– Ну что ж, – Иван равнодушно пожал плечами. – Нет, так нет. И черт с ним, с колдуном. Анкудин, мы у тебя тут поживем с недельку?
Анкудин просиял:
– Да хоть всю жизнь живите! Хоть тут, внизу, а хоть наверху, в горницах.
– Сегодня мои люди должны подъехать, – словно бы вспомнил Раничев. – Торговая теребень, числом с дюжину.
– Всем места хватит!
– Ну вот и славненько, – Иван потер руки. – Ты нам покажу горницу.
– Идемте…
Когда хозяин постоялого двора спустился по скрипучей лестнице вниз, в корчму, Иван переглянулся с Лукъяном:
– Вот что, парень. Придется тебе в лес идти, звать наших.
– Сделаю, – спокойно кивнул молодой воин.
– Всех не зови, думаю, человек пять-шесть хватит… Оружия много с собой не берите, так, самое необходимое только… Стой! Кольчуги и шлемы, да и щиты, все же постарайтесь незаметненько пронести. Ну, там с какими-нибудь возчиками договоритесь, что ли…
– Понял, – кивнув, Лукъян поднялся с лавки и, поклонившись, вышел. Иван с одобрением посмотрел ему вслед – молодой воин никогда не откладывал дела в долгий ящик.
– Ну, а мы-то с тобой что расселись? – Раничев подмигнул Онисиму. – Между прочим, скоро стемнеет, а нам еще телегу нанять нужно, да узнать, где именно намерены казнить колдуна Хасана.
Толстяк хохотнул:
– Известно где, господине. На торгу, где же еще-то?
– Это вот на той убогой площадишке, что мы проезжали? Да-а, не повезло бедняге Хасану с местом казни – какая дешевая провинциальность, прямо – волюнтаризм.
– Что?!
– Это слово ругательное, Онисим, и ты его, пожалуйста, не запоминай. Иди лучше, поинтересуйся у нашего любезного хозяина насчет телеги с лошадью. Скажи, товар перевезти надобно.
– Сполню, – Онисим кивнул и живо поднялся с лавки. Вообще, несмотря на весь свой объем и вес, он оказался куда как проворным парнем. И не дурак, далеко не дурак – быстро смекнул, какому хозяину служить выгоднее – Ивану или брянскому боярину Никитке Суевлеву, литовскому, между прочим, шпиону.
– Постой-ка, Онисим, – вдруг вспомнил Раничев. – Отсюда можно к Угрюмову выйти?
– Да можно, – подумав, кивнул парень. – Правда, лесами да урочищами – непростая дорожка, намучаемся.
– Да уж, – согласно кивнул Иван. – И все ж таки можно пройти?
Онисим улыбнулся:
– Да не заплутаем. Дня через два как раз к Плещееву озеру выйдем, а там и до Угрюмова не так далеко. Только вот лошадей придется бросить – не пройти там коням.
– Что ж, бросим… Ну, иди, иди… Да, я там во дворе топор преизрядный видел, целая секира. Спроси хозяина, не даст ли на время?
– Лес рубить собрался, господине?
– Головы… Да шучу, шучу, что выпялился? Иди.
Поклонившись, Онисим вышел и загрохотал сапогами по лестнице.
Лукъян с воинами явились к ночи – едва успели до закрытия городских ворот. Шестеро дюжих молодцов – Михряй, сын старосты Никодима Рыбы, Евсей, Онуфрий да прочие.
– Пронька просился, – доложил Лукъян. – Не взяли – больно молод еще, хотя, конечно, ловок.
– И правильно, – кивнул Раничев. – Нам тут покуда ловкость-то не особо нужна, одна представительность. Кольчуги, щиты, шлемы при вас?
– Во дворе спрятали, мыслю – чужим про то знать не нужно.
– Верно мыслишь, Шарапов. Как через воротную стражу пронесли? Взятку дали?
– В возу с сеном. С закупом одним договорились.
– Ну и славненько. Теперь отдыхайте… гм-гм… почти до утра.
Лукъян вышел, осторожно прикрыв за собой дверь, а Иван, напевая себе под нос «Дом восходящего солнца», достал из-под лавки котомку и, высыпав ее содержимое на стол, принялся задумчиво перебирать вещи, откладывая в сторону обрывки пергамента, разноцветный воск, шелковые и золоченые нити.
Еще не рассвело, когда все воинство Раничева в полном составе – естественно, не считая тех, кто остался за городом, – громыхая взятой у Анкудина телегой, подъехало к княжескому дворищу. Как вызнал Иван еще вчера, князя в Темникове не было – охотился в ближних лесах, ну то на руку, на руку…
– Ну, – останавливаясь у ворот, Раничев посмотрел на своих. – С богом, ребята!
И что есть силы забарабанил кулаком в ворота:
– Эй, открывай! Заснули там, что ли?
– Чего надобно? – высунулся из воротной башни заспанный страж, с удивлением увидев внизу хорошо вооруженных воинов – в кольчугах, в шлемах, с червлеными миндалевидными щитами. Воинов возглавлял какой-то вальяжного вида человек с русой бородкой, тоже в кольчуге и накинутой поверх нее однорядке. Стражник опасливо прищурился – видно, какой-то важный боярин. Хоть, кажется, незнакомый… Или нет, вроде бы, видал такого при князе… И чего принесло?
– Открывай, чего зенки вылупил? – громко заругался Иван. – И зови сотника, живо, не то огребете у меня оба!
Воин ошалело спустился с башни во двор и закричал, видно, звал сотника.
Раничев обернулся к своим и подмигнул:
– Как любил говаривать сын турецко-подданного: побольше цинизма, людям это нравится!
Заскрипели, открываясь, ворота, и в сопровождении нескольких воинов в пластинчатых тяжелых доспехах к Ивану подошел высокий худой мужик в куртке из блестящих металлических пластин – бахтерце, надетой поверх кольчуги, и в шлеме.
– Боярин Милославский из свиты… э… – Раничев ненадолго запнулся – позабыл, а вернее – и не знал, имя темниковского князя… или у них тут хан? А черт его… – В общем, из свиты. Вот! – он сунул под самый нос сотника пергаментный свиток, перевязанный золочеными нитками и скрепленный большой зеленой печатью с затейливой арабской вязью – оттиском серебряного дирхема.
Свиток, командный голос Ивана и вооружение стоявших за ним воинов произвели магическое впечатление – сотник явно растерялся и не знал, что и делать. К тому же, похоже, он не умел читать, это было плохо, вполне мог позвать на помощь кого-нибудь поумнее, кого-нибудь из дьяков, или как они тут называются…
– Колдун готов к казни? – грозно осведомился Раничев. – Вам ведь сказано было – приготовить к утру.
– Давно готов, господине! – явно обрадовался сотник и с видимым облегчением улыбнулся. – Так вы за ним? Так бы и говорили… Сейчас прикажу – выведут.
Обернувшись, он прокричал что-то во двор. Видно было, как забегали люди… впрочем, суетились они недолго – видно, и впрямь все было давно готово.
Раничев едва дождался, когда у ворот, гремя цепями, появился Хасан ад-Рушдия, даже чуть не бросился ему на шею, словно не было сейчас родней человека.
Магрибинец с презрением посмотрел вокруг черными сверкающими глазами – тощая, немного сутулая фигура его по-прежнему внушала страх, как и тогда, когда ад-Рушдия возглавлял страшную секту «детей Ваала».
Садясь в телегу, он вдруг встретился глазами с Иваном… и вздрогнул. Узнал!
– Я выручил тебя из беды, ад-Рушдия, – по-арабски произнес Раничев. – Надеюсь, и ты мне отплатишь тем же.
– Видно, звезды благосклонны ко мне, – усмехнулся колдун. – Впрочем, я чувствовал, что мой час еще не пришел.
– Поехали, – Иван махнул рукой, и окруженная воинами телега ходко покатила с холма вниз, в город.
На полпути завернули в узкую улочку – сняли кольчуги, переоделись, став похожими на селян или мелких торговцев – как раз поспели к открытию ворот, куда уже въезжала пышная кавалькада всадников – свита местного князя.
– Успели, – глядя на них, хохотнул Раничев. – Ну, едем, чего стоим? Торчим тут, можно сказать, на виду, как три тополя…
Глава 4
Май 1405 г. Великое Рязанское княжество. «Другу Викентию от Нади»
Ты увидишь слепца,
Стреляющего в мир,
Пули летят,
Собирая жатву.
Deep Purple«Child In Time»
…на Плющихе. Да-да, именно так и стояли, правда, недолго – увидев поджидавших в перелеске своих, быстро углубились в лес и вслед за толстоморденьким проводником поскакали по бездорожью. Телегу пришлось бросить – громыхала, да и не проехать на ней, что и говорить – и с лошадьми-то вскоре пришлось расстаться, как и предупреждал Онисим. Лес стал густым, почти что непроходимым, потянулись буреломы, овраги, болота, часто попадались ручьи, хоть и узкие в большинстве своем, а все же приходилось потрудиться перебираться. Изгваздались все, устали – щиты да доспехи с шеломами, намучаешься с ними в лесу, а бросить жалко. Вот и тащили, ругаясь про себя, слава богу, хоть погони не было. Да и как помыслить – погоня? Явно по тракту скакали сейчас людишки темниковского правителя, ну, может, близлежащие леса прочесали, не больше, уж в этакую-то непроходимую глухомань никто не сунулся, себе дороже.
Онисим повел всех сначала вдоль Мокши-реки, потом резко свернул к югу, где совсем уж, казалось бы, не было никаких троп одни урочища да буреломы. Тем не менее проводник шел вполне уверенно. Знал. Тоже, видно, когда-то за зипунами хаживал, иначе ж откуда такие знания?
– Вот, господине, кряж, – показал на привале Онисим. – Обойдем его, дальше болотце потянется, мы его тоже обойдем, хоть там и гать есть, да я не ведаю – лучше уж время потерять, чем людей.
