– Мне стыдно в этом признаваться, но – да, я, – опустила голову Ирина. – Разговор как-то раз зашел об этом...
– Не вините себя, – посочувствовала я девушке. – В этой ситуации вы не виновница, а жертва.
– С тех пор, как пропала картина, он больше не показывался. Я несколько раз пробовала ему звонить, но его телефон постоянно отключен... Кто он такой, на самом деле? Вы не знаете?
– Пока точно я вам этого сказать не могу, – покачала я головой. – Но ваш рассказ мне помог определиться с моей версией. Спасибо.
– Вы расскажете все Мухину? – безнадежным тоном спросила Ирина. – Тогда мне пора начинать искать новую работу...
– Пока что я попробую от него скрыть, о чем мы с вами говорили, – ободрила я ее. – Но в итоге, возможно, каких-то объяснений вам избежать не удастся. Вы должны успеть подготовиться и к такому варианту развития событий.
Покидала я особняк, будучи в полной уверенности, что именно Крапивин представился Ирине Алексеем и выкрал ключи. Но то, что он появился впервые у ворот особняка еще месяц тому назад, до начла открытия московской выставки, где были представлены обе картины с одинаковым названием – «Сумерки», сужало круг возможных вариантов его поступков.
Теперь уже не приходилось сомневаться в том, что Крапивин сознательно спрятал какую-то ценность вовсе не в ту картину, в которую ему кто-то поручил это сделать. Он решил сам прибрать к рукам то, что – волею случая – в них попало.
А раз так, то, значит, эта картина все еще находится в Тарасове. Крапивину понадобится какое-то время, чтобы найти покупателя, а его у мошенника явно нет.
Однако все это совсем не приближает меня к пониманию того, где мне искать Крапивина. Он словно растворился бесследно в вечернем городе.
Загляну-ка я в гости к моему знакомому мальчику Саше. Может быть, он видел или слышал еще что-нибудь необычное? Надежды на это немного, но стоит попробовать и этот вариант.
Знакомый двухэтажный неказистый дом на улице Старой Моровой был так же пуст, как и в прошлое мое посещение. Только сегодня день стоял пасмурный, и все вокруг выглядело совсем уж унылым.
Я позвонила в дверь, и мне сразу же открыли, как и в прошлый раз. Саша по-прежнему был дома один.
Теперь он встретил меня почти радостно. Кажется, его мало интересовало, что именно меня сюда привело, главное, что его необычное приключение продолжалось.
– Привет, Таня! – радостно воскликнул он. – Мамы опять нет, заходи!
– Что ж ты все время дома сидишь? – поинтересовалась я, направляясь вслед за мальчиком на уже знакомую мне веранду. – В школу-то ходишь?
– Лучше бы уж не ходил, но – приходится, – помрачнел Саша. – Нашла свою картину?
– Нашла, – кивнула я. – Но вот того, кто ее стащил – пока нет. И, может быть, тебе и в этот раз удастся мне помочь!
Мальчишка чуть не подскочил на месте.
– Но ты же в прошлый раз меня обо всем расспросила? Ничего нового с тех пор не произошло!
– Да, но о машинах, попавших в аварию, и об их водителях я тебя не расспрашивала. Что ты о них помнишь?
Саша пустился в описания. Машины он помнил хорошо, но номеров их, разумеется, он не знал. Ни одна из машин, судя по его словам, не походила на ту, что преследовала меня в первый день моего расследования. Водителей он описал, как сумел, но из этого тоже мало что прояснилось. Один из этих типов мог быть – а мог и не быть – Крапивиным.
– Ну, как? Я помог тебе? – с надеждой в голосе поинтересовался Саша.
– Конечно, твои сведения мне очень пригодятся, – кивнула я. – Но пока что мне еще далеко не все ясно...
На этот раз я ушла от Саши несколько разочарованной.
Что мне делать теперь, я уже знала. Если бы Саша или Ирина сообщили мне какую-либо ценную информацию, то я избежала бы того, что мне предстояло...
Требовалось же мне хорошенько обыскать мастерскую Ивана Григорьевича, а это было весьма рискованно. Если меня поймают, то оправдаюсь я с большим трудом. Однако существовала у меня слабая надежда, что в мастерской хранится та самая, украденная-перекраденная ценность, и эта надежда перевешивала все мои остальные соображения и даже опасения.
К этому важному делу я подошла со всей ответственностью. Для начала мне следовало убедиться, что Иван Григорьевич покинул свою мастерскую. Чтобы не вызывать ни у кого лишних подозрений, я не отправилась на разведку лично, а позвонила Михаилу Гончарову.
– Таня! – услышала я его радостный голос. – Вы мне так долго не отвечали! Я уже начал беспокоиться...
– Михаил, – перебила я словоохотливого художника. – Мне нужна ваша помощь! Вы готовы?
– На все, что угодно! – бодро отозвался Гончаров.
– Тогда разузнайте как-нибудь невзначай, на месте ли ваш коллега, Иван Григорьевич? Спросите у кого-нибудь... Только сами к нему не ходите, а то он может заподозрить неладное!
– Это нетрудно, – ответил Михаил. – Ждите, я вам перезвоню через несколько минут.
Мне повезло – выяснилось, что Иван Григорьевич с утра уехал по делам и обещал вернуться только к вечеру. У меня было как минимум несколько часов для осуществления своего плана. Поблагодарив Михаила, но так ему ничего и не объяснив, я отправилась «на дело».
Соседний с Домом художника дворик я нашла быстро. Но, к сожалению, на этот раз он вовсе не был пуст. Во дворе играли в мяч несколько мальчишек, а на лавочке сидели бабульки.
Ждать до вечера, когда все разойдутся по домам, я не могла – Иван Григорьевич как раз к тому времени вернется. Оставалось только как-то выманить этих «лишних» людей со двора.
Задача эта была не такой уж сложной, как показалось бы на первый взгляд. И дети, и старушки очень любопытны. На этом я и сыграла.
За углом дома, вне пределов видимости граждан находившихся во дворе, стояли мусорные баки, а чуть в стороне от них, на обочине, парковали свои машины жители окрестных домов. В один из этих баков я забросила извлеченную из сумки маленькую детскую игрушку. Она тут же начала издавать характерные звуки потревоженной автосигнализации.
Я отошла в сторонку и приготовилась. Батарейки у этого маленького устройства хватает надолго. Первыми на улице показались дети. Они с любопытством оглядывали ряд машин, чувствуя, что что-то здесь не так. Через несколько минут к ним подтянулись и недовольные старушки.
Они были раздражены и явно искали виновника этого переполоха. Я воспользовалась этим кратким моментом, чтобы незаметно войти во двор и быстро вскарабкаться по железной лестнице на крышу дома.
Перебраться на крышу Дома художника было несколько сложнее, чем спуститься с нее. Теперь я ни за что не могла ухватиться руками, но, понимая, что тянуть нельзя, я сделала решительный шаг. Металл издал под моей ногой неприятный скрежещущий звук, но при этом он даже не дрогнул. Я перенесла вес тела на правую ногу и, пригибаясь, пошла вдоль края крыши.
Дорогу к окошку в мастерской Ивана Григорьевича я хорошо запомнила. В моем рюкзаке имелось несколько отмычек. Если они мне не помогут, я просто разобью окно, и все!
К моему изумлению, защелка внутренней рамы этого вертикального окна не была задвинута. Наверное, после всех последних волнений Иван Григорьевич просто забыл о злополучном окне и ушел, не закрыв его.
Я осторожно открыла раму и пробралась в мастерскую. Стараясь действовать как можно тише, я прикрыла окно и огляделась.
Откуда лучше начать поиск? Со второго этажа, где жил художник, или с мастерской, где хранятся все его работы? Первое, что я сделаю – это простучу стены, собранные из деревянных панелей, что может занять много времени, потому лучше я приступлю к этому сразу же...
Но не успела я начать обследование, как услышала какой-то неожиданный звук. Какой-то глухой стук, будто упал деревянный ящик. От неожиданности я чуть не вскрикнула и прикрыла рот ладонью. В мастерской, кроме меня, был кто-то еще!
Присев на корточки, я подобралась к перилам галерейки и, стараясь не высовываться, взглянула вниз.
Открывшаяся моему взору картина здорово меня впечатлила – мастерская имела совсем другой вид. От идеального порядка, заведенного в своей студии Иваном Григорьевичем, не осталось и следа! Картины, драпировка, банки с краской, какие-то не очень знакомые мне предметы – все это валялось на полу, представляя собой полнейший хаос.
Виновник этого разгрома все еще находился тут. Он стоял возле письменного стола хозяина мастерской и методично потрошил содержимое его ящиков. Пустые ящики он отбрасывал в сторону. Этот глухой стук и привлек мое внимание.
Взломщик стоял ко мне спиной, но силуэт его показался мне знакомым. Высокий худой человек – похожий тип вчера напал на Крапивина и утащил его из соседнего двора, до того как я успела вмешаться.
Ситуация явно была интересной, и я решила воспользоваться своим преимуществом перед этим неизвестным.
– Кто вы такой, и что вы здесь делаете?! – выпрямляясь во весь рост, громко и гневно спросила я.
