Глава 7
— Ты, я смотрю, скорее предпочтешь обитать на свалке, чем жить в приличном доме! — с явным недовольством в голосе буркнул в мою сторону Шлегель.
«Да ничего подобного!» — хотел я было возразить, но тут же передумал; сейчас мне совсем не хотелось ввязываться с ним в спор.
Он открыл жалюзи на окне так, чтобы можно было получше рассмотреть небольшую бакалейную лавку на противоположной стороне аллеи. Крохотная витрина этого заведения была просто завалена всякой снедью, начиная от только что нашинкованной моркови и кончая копчеными свиными ножками. То ли от этого вида, то ли от чего-то другого, но Шлегеля всего как-то передернуло.
— Нет, тебя определенно прямо-таки тянет в дерьмо! Вспомни тот гадюшник, к которому ты так прикипел в Сохо… А теперь?! Мы заранее забронировали тебе приличное местечко в «Святом Роджерсе», а ты в очередной раз устроился в такой вот халупе без лифта и горячей воды! Одно название чего стоит — «Вилладж»![1] Что и говорить, у тебя просто неуемная страсть к свалкам…
— О’кей, пусть будет так! — спокойно, почти безразлично ответил я.
— Тебя можно было бы понять, если бы здесь был хоть какой-то намек на необычность, уникальность… Но это же самая обычная грязная и мерзкая ночлежка!! — На какое-то время он замолчал, наверное, изо всех сил пытаясь успокоиться от настигшего его разочарования. В этот момент я подошел к окну поближе и заметил, что Шлегель неотрывно уставился на окно, расположенное над бакалейной лавкой. Там, в маленькой комнатке, сидела полная женщина в обтрепанном домашнем халате и что-то сосредоточенно строчила на швейной машинке. Потревоженная его «гипнозом», она несколько раз бросала на него недовольные взгляды, но в конце концов, потеряв терпение, состроила ему гримасу и зашторила окно. Еще более разочарованный этим обстоятельством, Шлегель отвернулся от окна и с кислой миной вновь принялся осматривать мою комнату.
В растрескавшийся стакан с полочки над умывальником я поставил небольшой, но выразительный букет из астр, ноготков и васильков. Шлегель брезгливо щелкнул по нему пальцами так, что лепестки с цветов посыпались дождем. Затем, продолжая свой обход, он подошел к старенькому и шаткому письменному столу. Чтобы он совсем не завалился, под одну из его ножек были подложены какие-то картонки. Невзрачный вид столика, видимо, сам по себе подтолкнул Шлегеля опробовать его на прочность… Мне едва удалось подхватить свой «сони», чуть-чуть не слетевший с него. Когда Шлегель появился в этой комнатке, я немного убавил громкость приемника, и теперь из него по-прежнему по комнате разносились песни Хелен Вард и зажигательные мелодии биг-бенда Гудмана. Эти звуки тоже явно выводили Шлегеля из равновесия; он решительно повернул выключатель радиоприемника, и он покорно замолк. Это придало ему жизненных сил, и он спросил:
— Телефон-то здесь хоть в рабочем состоянии?
— С утра работал…
— Могу ли я дать тебе, дружок, один совет?
— Я весь внимание! — с подчеркнутой заинтересованностью ответил я, хотя внутренне и понимал, что не следовать его советам мне будет не так просто.
— Э-э… — глубокомысленно начал он, — тебе не следует впредь останавливаться в таких местах, как это! Я имею в виду… тут, конечно, можно сделать деньги на разнице цен при компенсации департаментом твоих расходов… Но стоит ли, черт побери, так мелочиться?!
— Я вовсе не пытаюсь вытрясать из департамента больше того, что я трачу. На этот счет вы глубоко заблуждаетесь!
На его лице отразился недюжинный мыслительный процесс. Но, как видно, силы его были потрачены не впустую, и в конце концов его осенило:
— А ты ведь уже бывал здесь, в этом предместье, во время войны… Разве не так? Теперь-то я тоже припоминаю, в этом Виллефранше, кажется… Ну да, конечно же! Знаешь, мне тоже как-то приходилось бывать в этом местечке… на авианосце 7-го флота США. Так тебя что, ностальгия мучает?
— В этом местечке я впервые встретился с Шемпионом.
Шлегель закивал головой, вспоминая о чем-то своем.
— Сейчас ей, наверное, уже под сотню стукнуло… ну, этой вашей радистке. Как ее, Принцесса, что ли?
— В то время мы использовали этот домик как перевалочную базу для вновь прибывающих во Францию.
— Хм, но это же самый обычный бордель! — вновь вспыхнул Шлегель, пробудившись от мимолетного забытья воспоминаний.
— Ну и пусть! Лично меня это нисколько не расстраивает…
— А может, тебе все же стоит перебраться в более приличный отель?
— Нет, не стоит… Единственно нужно будет попросить Принцессу, чтобы ее девочки вели себя потише и не так громко хлопали дверями.
— Что, по ночам спать не дают? — с масляной улыбочкой поинтересовался Шлегель.
— Угу, — буркнул я в ответ, стараясь не замечать этой улыбки.
— Впрочем, этот муравейник, — как бы размышляя вслух, произнес Шлегель, — действительно самое подходящее место для того, чтобы незаметно выскользнуть из-под колпака. Хотя, с другой стороны, все они здесь наверняка были на веревочке у немцев…
— Ладно, что об этом говорить! Была война, и в ней победили мы! — попытался я поставить точку на нашем разговоре, предчувствуя, что эти излияния Шлегеля могут привести нас не туда, куда нужно.
— Мне нужно связаться по телефону с Парижем, — буркнул в ответ Шлегель, недовольный тем, что его прервали.
— Тогда об этом нужно предупредить Принцессу.
— Что?! Предупредить ее?
— Да, нам придется это сделать. Если вы, конечно, не хотите, чтобы она ежеминутно прерывала вашу беседу с Елисейским дворцом, уведомляя о том, сколько денег уже набежало.
Шлегель недовольно хмыкнул и спросил:
— Телефонный коммутатор у них внизу? — Весь его вид как бы говорил: в любом случае ни тебе, ни ей ни за что не удастся узнать, кому именно я звонил.
Выйдя из комнаты в коридор, я громко крикнул в сторону бара, который располагался внизу:
— Эй, там! Мне нужно позвонить в Париж.
— Но ты, дорогой, уже звонил туда сегодня! — донесся снизу предупредительный женский голос.
— А теперь мы будем звонить еще раз! Чертова кукла! — вырвалось было у Шлегеля, но последние слова его тирады прозвучали почти что шепотом. Дело в том, что Принцесса сегодня уже дала ему хороший нагоняй за то, что он в присутствии одной из ее девиц сказал: «Черт побери!»
— Что поделаешь! Мне нужно еще разок связаться… — добавил я.
— Пожалуйста, пожалуйста! Только не забывай, радость моя, что это стоит денег! — ответил тот же голос снизу.
— «Р-р-радость моя», — передразнил Шлегель и зло сплюнул. — Впервые встречаю мерзкую подслушивающую систему, да еще в платье с блестками! — Затем он положил на кровать небольшой пластиковый чемоданчик и принялся его открывать. То, что находилось внутри, внешне очень напоминало вмонтированную в кожух обычную портативную пишущую машинку. На самом же деле это был коуплер — новейший блок акустического сопряжения сигналов. Произведя какие-то нехитрые манипуляции, Шлегель начал что-то печатать на его клавишах.
— Есть какие-нибудь новости по той девушке? Нашли ее тело или хоть какие-то следы? — спросил я, пока он был занят своим делом.
Бросив на меня короткий взгляд, Шлегель разочарованно щелкнул языком и сказал:
— Чуть позже я поинтересуюсь, что известно по этому поводу в отделе, занимающемся пропавшими без вести.
Напечатав свое сообщение до конца, он набрал телефонный номер в Париже. В ответ на вопрос абонента на противоположном конце провода он назвал свою настоящую фамилию. Я понял, что это делалось им намеренно, чтобы снять любые проблемы на тот случай, если бы ему пришлось звонить из какого-нибудь другого отеля, где мог быть зарегистрирован его паспорт. Со словами «Даю замес!» он положил телефонную трубку в соответствующее ее форме углубление на аппарате и нажал кнопку «Передача сообщения». Благодаря этому устройству напечатанный им текст был передан по телефонной линии в закодированном виде с приличной скоростью — 30–40 знаков в секунду. Довольно скоро таким же образом в нашу сторону поступил и ответ, с той лишь разницей, что теперь аппарат автоматически его раскодировал и распечатывал на узенькой ленте простым телеграфным языком. Шлегель не спеша прочитал текст сообщения и что-то недовольно буркнул себе под нос. Затем он положил трубку на телефонный аппарат и нажал на своем блоке кнопку «Стирание памяти».
— Черт знает что! Ты спрашиваешь этих молодцов о времени, а они отвечают, что у них-де какие-то трудности с поиском архивных материалов! — фыркнул Шлегель, как бы рассуждая сам с собой.
Не показав мне сообщения на ленте, он небрежно скомкал ее и поджег. Хотя того и требовали инструкции, но эти его действия совсем не располагали меня делиться с ним оригинальной версией гибели девушки, которую предложил мне Стив Шемпион. Тем не менее я не стал становиться в позу и подробно проинформировал его о моей встрече с Шемпионом.
