восемнадцати лет по имени Пэрис распяли в стенах храма, как и в случае с первой жертвой, Анжеликой Клайд. Совпадало и то, что в теле жертвы была обнаружена семенная жидкость быка, что каких-либо зацепок и улик на месте преступления обнаружено не было и что по делу допрашивают священника. Так же статья призывала молодых девушек не знакомиться с подозрительными личностями, как с мужчинами, так и с женщинами. В общем, никакой ценной и полезной информацией для поимки преступника полиция этого города, как, собственно говоря, и пресса, не обладала.
У меня появились мысли по этому поводу, а потому я с нетерпением ждал Марка, чтобы поделиться с ним своими догадками.
Несколько раз я садился за пианино. Играл Бетховена, классику: «Лунную сонату» и «К Элизе». Пытался написать что-то свое, но постоянно не хватало концентрации и некоего внутреннего чувства… Подъема. На душе было мокро и грустно, такое ощущение, будто стою под дождем среди пустого и холодного мира.
Марк вернулся в начале десятого, и за ужином мы продолжили диалог. Естественно, больше всего меня интересовало дело маньяка.
– Кто и где видел убийцу? – спросил я, пока мы жевали пиццу с пепперони и запивали ее газировкой.
На столе присутствовал еще и салат с курицей и ананасами. Изумительный салат! Так что и ему мы отдавали должное.
– Девушка выгуливала собаку в полшестого утра и остановилась у той самой церкви, в которой спустя несколько часов было найдено тело первой жертвы, Анжелики Клайд. Она услышала женский плач внутри и пошла посмотреть, что там случилось. Постучалась в дверь церкви, но ей никто не открыл. А плач внезапно прекратился, и уже не было слышно ни малейшего шума. Тогда она заглянула в окно возле входной двери и увидела… ясно и четко, как увидела бы любого человека, стоящего на расстоянии метра от нее, невысокую фигуру в темном костюме, которая пристально смотрела прямо ей в глаза. Девушка застыла на месте от ужаса, потом закричала.
Марк сделал паузу, создавая интригу.
– И что это была за фигура?
– Внимание, теперь самое интересное. Кого или что она там разглядела? – На моей физиономии читалось неподдельное любопытство, и он продолжил: – Она видела, как утверждает, силуэт мужчины в черном плаще или пальто, лицо и руки мужчины были в крови. Девушка сказала, что у него на лице красовался животный оскал, этот человек смеялся, глядя на нее. Без доли сомнения она готова давать показания против дьявола.
– Забавно. Она видела черты его лица? Почему она не сообщила об этом сразу?
– Не сообщила, потому что после увиденного отбежала со своей собакой на несколько десятков метров. И лишь немного позже, когда взяла себя в руки, решила проверить не померещилось ли ей все это. Но внутри церкви она уже никого и ничего не обнаружила. Ни души. Да, мы проверили, угол обзора из окна с улицы не слишком хорош, убийце было куда спрятаться. Кроме того, стены церкви скрывались в полутьме. Странно, что ей вообще удалось что-либо рассмотреть в таких сумерках.
– Было пять тридцать утра, – задумчиво протянул я.
– И жертва еще не была распята.
– Да… Но, возможно, девушка просто не разглядела труп.
Марк кивнул.
– Есть что-то еще? – спросил я, отхлебнув его противного кофе. Бодрил он, впрочем, хорошо, ничего не скажешь.
– Есть. И на втором месте преступления никаких следов не обнаружено. Все чисто и идеально, как в кино.
– А почему эта девушка с собакой решила все-таки сообщить в полицию? Как она узнала об убийстве?
– Из утренней прессы. Прочла о происшествии в газете по пути на работу и сразу позвонила в участок.
– Где она работает?
– Контролером в метро. Почему ты спрашиваешь?
– Да просто так, вдруг на мысль натолкнет. Хорошо, теперь рассказывай самое интересное: вы сделали фоторобот убийцы?
Марк усмехнулся:
– Думал, ты уже не спросишь, Эркюль. Конечно сделали. Это хорошая зацепка, скоро мы его возьмем.
– Сможешь распечатать мне копию фоторобота?
Я сам не знал, откуда во мне взялся такой азарт. Может, после того, как ты едва не умер, хочется чувствовать себя живым?.. Даже очень живым. Марк бросил на меня внимательно-насмешливый взгляд и сказал:
– Сделаю завтра в обед. Мой напарник разбирается в принтерах и прочей технике.
– А ты нет? – удивился я. – Неужели ты такой древний?
Он снова хмыкнул.
– Ветхий. Так мне больше нравится.
– Ладно. И что? Вы показали портрет родственникам жертвы?
– Разумеется. Ты не поверишь, но в полиции не одни идиоты сидят. Всем этим сейчас и занимаемся: проверяем по базе, устанавливаем личность нашего предполагаемого преступника. – На секунду Марк замолчал, словно выпал из реальности, погрузившись в какие-то свои размышления, однако почти сразу встряхнулся: – Но мне нравится, как работает твоя голова. Хороших детективов ты начитался в свое время.
– Спасибо. – Я развел руками. – Вообще, это все и без детективов понятно.
– Играл? – Марк кивнул на пианино, маленькими глотками допивая свой шедевр «кофеварии».
– Да… но не очень пошло. Все равно весь день мысли вертелись вокруг маньяка и второй жертвы.
– Прочел газету?
– Да. Ты ведь наверняка задавался вопросом, почему он выбирает именно церковь для своих преступлений? И совпадение ли то, что ключи были только у священников?
– Я думаю, он религиозный фанатик. Но теперь ни в одной из церквей этого города убийств больше не произойдет, – твердо сказал Марк.
И я понял, что он имел в виду.
– Ага, я об этом думал днем. Что было бы неплохо установить засаду у каждой церкви и внутри, и снаружи.
– Уже в процессе. А насчет второго… полагаю, это не совпадение, а тщательно продуманный план.
– И вы проверяете тех, кто служит в церквях? Или служил раньше. Показывали фоторобот священникам и их дьяконам?
– Конечно.
– Ну и?
– Безрезультатно. Похоже, он не был церковным служителем, по крайней мере, в нашем городе. Если только прихожанином. Но их всех ведь не запомнишь.
Мы на какое-то время замолчали. Мне кажется, нам было уютно в своих мыслях рядом друг с другом. Марк медленно, но уверенно становился для меня тем человеком, ради которого я мог бы пойти на многое. Не задумываясь броситься в огонь, воду или в объятия необъятного леденящего душу страха. Возможно, и смерти.
Марк становился для меня кем-то большим, чем просто знакомый с улицы. Он уже был хорошим и заботливым приятелем. Интересно, кем он видит меня в своей жизни?
– Может, сыграешь нам что-нибудь под настроение?
– Охотно, – ответил я, и мы оба встали из-за стола, потушив сигареты в пепельнице.
Я выбрал драматическую композицию, над которой великий Амадей работал до
