головой Кья.
Сона рывком выросла и ощетинилась жестким, колючим сиянием, окуталась смерчем радужной мошкары.
В дальней части площади пошел снег, быстро засыпáвший брусчатку; темная фигура неуклонно приближалась, оставляя за собой четкую строчку следов.
Сона стала еще выше, ее сияние дрожало нарастающей угрозой, над рваными полотнищами возникло и стало разрастаться грозовое облако мерцающей тьмы, раздался звук, словно в поле электронной мухобойки попал особо сочный жук, совсем рядом мелькнули огромные крылья колумбийских кондоров, Сониных стражей, рожденных в информационном убежище. Мелькнули и пропали. Сона выплюнула поток испанских проклятий, настолько цветистых, что автопереводчик ошеломленно заглох.
Мьюзик-мастер был уже совсем близко, все фасады за его спиной скрылись в кружении снега.
В руке Соны возник нож, тот же самый, но теперь он был размером с электропилу, иззубренный хребет жил мелкой, напряженной дрожью. Золотые драконы с рукоятки вились вокруг смуглого, тесно сжатого кулака, гонялись за своими огненными хвостами сквозь миниатюрные облака китайских орнаментов.
– А вот теперь мы на тебя посмотрим, – зловеще процедила Сона.
Кья увидела, как пелена снега, поглотившая ее Венецию, резко съежилась и стала отступать, следуя цепочке следов, а на лице Мьюзик-мастера проступили черты Рэй Тоэй.
– Пожалуйста, – сказала идору.
33
Топология
Арли ждала Лейни у лифта, на пятом, самом нижнем из парковочных уровней гостиницы; она успела уже переодеться в знакомую ему робу. Несмотря на распухшую, заклеенную пластырем губу, джинсы и короткая нейлоновая куртка придавали ей вид на зависть бодрый и компетентный.
– На тебя страшно смотреть, – сказала Арли.
Потолок здесь был низкий, обитый для уменьшения шума чем-то грязно-желтым, вроде войлока. Призрачный свет протянутых по потолку кусков биолюминесцентного провода, густая, сладковатая вонь бензинового выхлопа. Ряды за рядами мелких японских автомобильчиков, чистеньких, как посуда у хорошей хозяйки, влажно поблескивающих, как яркие, обсосанные леденцы.
– Похоже, Ямадзаки считает это очень срочным, – сказал Лейни.
– Да, – кивнула Арли. – Нужно сделать все прямо сейчас. Мы не знаем, сколько потребуется времени, чтобы обеспечить второй заход.
– Нужно так нужно. Сделаем.
– Тебе, с твоим таким видом, вообще не стоило бы ходить.
То ли в подтверждение, то ли в опровержение ее слов Лейни пошел, заметно покачиваясь, вперед.
– Блэкуэлл отвез его в «Империал». Прочесывательная команда ничего не обнаружила. Нам сюда.
Они шли вдоль ровного строя хирургически чистых облицовочных решеток и бамперов. Зеленый минивэн стоял носом к стене, с настежь распахнутыми дверями; небольшой пятачок вокруг него был обнесен оранжевым пластиковым барьером и заставлен аппаратурными модулями. Шеннон, рыжий техник, возился с каким-то черно-красным кубом.
– Эспрессница. – Шеннон засунул руку внутрь кожуха и что-то там нашаривал. – Прокладка полетела.
– Садись, герой, сюда. – Арли указала на переднее пассажирское сиденье. – Оно откидывается.
– А вот этого лучше не надо, – сказал Лейни, забираясь в машину. – Потом ты меня не разбудишь.
За спиной девушки появился Ямадзаки.
– Лейни-сан, вы войдете в те же данные по «Ло/Рез», что и прежде, но теперь у вас будет параллельно доступ к базе данных по деятельности фэн-клубов. Глубина. Дополнительное измерение. Оно обеспечит необходимую вам степень персонализации. Параллакс, так это называется?
– Взгляни, – сказала Арли, подавая ему очки. – А не получится, так и хрен с ним. – Ямадзаки поморщился и часто заморгал. – Так или не так, потом мы покажем тебя гостиничному коновалу.
Лейни надел очки и откинулся затылком на подголовник.
Ничего. Он закрыл глаза. Услышал легкий щелчок включенного питания. Открыл глаза и увидел те же самые массивы данных, что и утром, в Акихабаре. Тоскливые, строго и однообразно упорядоченные. Безликие.
– А теперь фэн-клуб, – сказал голос Арли, и тут же тусклые, безжизненные массивы стали прозрачными, раскрылись в глубину умопомрачительными хитросплетениями.
– Тут что-то… – начал Лейни, а затем он вновь оказался в той, с огромными кафельными печками, стокгольмской квартире.
Но теперь это было жилище, а не просто скопище тысяч скрупулезно табулированных фактоидов. За узкими слюдяными окошками кованой печной дверцы плясали языки пламени.
Зажженные свечи. Дощатый пол – каждая половица шириной в мужские плечи – застелен старыми, мягких тонов коврами. Что-то неподконтрольное Лейни переместило его в соседнюю комнату, мимо кожаного дивана с ворохом маленьких ковриков к узкому, высокому окну. В просвете полураздвинутых гардин, за покрытым по краям изморозью стеклом – густая тьма и мерное падение больших, словно ножницами вырезанных снежинок.
– Что-нибудь получается?
Арли. Как с другого конца земли.
Лейни не ответил, пассивно наблюдая, как его разворачивают и ведут по главному коридору; по пути он взглянул в высокое овальное зеркало и не увидел своего отражения. И сразу вспомнился приют, сидиромы с «бродилками» – заколдованные замки, космический корабль, покинутый командой из-за кошмарной внеземной заразы… Клик туда, клик сюда. Он всегда остро ощущал, что так и не нашел некоего главного чуда, той вещи, которая оправдала бы все эти поиски. Потому что ее там и не было, решил он в конце концов, решил и утратил всякий интерес к этим играм.
Но здесь – клик в спальню – было главное чудо. Рэй Тоэй. Откинувшись на подушки, в белопенном море кружев тонкого хлопка.
– Вы были сегодня нашим гостем, – сказала идору. – Я не имела возможности побеседовать с вами. Очень жаль. И кончилось все плохо, вы были ранены.
Лейни смотрел на нее в ожидании горных троп и колокольчиков, но ничего такого не появилось, и тогда он вспомнил слова Ямадзаки насчет полосы пропускания.
Острый приступ боли в боку.
– Откуда вы это знаете? Что я был ранен.
– Предварительный доклад охранной службы «Ло/Рез». Техник Пол Шеннон утверждает, что вы, судя по вашему виду, пострадали в драке.
– Почему вы здесь?
(«Лейни, – забеспокоилась Арли, – ты там как, в порядке?»)
– Моя находка, – сказала идору. – Восхитительная квартира, правда? Жаль, что он так ни разу и не бывал в ней по завершении реставрации – фактически никогда не бывал. Но вы-то ведь бывали, да? Думаю, потому я ее и нашла.
Ослепительная улыбка. Ослепительная красота, парящая в облаках белизны. Там, в «Западном мире», он так и не смог ее толком рассмотреть.
– Я входил в нее раньше, – сказал Лейни. – Но тогда она смотрелась иначе.
– А теперь она… сформировалась, да? Стала гораздо лучше. Потому что один из реставраторов, перебиравших камины, делал снимки и подробные записи. Не для отчета, просто для себя и своих друзей, но в результате вы можете увидеть, что у них получилось. Эти данные попали в распоряжение фэн-клуба. – Она взглянула на единственный в комнате источник света – тонкую, с синими и кремовыми горизонтальными полосками восковую свечу в подсвечнике из полированной бронзы; рядом с подсвечником на
