Одна за другой они ныряли в просвет между ветками и скрывались внизу.
Он перешел на бег, успевая осматриваться по сторонам и не забывать смотреть под ноги, бывают и ловушки, а когда выбежал на большую поляну, там шел бой, если можно так его назвать: с десяток отвратительных гарпий бросались на прижавшуюся к толстому дубу женщину, она с бледным напряженным лицом держала, вытянув перед собой руки, почти прозрачную магическую пленку, что укрывает ее, как куполом, однако Ютланд видел на бегу, как защита слабеет и скукоживается по мере того, как все больше гарпий спускается с небес.
Он заорал издали:
– Держись!
На бегу достал лук и, не сбавляя шага, торопливо выхватил первую стрелу. Гарпии его не замечали, пока первые стрелы не ударили двух с такой силой, что отшвырнули далеко от схватки.
Трое тварей развернулись, он увидел оскаленные пасти и горящие дикой злобой глаза, бросились на неожиданного защитника. Он успел выпустить еще две стрелы, затем уронил лук и третью гарпию встретил ударом дубины.
Ее унесло, словно ударил по камешку. Пленка уже коснулась вытянутых ладоней женщины, ей пришлось медленно сгибать руки, Ютланд видел ее измученное лицо, понесся к ней, как олень, на ходу сшиб на землю еще одну тварь, возле дуба встал рядом с незнакомкой.
– Держись!
Она ничего не ответила, ее смертельно бледное лицо мучительно кривится, из закушенной губы потекла красная струйка. Горячая кровь ударила Ютланду в голову, он зарычал, дубина показалась в руках легким перышком. Он бил со страшной силой, с каждым мгновением чувствовал, что начинает двигаться быстрее, удары становятся сокрушительными, а мир как будто замедлился, и он успевает увидеть, как не просто ударить, а именно убить, переломать все кости, размозжить головы, увидеть, как выплескивается кровь, будто бьет по туго наполненному бурдюку…
Гарпии отвратительно визжали, на поляну сыпались с неба все новые и новые твари, женщина без сил опустилась на колени, Ютланд стоял перед нею, загородив собой, дубина его вертелась в руках быстрее, чем крылья ветряной мельницы под напором урагана.
– Давайте, твари! – заорал он дико. – Заснули?
Гарпии осатанели, хотя на поляне дергаются и подпрыгивают, пытаясь взлететь, уже десятки искалеченных тел, однако все новые набрасывались на него, и пока одну сбивал на лету, другие успевали ударить кто клювом, кто крылом, кто остервенело вцеплялся когтями.
Он чувствовал, как кровь течет по плечам и груди, это разъярило так, что сделал шаг вперед и с воплем бил и бил так страшно, что иногда дубина сокрушала в воздухе сразу два-три тела, а после этого еще и с силой ударялась о ствол дуба, завершая богатырский замах.
Крики не становились тише, но их стало меньше. Ютланд сшиб еще двух и увидел, как последние две, что спустились на поляну, остановились там в нерешительности.
– Ко мне! – заорал он. – Трусите?
Он сделал вид, что бросится на них, гарпии попятились, одна поспешно взмахнула крыльями, вторая еще колебалась, прожигала его ненавидящим взглядом.
Он быстро прыгнул к своему луку, вторая гарпия увидела в его руках страшное оружие и поспешно взлетела. Стрела догнала ее на высоте первых ветвей дерева, тут же Ютланд поймал на прицел ту осторожную, что взлетела раньше, и торопливо спустил тетиву.
Гарпия испуганно заверещала и попыталась уйти, бешено забив по воздуху крыльями, но стрела пронзила ее насквозь, и она тяжело упала, ломая ветви, за ближайшими деревьями.
Спасенная женщина все еще сидит на корточках, Ютланд ощутил с тревогой, что истощена до последней степени, вряд ли сможет встать без посторонней помощи.
Он опустил ладонь на ее плечо.
– Ляг здесь. Отдохни. Я принесу воды и еды…
Она прошептала:
– Нет…
– Почему?
– Мы не едим вашу еду, – прошептала она. – Мне нужно только… отдохнуть.
Он повел плечами, вдруг ощутив, что раны не досаждают, а обычно на заживление уходили часы, если не дни.
– Это ты, – поинтересовался он, – затянула мою шкуру?
Она сказала слабо:
– Ты силен и свиреп… но без моей защиты… не выстоял бы…
– Выстоял бы, – возразил он, ощетинившись. – Но все равно спасибо. Что-то мне твое лицо знакомо…
Она шепнула:
– Уверен?
– Да вот такое чувство, – признался он. – Знаю, что никогда тебя не видел, но что-то во мне говорит, что видел…
Она опустила веки, некоторое время лежала молча, он начал осматриваться по сторонам, вся поляна в трупах гарпий, некоторые еще живые и пробуют уползти в кусты, надо бы добить, как вдруг женщина прошептала:
– Вспоминай, вспоминай…
Он покачал головой.
– Если не вспомнил сразу…
– Ты слишком нетерпеливый.
Он добросовестно попытался сосредоточиться, вдруг глаза его расширились.
– Что? Это ты была той птицей?
Она слабо кивнула.
– Да…
– Ты меня в палец клюнула, – сказал он, – зачем?
– Чтобы проверить, – ответила она.
– Что?
– Насколько ты…
– Добр?
– Да…
Он покачал головой.
– Какая дурость. Даже самые жестокие и свирепые люди могут любить собак, птичек, ящериц, даже лягушек… Если собака меня укусит, я ее даже не ударю, а человека убью сразу.
Ее глаза стали озадаченными.
– Да? Мы как-то об этом не подумали…
– Кто это мы? – спросил он. – Ты хочешь сказать, что прилетела не случайно?
Она прошептала с тоской:
– Ну что за глупые речи… Конечно же, не случайно.
– А почему?
Она пошевелилась, села чуть выше, краска медленно возвращалась в ее лицо, но оно оставалось по-прежнему настолько бледным, что почти прозрачным. И все черты лица чересчур изящные, тонкие, безумно красиво вылеплены, такими людские лица не бывают.
– У нас ощутили твое присутствие, – произнесла она слабо, но уже не шепотом. – Некоторое время не могли понять… а когда страшная истина проявилась… у всех был такой ужас и отвращение, что хотели послать… чтобы тебя убить…
Он сказал враждебно:
– Пусть приходят.
Она покачала головой.
– Ты силен, Темный… но и на тебя есть сила. Но потом наши мудрецы решили понаблюдать за тобой… и сказали, что ты сам быстро идешь навстречу неминуемой гибели.
– Ерунда, – ответил он независимо. – Я бывал в Болотной Гати и Огненном Провале…
Она поморщилась.
– Это пустяки. Туда многие ходят. Но есть место, откуда не возвращаются. И ты идешь именно туда.
Он насторожился, быстро посмотрел ей в глаза.
– Ты знаешь?
Она покачала головой, взгляд неправдоподобно огромных глаз стал печальным.
– Нет. Мудрецы говорят, из того места возврата нет. Я не знаю, из какого места! Но там ты погибнешь, так сказано. Большинство у нас говорят, что это хорошо, туда тебе и дорога, но двое мудрых настояли дать тебе шанс…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
