выслушать Хенсли, который охотно дал показания против Кэмпбелла. 8 декабря судья Андерсон приговорил Кэмпбелла к четырем годам лишения свободы в тюрьме штата в Ливенворте, Канзас.
В Ливенворте Кэмпбелл работал в котельной – сперва в дневную смену, потом в ночную. Судя по записям из лазарета, регулярно страдал всевозможными недугами – от «расстройства желудка» до малярии (приступ которой, впрочем, быстро прошел). Примерным заключенным назвать его было нельзя. Так, на середине срока ему строго ограничили возможность вести переписку – после того как Кэмпбелл по просьбе и от имени сокамерника написал письмо, противоречившее установленным в Ливенворте требованиям цензуры. Написал он и еще два письма, которые принесли ему неприятности.
Первое, подписанное именем Э. П. Андерсон, было адресовано некой Луэлле Пинкхем в Рочестер, штат Вермонт. Второе Кэмпбелл написал от собственного (вымышленного) имени некой Олин Фрай, проживавшей в Нью-Стэнтоне, штат Пенсильвания. Послание от 22 декабря 1925 года адресовано «той, что когда-то была моим дорогим другом». Поздравив корреспондентку с Рождеством и Новым годом, Кэмпбелл переходит к основной цели письма: «Ты наверняка до сих пор зла на меня, и я тебя не виню, учитывая все обстоятельства».
Кэмпбелл просил об одолжении: выслать ему фотокарточку некой Леди Мэй, «которую я очень высоко ценю, будь так добра, пришли мне новую карточку, чтобы я сохранил ее в память о верном и настоящем маленьком Друге, который у меня когда-то был». Взамен обещал подарить Олин «настоящую Бисерную Кружевную Сумочку в Тридцать или Сорок Долларов» и еще одну «твоей Дорогой Матери или Бекки или Дорти» за то, что в прошлом они были к нему добры. Кэмпбелл также умоляет Олин «сказать малышу Уолтеру что его большой старый друг по-прежнему думает и помнит о нем и никогда не забудет».
О том, что пишет из тюрьмы, Кэмпбелл ни словом не обмолвился. Вместо этого сочинил историю о том, что якобы «через пару лет поедет работать во Францию в очень ответственную фирму в Ла Гавре [sic!]», которая «предложила отличный годовой оклад», так что он рассчитывает согласиться (он пишет «согласица»). Далее Кэмпбелл в красках расписывает планы поехать в Южную Америку и подписывается «Твой Старый Друг из Прошлого, мистер Фрэнк Кэмпбелл».
Вероятнее всего, из-за этих-то писем в январе 1926 года ему отказали в условно-досрочном освобождении и ограничили возможность вести переписку с сестрой и матерью, так что Кэмпбелл не смог сообщить, что не сумеет приехать на похороны отчима. Впрочем, через два года, 7 января 1928 года, Фрэнка Кэмпбелла освободили.
Из Ливенворта Ласалль, тогда еще Фрэнк Кэмпбелл, направился в Филадельфию; здесь его след теряется. Всякий раз, как он брал очередную вымышленную фамилию[69] (Паттерсон, Джонсон, Лапланте, О’Кифф и пр. – я насчитала минимум двадцать), ему приходилось придумывать и новую биографию. Имя, насколько мне удалось выяснить, он не менял никогда. Сохранилась прелюбопытная запись акта о заключении брака некоего Фрэнка Лапланте, ровесника Ласалля, и Ольги Кэмпбелл (тоже ровесницы его жены Олли), но дополнительные расследования так ни к чему и не привели: это оказался очередной тупик. Скандально известен его псевдоним Фрэнк Фогг[70] – подходящее имя для человека, окружившего свою жизнь тайной.
Именно с фамилии Фогг[71] начинает четче вырисовываться портрет человека, которого впоследствии называли Ласаллем. Летом 1937 года Фогг с женой и девятилетним сыном жил в трейлере в Мейпл-Шейде, штат Нью-Джерси. Впоследствии Фогг-Ласалль уверял, что жена забрала сына и сбежала от него с каким-то механиком. Вполне возможно, что так оно и было. К 14 июля их и след простыл, а через неделю Фогг сам ударился в бега – уже с новой женой.
Они познакомились на ярмарке[72]. Дороти Дейр еще не исполнилось восемнадцати; волнистые каштановые волосы обрамляли выражавшее простодушие лицо. Девушка носила очки. Дороти, старшая из шести детей, родилась в Филадельфии; теперь же их семья жила в Мерчентвилле, в десяти минутах езды на машине от Мейпл-Шейда. Месяц назад она закончила среднюю школу. Отец держал ее в строгости, из-за чего они с Дороти ссорились так часто и жестоко, что та мечтала сбежать из дома куда глаза глядят. И на ярмарке такая возможность подвернулась ей в лице мужчины, который назвался Фрэнком Фоггом.
Он был в два с лишним раза старше Дороти, но разница в возрасте ничуть ее не смущала. Он предложил ей выйти за него замуж, и она решила, что это отличный шанс улизнуть. Что они и сделали: всего лишь через несколько дней после знакомства уехали в Элктон, штат Мэриленд, «Гретна-Грин[73] Соединенных Штатов», где браки регистрировали быстро и без лишних вопросов.
Отец Дороти, Дэвид Дейр, пришел в ярость[74]. Несмотря на все их ссоры, он не сомневался, что Дороти – хорошая девушка. И пусть формально она не была несовершеннолетней, но она еще очень юна, а этот Фогг явно нет. Когда же Дейр узнал, что Фогг живет под вымышленным именем и вдобавок женат, он убедил городскую полицию разослать в восемь штатов ордер на его арест за похищение и изнасилование. Дейр заявил, что Дороти якобы пятнадцать, то есть она несовершеннолетняя. Приказ об аресте вышел 22 июля 1937 года, а десять дней спустя полицейские поймали беглецов.
Ласалля (тогда еще Фогга) арестовали в Роксборо, штат Пенсильвания, где он устроился на работу, и отправили в тюрьму Хэддонфилда, штат Нью-Джерси, по обвинению в растлении несовершеннолетней. В просьбе выпустить под залог ему было отказано. Одновременно в Уиссахиконе, районе Филадельфии, где супруги снимали комнату, задержали Дороти и тоже отправили за решетку. Но арестовавших их полицейских ждал сюрприз: оказалось, что Дороти вовсе не несовершеннолетняя, заключенный в Элктоне брак законен и у Фрэнка есть доказательство – свидетельство от 31 июля сего года.
«Он меня не обманывал[75], – рыдала Дороти, нервно крутя на пальце блестящее золотое обручальное кольцо. – Я верю, что он сказал мне правду. Не может быть, что он женат. Но если это так… то лучше бы я умерла!» Вскоре ее отпустили, но к родителям она не вернулась: не готова была бросить мужа Фрэнка.
На следующее утро Ласалля привезли в окружной суд Делавэра. Дороти там не оказалось, и никто не знал, где она. Зато в зале присутствовал ее отец. Заметив Ласалля, двинул ему в челюсть. А когда судья Ральф Кинг, ведущий процесс, снял с Ласалля обвинения (тот представил доказательства, что Дороти уехала с ним по доброй воле и они сочетались законным браком), рассвирепел еще больше.
«Если не прекратите, я отправлю вас за решетку», – пригрозил
