защиту ее суверенности как необходимого условия для развития нации и самостийности Украины – конечных целей движения.
