за пределы страны.
Преследуя своих напуганных похищенных, КТО применил силу, чтобы ускорить сбор продуктов питания, одежды и одеял для долгого перехода через Мозамбик в Замбию. Оттуда их должны были перевезти в танзанийские тренировочные лагеря. Отец Клеменс Фреймер храбро настоял, чтобы он поехал вместе с детьми. Он был единственным белым членом группы, отправившимся в ту темную ночь на крутой спуск с откоса. Миссионеры, опасаясь мин и засады, отправились пешком, чтобы поднять тревогу на ближайшей ферме белых. Это невозможно было сделать по телефону, поскольку линии были перерезаны, а миссия решила не подключаться к радиосети Agri-Alert.
На Столетие меня разбудили в 02:00. Это была обычная практика - иметь двух провостов в непосредственной готовности с восемью 4-дюймовыми осветительными ракетами для реагирования на нападения КТ на фермы, поэтому двое из нас поспешили осветить маршрут, по которому КТ везли похищенных.
Мое глубокое знание маршрута от миссии Святого Альберта до основания склона близ Гуцы окупилось. Исходя из прошедшего времени, примерно семи часов, казалось, что медленно продвигающаяся группа должна быть близко ко дну долины. Хотя ночь была черной, звездного света было достаточно, чтобы люди на земле могли ощупью спуститься по крутой тропинке.
Начиная выполнение задания, моя первая осветительная ракета мощностью 600 000 свечей была выпущена по курсу и времени. Под моим самолетом сигнальная ракета, медленно опускаясь на парашюте, создала лужу белого света, который сильно отразился от дымки. Это сделало невозможным визуальный контакт с землей. Примерно через пять минут выгорает сигнальная ракета, которой предшествовали куски горящего пиротехнического состава, свободно выпадающие из сигнальной ракеты, сигнализируя второму самолету сбросить свою первую сигнальную ракету. Держась в стороне и летя ниже вспышки, я мог видеть землю достаточно, чтобы разглядеть основание откоса и точно определить четко очерченный гребень, по которому, как я знал, пролегала тропа. В течение сорока непрерывных минут мы поддерживали освещение в этом районе.
Позже мы узнали, что сигнальные ракеты были прямо над CTS и их похищенными. Первоначальная реакция вызвала достаточную панику и замешательство, чтобы нескольким детям и одному учителю удалось спастись и вернуться на миссию. Однако, с помощью сигнальных ракет, CTS восстановили контроль над оставшимися и, зная, что продолжение SF последует с первыми лучами солнца, они разделились на две группы. Оглядываясь назад, мы поняли, что нам следовало прекратить освещать местность через десять минут, и в этом случае больше похищенных могли бы скрыться под покровом темноты.
Достигнув дна долины, десять CTS увели взрослых в одном направлении, а семь CTS повели детей по их обычному маршруту проникновения, проходящему вдоль реки Мусенгези. Последующая деятельность RLI привела к контакту с последней группой. Однако войска столкнулись с дилеммой, когда КТО использовал похищенных в качестве живого щита и открыл огонь из-за их спин. Чтобы замаскировать немного причудливую солдафонскую игру, направленную на то, чтобы вырвать преимущество у КТО через их левый фланг, половина войск открыла шквальный огонь, намеренно целясь высоко над перепуганными подростками.
Дети поняли, что происходит, когда войска с флангов открыли огонь, и большинству удалось спастись, побежав прямо к войскам RLI. Один смертельно раненный КТ громко кричал, что усугубляло общую неразбериху от стрельбы и движения, которая продолжалась до тех пор, пока шестерым КТ не удалось успешно скрыться, но без похищенных. Если бы RLI не был вынужден избегать попадания в любого ребенка, эти шесть CTS не выжили бы.
В этот момент военнослужащие и отец Клеменс Фреймер собрали детей вместе и успокоили их, готовя к возвращению на вертолете в миссию. Но было упущено драгоценное время, прежде чем RLI узнала о второй группе со взрослыми.
Весь день я искал далеко впереди медленно движущейся группы следопытов, но, кроме фрагментов нечетко очерченного следа в сухих условиях, я не смог обнаружить ни души. Это было неприятно, и в то время я никак не мог знать, что сыграл важную роль в оказании помощи в побеге еще тридцати трем похищенным. Те, кто вернулся на задание, сказали, что мой самолет несколько раз в течение дня проходил прямо над ними. Всякий раз, когда самолет приближался, всем было приказано укрыться и не двигаться. Те, кому повезло, оставались в укрытии, когда КТО приказал возобновить марш. Беглецы рассказали об ужасных избиениях тех, кого обнаружили в их укрытиях. Благодаря неустанному давлению на похитителей из CT трое из их числа были убиты, а все похищенные в конечном итоге были спасены. Несмотря на неудачу в этом конкретном случае, ЗАНЛА продолжала вербовку силой.
Псевдотеррористическое начало
ЕЩЕ В КОНЦЕ 1960-х командующий армией генерал-майор Кит Костер поддержал идеи, выдвинутые помощником комиссара BSAP Оппи Оппенгеймом. Это было сделано для превращения псевдотеррористических команд (не путать с подразделениями СБ в террористические организации). Отобранный персонал армии, полиции и СБ участвовал в масштабных испытаниях, но учения были отложены из-за неверных предположений и потому, что их антитеррористические планы не соответствовали времени. Однако к 1973 году изменения в методах работы СТ идеально подходили для псевдотеррористических операций.
Единственной пользой, которую принесли ранние испытания псевдотеррористов, была разработка концепции следопыта-боевой группы. Первым командиром Боевой школы следопытов Территориальной армии был лейтенант Алан Сэвори, политик, известный эколог и мастер по разведке лесных массивов. Позже его школа была расширена для обучения персонала регулярной армии, включая SAS и RAR, отсюда их доступность уже к операции "Никель". Африканские охотничьи трекеры все еще широко использовались RLI во время операции "Котел".
Исходя из своего опыта в Малайе, полковник Джон Хикман отдавал предпочтение псевдотеррористическим операциям, но его идеи отличались от существующих планов привлечения всех псевдоператоров из персонала SF. Джон верил в ‘обращение’ захваченных террористов и введение их в строй под руководством обычного персонала, обученного псевдо-операциям. В то время, однако, считалось, что все захваченные террористы должны быть повешены или, по крайней мере, приговорены к пожизненному заключению. Любая мысль об их интеграции в регулярную армию была отвергнута с ходу. Поэтому Джону Хикману пришлось подождать, пока он не станет бригадным генералом, командующим JOC Hurricane, прежде чем он смог реализовать свою собственную теорию; и это оказалось очень успешным.
Джон имел репутацию обладателя лучших военных мозгов в родезийской армии, а его гибкость и тактическое мышление быстро приспосабливались к любым изменениям в стратегии и тактике противника. Я был свидетелем его гибкого подхода во время операции "Эксцесс", когда он убедил майора Роба Саути позволить мне попробовать свои силы в продвижении Дампи Пирса
