значит, уже не все хорошо.
— Почему?
— Потому что тревога же есть. А когда все хорошо — тревоги быть не должно.
— И что? Как от нее избавиться?
— Зачем же от нее избавляться? Ты же сказала — когда все хорошо, то появляется тревога, что будет хуже.
— Да.
— Но когда она у тебя есть — это твой «откат» более крупным неприятностям, которых можно теперь не бояться. Теперь есть тревога, и тебе уже больше ничего не грозит.
— Но я хочу без тревоги.
— Ну, будет еще что-то. Например — паническое расстройство.
— Нет, зачем оно мне.
— Ну вот, и я о том же.
— А без нее как?
— Никак, наверное. У тебя же нет права быть просто счастливой, верно?
— Как это?
— Ну, бабушка или мама говорили тебе «не смейся, плакать будешь!» или «сейчас доиграешься!» или «хорошо смеется последний»?
— Сейчас доиграешься — говорили…
— Играй, но знай меру. Сильно не радуйся.
— Да…
— Ну вот — ты сильно и не радуешься. Послушная девочка.
— А я хочу! Хочу радоваться!
— А тревога сейчас есть?
— Да.
— Где она телесно расположена?
— Между лопаток.
— Расскажи про нее поподробнее.
— Жжет позвоночник.
— А почему губы дрожат у тебя?
— Волнуюсь.
— Где волнение?
— Здесь, в груди.
— Про что оно?
— Не знаю…
— Расскажи побольше про это…
— Греет.
— Но я вижу, что ты совсем не дышишь.
— Да. То есть нет. Не дышу.
— И как волнение при этом?
— Слабее.
— А тревога?
— Сильнее.
— У меня, если позволишь, есть гипотеза. Тревога — это перебродившее, несвежее волнение. Которое ты контролируешь, сдерживая дыхание. Вторичное такое, третичное волнение. Позабывшее свой предмет. Подыши.
— Да…
— Как волнение?
— Сильнее.
— Про что оно?
— Не понимаю.
— Я думаю, такое волнение — это движение к какому-то желанию. А чего ты хочешь?
— Не знаю. Да, я боюсь ранить других. Своими желаниями. Боюсь, что мои желания не совпадут с чужими.
— Поэтому лучше их не ощущать, верно?
— Да.
— И поэтому вместо того, чтобы дышать, ты тревожишься. Тревога вместо желаний, которые могут с чем-то не совпасть. Как сделать приятное маме?
— Моя мама всегда говорила, что все мужики козлы. И всегда боялась, что я «принесу в подоле».
— От какого-нибудь козла.
— Да. Ужасно боюсь мамы. Что будет, когда она узнает, что мы с Димой… Что у нас с Димой…
— А чего конкретно боишься?
— Она скажет: «Кто этот козел?» И так далее.
— Ок. Я знаю, что ты должна сказать маме.
— Что?
— «Мама, этот человек — моя любовь. Мы созданы друг для друга. Мы решили пожениться. И у нас будет малыш. Я счастлива».
— Невозможно. Она решит, что я с глузду съехала.
— Почему?
— Из-за вот этого «моя любовь», «созданы», «счастлива»…
— Хорошо. Тогда скажи: «Мама, этот козел — какой-то проходимец. Я спуталась с ним от скуки и для секса. И подзалетела. Жаль, что так вышло, 30 лет — не тот возраст, чтобы вертеть носом!».
— Еще хуже! Она будет в шоке. Скажет: «Я так и думала! Немедленно брось этого козла!».
— Жуткое дело, на твою маму не угодишь.
— Да.
— Тогда какая разница, что говорить?
— Но хочется, чтобы ей было приятно!
— Чтобы ей было приятно, есть только один вариант. Немедленно брось Диму и принеси ей в подоле. Скажи: «Мама, этот козел бросил меня. Но у нас с тобой будет малыш!». Так ты наградишь маму сразу несколькими орденами: она провидец; мужики козлы; она снова нужна.
— Не дождется! Почти про секс
— Наши отношения неполноценны. Мы не спим вместе! Я… боюсь заниматься сексом.
— А вы об этом говорили?
— Да, неоднократно. Она говорит, что все должно быть постепенно. Что я тороплю и давлю на нее.
— И когда она сказала это в последний раз?
— Полгода назад.
— По-моему, можно возобновить беседу…
— Полина, я не могу так сразу. Мне нужно время!
— Похоже, я тоже давлю на тебя. Конечно, наша терапия не может быть полноценной без того, чтобы ты занимался с ней сексом, но я подожду.
— Нет уж, сделай что-нибудь!
— Тогда тебе придется ее трахнуть!
— Но моя ответственность за секс — пополам с ней!
— А моя ответственность за терапию — пополам с тобой!
— Сволочь какая!
— На себя посмотри!
— Ну, пожалей меня, мне так трудно.
— Сочувствую… Мне тоже!
— Не можешь ты мне сочувствовать! Ты никогда не была на моем месте!
— Разумеется. А ты — на моем! Знаешь, как трудно проводить эффективную терапию?!
— Она не эффективная, я же до сих пор не занимаюсь сексом!
— И правильно. Не торопись. Я не буду на тебя давить и вполне это вынесу.
— Хорошо. Я поговорю с ней вечером. Негр не врет!
— Она врет! Только говорит, что у нее все хорошо! На самом деле все не так!
— Ну, а тебе-то что?
— Меня это бесит!
— Почему?? Ну, врет человек. Как тебя это касается?
— Касается, потому что она всем врет!
— Ну и что? Она всем врет — она так устроена.
— Я хочу вывести ее на чистую воду.
— А чем она отличается, скажем, от негра? Негр черный — он таким родился. А она врет.
— Негр не врет!
— Но он черный.
— Ну и что! Хочу ее вывести на чистую воду.
— А негра отмыть не хочешь? Чтобы он побелел?
Полупустой стакан
— Что бы он ни делал, мне все не нравится. Конечно, ему надоело. Он говорит, что я «съела ему мозг». Я и сама это знаю.
— А чего бы ты хотела от него?
— Я все время то привожу к нему свои вещи, то увожу их.
— Ты хочешь с ним жить или нет?
— Не знаю.
— А чего хочешь?
— Он груб со мной. Он много времени проводит с друзьями.
— Ты бы хотела, чтобы он больше времени проводил с тобой?
— Иногда он не звонит мне по нескольку дней.
— Ты бы хотела, чтобы он звонил чаще?
— Когда я заболела, он приехал лишь на следующий день.
— А ты просила его приехать сразу?
— Нет, не просила.
— Понимаешь, ты точно знаешь, что тебе не нравится, но не знаешь, чего ты хочешь взамен.
— Как это?
— Ты рассказываешь мне обо всем этом, чтобы я пожалела тебя?
— Не знаю. Чтобы помогла разрулить.
— Как должно выглядеть это «разрулить»? Какое оно, когда «разруленное»?
— Не знаю.
— Тебе очень трудно принести пользу. Я точно знаю, что хочу принести ее тебе, но я не знаю, как. То же с ним. Что он делает не так, ты перечисляешь без устали, а на вопрос, чего он не делает — у тебя нет ответа.
— Как это?
— Скажи мне, чего ты хочешь от него.
— Сказать не то, что плохо, а
