Глава 6
Эрил осторожно открыл дверь: тянуть ее наружу пришлось всем весом, она была тяжелой, но петли были отлично смазаны и не скрипели, и за нею была темнота. Эльф переступил с ноги на ногу и сделал маленький шаг внутрь. Ничего не произошло, только на его лице, обращенном во мрак сокровищницы, появилось какое-то странное, несколько изумленное выражение, словно он не знал, должен ли удивляться.
— Эй, — Торрен ткнул его в поясницу. — Ты чего?
— Я все вижу, — сказал эльф, озадаченно оборачиваясь. — Я не могу понять, должен ли я видеть, или нет.
— Эрил — не должен, — отозвалась Мист. — Эльфы, обычные эльфы, в темноте не видят. А вот Эриахиль…Эррах, должен.
— Эррах? — эльф перевел взгляд своих прозрачных, лишенных зрачков глаз на Мист.
— Да. Я даю тебе имя, — беспечно махнула рукой девушка. — Ты умер и возродился, и вернулся другим, поэтому тебе нужно новое имя. Смотри, кстати, не об…делайся, когда в зеркале себя увидишь.
Эрил-Эррах свел к переносице бледные брови, но ничего не сказал, вместо этого отвесив короткий церемонный поклон своей госпоже и создательнице, и снова храбро повернулся к темноте сокровищницы.
Сделав шаг, он почему-то обошел следующую плиту, что заставило опытного приключенца Торрена тут же сделать стойку на потенциальную опасность.
— Стой, — сказал он, и эльф замер, косясь на него через плечо, похожий на нелепую ворону-альбиноса с задранной лапой. Торрен достал трофейную секиру и, отойдя, хлобыстнул ей по плите. Плита щелкнула и провалилась быстрее, чем кто-либо успел удивиться. — Нет ловушек, говоришь? — ложно-доброжелательным тоном сказал Тор, глядя на эльфа исподлобья.
— Он не помнит, — неожиданно вмешалась Мист. — Он помнит, что без проблем заходил сюда, и помнит маршрут и движения, которые делал, так сказать, его исходный вариант, а вот с именно знаниями проблема: он получил, или успел задействовать, далеко не все аспекты того Калеба, Эрила ард-Рахиллара, который был раньше и все здесь обустраивал. Так это, нет? А то, может, я зря тебя защищаю, Эррах?
— Я точно помню, что заходил сюда без опаски, — эльф осторожно и медленно повернулся к ним, держа одну пробитую льдом руку в другой и периодически меняя их, словно в попытке снять боль.
— Ну так, тебе тут, конечно, ничего не грозило, — проворчала Мист. — Давай, сразу показывай, на какие плиты не наступать, за какие штуки не дергать.
— Вот тут надо обходить, — с готовностью показал эльф на еще одну плиту, напротив пьедестала с узорчатым ларцом. — В шкатулке все равно ничего нет. Все самое ценное — в том сундуке у стены. Остальное по ящикам, — он махнул рукой вокруг. — Тут много всего.
— Книга где? Которую у нас отняли, — тут же уточнила девушка.
— И мой меч, — вставил Торрен, направляясь, тем не менее, к сундуку.
— Все ваше, кроме книги — в мешке сбоку. Я, — эльф замешкался, закрыл глаза, что-то обдумывая, потом снова открыл. — Он не успел разобрать. А Книга вот там, в углу, на столе. Я, он собирался ее изучить, когда услышал шум в Башне.
— О, как, глядь, а мы-то думали, мы как мышки, — посетовал Торрен, торопливо бросаясь к обширному мешку и роясь там в поисках своего остального снаряжения. — Любименький мой, — поприветствовал он свой меч. — Весь в грязи тебя изгваздали! Руки им всем вырвать.
— Уже вырвали, — меланхолично напомнила Мист, сгребая со стола свою Книгу. В пальцах даже загудело, словно фолиант обладал собственной волей и памятью и приветствовал хозяйку — а она сама испытала неимоверное чувство облегчения от того, что снова обрела свой единственный устойчивый источник знаний о волшебстве в этом безумном мире. — Тетрадку свою забери, — она постучала по второй обложке от “Эльфийской радуги”, скрывающей противоправные еретические переводы их с Тором авторства.
— Ага. А ты эльфа своего, — хмыкнул Торрен, с воодушевлением напяливая минотаврский почетный шлем.
— Смех смехом, — вздохнула Мист. — А что нам делать с этой особой добычей?
— Я буду тебе служить, — тут же откликнулся эльф, сжимая свою пробитую руку так, что аж кровь брызнула. — Моррайт. Ты держишь… струны внутри.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Дым и пепел, как поэтично, — прыснул со смеху Торрен, заканчивая вытряхивать мешок и изучая содержимое сундука.
— Поэтично или нет, а я устала и мне пора отдыхать, — приняла разумное решение оттянуть момент решения Мист, изрядно морально утомленная живописными событиями последних часов. — А потом уже подумаю о всяких сложных вещах. Да и помародерствовать не помешает отдохнувши.
— А можно мародерствовать, пока ты вкушаешь отдых, о, Моррайт? — подхалимским тоном уточнил Торрен.
— Дозволяю. Вон, Эрраха под мышку бери и мародерствуй всласть. Все равно его кроваточку я реквизирую для нужд…военной диктатуры.
— Да мы и в казарме прикорнем, если что, — согласился Торрен, недолго думая. — Эй, ты, как тебя, властелин повешенных и гроза караванов. Показывай, что тут есть, станем разбирать.
Эрил-Эррах покосился на Мист и, только получив ее вельможный кивок, повернулся к полкам вдоль стены, чтобы показывать Торрену свои владения.
— Что тут? О, глядь, доспешек, артефактный, небось? — оживился Тор, забывая о подруге и концентрируясь на добыче.
Мист с минуту еще посмотрела на их возню и отправилась обратно в покои Калеба, с оттенком удивления вспоминая о том, что теперь не надо с осторожностью перешагивать через валяющиеся там и сям трупы неудачливых избранных ЛЛоединн.
— По крайней мере, — вслух утешила себя Мист. — ЛЛоединн их и прибрала, как они и планировали. Причем прямо с потрохами.
А вот что делать с идейным вдохновителем местного оплота смерти и создателем леса качающихся трупов, Мист плохо себе представляла. С одной стороны, настоящий Калеб был мертв, и его личность была заменена теоретически лояльной к ней зубастой тьмой. Вопрос был в степени практической реализации этой “теоретичности”. Размышляя об этом, Мист прилегла на не так давно спешно покинутую ею кровать и обняла ново-обретенную Багровую Книгу обеими руками, утыкаясь в нее подбородком и глядя в потолок.
- “Да” или “нет”, или “может быть”, - грустно сказала себе девушка, перебирая события последних часов. Весь день с момента пробуждения выдался настолько отвратительным, что на поиски информации по Книге особых сил не было, и даже просто заснуть казалось труднейшей задачей. Ощущение потерянности и бессилия в принятии решения умножалось и усиливалось тишиной и серыми сумерками вокруг, в которых словно можно было расслышать движение времени.
— Что мне делать? — одними губами спросила Мист у вечности вокруг себя, и это последнее усилие словно придавило ее тяжелым одеялом, загоняя в сон.
Ей снился полный сумбур: по подземным галереям, под родными сводами пещер, в вековечной тьме горели блеклые огни, и многоголосый мелодичный хор выводил нота за нотой незнакомые песнопения на знакомом языке.
— Лантарэ, Моррайт. Латарэ, Эррах, — славословия метались вокруг, пронизывая воздух незримой силой, словно напитывая его, делая густым и тяжелым, и огни, улетая прочь из бледных рук молельщиков, складывались в глифы и знаки, пока не нарисовали озадаченное лицо Торрена, который, кажется, тряс Мист за плечи, хоть и обещал дать спокойно отдохнуть.
— Отстань, зубастая тьма, пепел в душу, — вежливо попросила Мист, пытаясь оттолкнуть настырную рожу подальше.
— Да хватит уже дрыхнуть, ночь прошла, и пол-дня в придачу, знаешь, надо хотя бы жрать иногда, если вставать не желаешь, — торопливо сообщил Торрен, в порядке защиты выставляя перед собой миску с чем-то дымящимся. Судя по запаху, там даже было мясо, поэтому девушка резко воспряла духом и попыталась сесть в кровати.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что, правда, что ли, так долго дрыхла? — уточнила она, принимая из рук друга ложку и устраивая миску с едой на коленях.
— Да мы уже и запасы разобрали, и выспались, и уже не знаем, куда себя ткнуть, — пожаловался Торрен.
— И как….он? — Мист махнула ложкой, обозначая отсутствующий в картине мира элемент.
