вреда. С волос капала вода, на лбу, наверняка, вскочит шишка, но Волк не думал об этом. Его взгляд был затуманен, а губы расплывались в очаровательной улыбке.
43.
Чертова дверь не открывалась. Наверное, замок просто выломан.
Вирджиния молнией домчалась до окна. Распахнула, заглянула вниз. Высоко!
Пока ее мозг лихорадочно искал пути побега, Волк искал ее. Даже в такой большой квартире это не составляло никакого труда — девчонку выдавал ее запах.
— Я могу успокоить тебя, — громко сказал он. Да уж! От такого голоса спокойнее точно не станет. — Теперь, когда я увидел тебя, я уже ни за что тебя не съем!
Он ловко подхватил на ходу щетку для волос и принялся приглаживать всклокоченные пряди. Вирджиния тоже схватилась за щетку, но только размером побольше. Этой щеткой бабушка выметает из дома мусор.
Направленный на Волка щетинистый предмет не произвел на Волка никакого впечатления.
— Я знаю для тебя это как гром среди ясного неба, — невозмутимо продолжал он. — Но как насчет свидания? Да, начало у нас не клеится, но я один в этом виноват.
Вирджиния сделала удачный выпад и щетка угодила незнакомцу в челюсть.
— Ну, пожалуйста, дай мне шанс! — Сказал он, хотя от боли слезы были готовы брызнуть из его глаз.
Вирджиния дала, но не шанс. Со всего размаху она ударила своим пушистым оружием туда, куда мужики больше всего не любят получать. На этот раз Волк согнулся пополам, схватившись за низ живота и выпучив на нее глаза. Боль была просто адская!
Тем не менее девушка готовила очередной удар. Снова замахнувшись она вытолкнула этого бандита-любовника в распахнутое окно.
Волк пролетел два этажа и благополучно приземлился на пластиковых мешках с мусором. Где-то высоко над землей на него смотрела исчезающая в тумане самая красивая девушка на свете. Он улыбнулся ей и провалился в темноту.
Когда Вирджиния открыла дверь кухни, у нее просто не нашлось слов. Бедная бабушка! Она была связана. Но мало того! Бабушенция с какой-то тряпкой во рту умудрялась истошно вопить, не смотря на то, что делать это в ее состоянии было крайне затруднительно.
44.
— Прочь с дороги! Прочь с дороги! — бубнил чудо-пылесос, раскатывая на колесиках по квартире. Его мешок для сбора мусора был переполнен, но пылесос оказался жадным для грязи и успокаиваться на достигнутом не собирался.
Тони окружала толпа Мюрреев, от мало до велика. Он даже не знал, что у этого еврея столько родственников. С идиотскими улыбками на лицах каждый из них только и ждал, когда хозяин повернется к ним задом, чтобы тут же запечатлеть на божественных ягодицах свой поцелуй. Это такая честь — целовать зад хозяина!
Вот только самого Тони сия процедура уже не веселила. Он был бы рад остановить это губастое племя, да только не знал как.
Тем временем пылесос добрался до паласа и, восторженно жужжа (сколько же в нем мусора!) принялся его поглощать.
Стоило Тони подняться с кресла, как сзади к нему на коленях подполз самый старший из Мюрреев. Он схватился за джинсы хозяина и Тони пришлось его грубо оттолкнуть.
— Нет, нет, встань, — приказал Тони. — Ты уже три раза целовал меня!
— Позволь мне еще раз, хозяин, — взмолился папаша, и на его глазах выступили слезы. Можно подумать, что бедняга умрет, если не сделает это в четвертый раз!
— Нет! — отрезал Тони. — Это уже не смешно. Лучше пойди и приберись в туалете.
Горестно вздохнув папашка Мюррей поплелся в туалетную комнату, а его место тут же занял его сын.
— Хозяин! Мой драгоценный хозяин! — радостно сказал он. — У моей жены для вас сюрприз!
— Правда? Мы поговорим, а ты пойди и принеси мне пива!
— Слушаюсь, — отчеканил тот и тут же испарился.
Жена мистер Мюррея была на редкость хороша собой. Регулярно посещала салоны, постоянно прикупала себе дорогие шмотки и строила из себя модницу, чье первое слово в жизни стало не «мама», а «стильно».
Сейчас, как и се другие члены бесконечного семейства Мюрреев, она с обожанием пялилась на хозяина.
— Это часы моего мужа, — сказала она. — «Ролекс» из чистого золота.
— Ты уверена, что это недешевая подделка?
— Что вы, хозяин?! Я купила их мужу на сорокалетие, но теперь они ваши! Все наше имущество теперь ваше!
Усмехаясь, Тони спрятал часы в кармане джинсов. А все-таки отлично этот боб работает! Может, еще немного пошалить? Наедине с этой холодной миссис.
— Мюррей! Я хочу прогуляться с твоей женой, — сказал он. Нет ответа. Только грохот бьющихся бутылок. — И еще я хочу купить ей нижнее белье.
— Конечно, хозяин! Распоряжайтесь! — донеслось до него из кухни, где Мюррей пытался справится с взбесившемся холодильником. Стоило ему открыть его, как из него стали вываливаться бутылки и падать на пол. На месте упавших появлялись новые и почему-то снова падали и разбивались вдребезги. К тому же, переполненный холодильник не закрывался. Мюррею пришлось силой захлопнуть дверцу и подпереть ее шваброй.
— Так, — рассуждал Тони. — Нам нужны деньги на карманные расходы… Джин, как насчет миллиона долларов?
В дверь позвонили и Тони, опередив всех своих слуг, бросился открывать.
На пороге стоял саквояж. Не было никаких сомнений на счет того, чем он был заполнен.
Втащив тяжелую сумку в квартиру, Тони расстегнул замок и подпрыгнул от счастья. Саквояж был битком набит пачками с только что напечатанными зелеными купюрами.
— Да, я — богач! — закричал он, вдыхая запах типографской краски. Кто сказал, что деньги не пахнут?! Это самый божественный аромат на земле — запах больших денег.
45.
Волк быстро пришел себя, разве что время от времени перед глазами, помахивая хвостиками, проносились неуловимые черные барашки. Он поднялся, отряхнул пиджак и с удивлением посмотрел на окно, из которого его выбросила, как ненужный мусор, девчонка с бездонными глазами.
Какая-то леди в желтом «кардене» подошла к нему и спросила на редкость красивым, располагающим к себе голосом:
— Вам чем-нибудь помочь?
— Я в такой растерянности, — отозвался Волк после того, как прохвост барашек скрылся у него за ухом.
— Вы должно быть от Пола, — просияла леди в «кардене». — Он сказал, что вы зайдете ко мне на прием.
— Скажите, что я здесь делаю?
— Вы хотите об этом поговорить? — прищурилась дама и Волк одобрительно закивал головой.
46.
Дама в желтом «кардене» и шелковом шарфике оказалась практикующим психологом. Ее кабинет располагался на первом этаже дома бабушки Вирджинии.
— Итак, — сказала она, нацепляя на нос очки. — Я буду называть вам слова, а вы говорите первое, что придет вам в голову.
Пациент, возлежащий на диванчике в окружении
