— Я пыталась покончить с собой, от-...
— Я украл ябло-...
— Я уподо-...
Я, я, я, а кто-нибудь хоть раз из них спросил о нём?! Неужели никто из людей не задумывается о том, что Сандор не хладнокровный механизм, созданный для сбора помоев душ?! Ему ведь тоже бывает больно, ему больно.
Сандор поднял взгляд на распятия, скалясь — это было не похоже даже на ухмылку.
— Если Ты не явишься сейчас, — медленно, шумно дыша выдавил ещё священник, — то Тебя нет.
В тишине прошла минута, а затем и целый час. Сандор поднялся, огляделся и покинул комнату. Стараясь ни на кого не смотреть, направился к архивам.
Он знал, что нужно сделать сейчас. Пытался ещё останавливать себя всеми правдами и неправдами, отговаривал и сопротивлялся, но всё равно камнем рухнул в уготовленную Господом-Богом пропасть. В ней его ждали серые глаза, синее золото и бледная кожа. Душа, которая требовала спасения всё ещё оставалась там, в страшном поместье Блэров.
Сандор провёл несколько часов за тем, что перерывал древние свитки, отбирая особенно интересные. Планировал преподнести их Лилиан в качестве подарка — на этот раз прощального. Если никто не сводил их вместе, если не было ничего, что двигало Сандором в попытках уберечь юную леди от опасностей, грязи мира, то им нужно прекратить видеться.
Он не придёт на её помолвку, не почтит своим отчаянием — он вообще больше никогда, никого не почтит им. Всегда его жизнь была посвящена Господу, все поступки и намерения были во славу Его, а теперь... Теперь была одна пустота и боль, которую Сандор топил. Нужно будет улыбнуться юной леди в последний раз, поцеловать запястье и исчезнуть. Так будет правильно. Сандор достаточно поработал с ней, смог подарить надежду Лилиан, а значит, как бы больно не было, нужно считаться с судьбой. Если он и вправду не наложит на себя руки после сегодняшнего вечера, то сам пойдёт на исповедь и долго станет рассказывать о своём страшном, разрушающем грехе.
Сырость покрыла землю вместе с сумерками, когда всадник в чёрных одеждах сорвался с места, направляя коня прочь от Лондона, знакомой дорогой. Мимо так и не опавшей осины, кривых деревьев и звуков осеннего леса. Холодный ветер бил в лицо, звёзды скрылись за облаками, а Сандор гнал верного друга всё быстрее и быстрее, будто бы боялся опоздать.
Каким непредсказуемым может быть совершенно обычный шаг. Всего одна чёртова ошибка и твоя жизнь рушится на глазах, твёрдая почва уходит из-под ног, а глаза горят пламенем безумия.
Женщин слушают только дураки. И он, Сандор, действительно дурак.
Едва показались шпили особняка, всадник дёрнул поводья, всматриваясь в едва различимые огни окон. Неужели это правда последний раз, когда Сандор едет этой дорогой? Больше никогда... Никогда. В груди вновь болезненно сдавило, он зажмурился и пустил коня дальше, подъезжая к своему обычному месту.
Мужчина, таившийся в тени, заметил его не сразу, но подбежал, спешно кланяясь.
— Простите, отец Сандор, я не знал, что Вы будете и сегодня! Позвольте, я...
Сандор молча слез со скакуна, хлопнул того по спине и, немного подумав, всё же сказал конюху:
— Я ненадолго, нет нужды устраивать его. Оставь Грея здесь, он умный малый, никуда без меня не денется.
— Ну... Воля Ваша...
Быстро мелькнула уложенная камнем дорожка, потом входные двери тяжело раскрылись и Сандор вошёл в проклятый дом Блэров, автоматически оглядываясь. Стражник спросил, что ему нужно и Сандор ответил тоже автоматически — леди Лилиана Блэр. Попросил передать, что пришёл с подарком и не может ждать до завтра.
В столь поздний час не принято приезжать к дамам, но теоретически он всё ещё священник и ему позволено несколько больше, чем обычным мужчинам.
— Идите за мной, отец Сандор, — попросил вернувшийся стражник.
Прихожая залы вела к широкой лестнице, по которой спускалась мужская фигура. Сандор пригляделся, но узнал даже не лицо, а красно-чёрный камзол. Тот самый Чарльз Кросби? Юный лорд прошёл мимо, но он остановился и окликнул его:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Лорд Кросби, добрый вечер.
— Добрый, — юноша удивлённо обернулся. — С кем имею честь говорить?
— Отец Сандор, — просто представился священник и прищурился. — Разве ещё не состоявшемуся жениху положено так поздно задерживаться в доме будущей невесты?
— Откуда Вы... Впрочем, не важно. Рад знакомству, отче, я многое о вас слышал, — Чарльз лучезарно улыбнулся и Сандору захотелось выбить ему зубы. — Не подумайте ничего дурного, мы с отцом приезжали к лорду Блэру, но тот отбыл чуть раньше. Я задержался, но не видел леди Блэр с шести вечера. Я чту традиции, не переживайте и не посягну на чести незамужней девушки, хоть это и вопрос какого-нибудь месяца.
Сандора бросило в холодный пот, лицо его вытянулось. Месяц?! Как так?! Свадебный сезон уже закончился, с севера пришли холодные ветра. Видимо, все эти эмоции слишком явно отразились, поэтому Чарльз решил пояснить.
— Не поймите неправильно, отче, но я ждал Лилиан четыре года и не вытерплю без своей любви ещё год. Лорд Блэр дал своё благословение — считайте, что Вы второй счастливчик, узнавший эту новость после самих семей.
Откуда в этом мерзавце столько наглости?! Сандору казалось или зелёные глаза юноши и правда сально блеснули? Что он собрался делать с Лилиан после брака, о какой любви толкует, когда она должна быть с ним?!
— Второй? — вслух спросил Сандор. — А кто же первый?
— Он сейчас с Виктором Блэром. Должен быть ещё там, — задумчиво ответил Кросби. — Вы не против, если я откланяюсь?
Кажется, от счастья он совершенно забывал о том, в каком тоне должен был говорить. Ещё бы — Лили ведь завидная невеста, не обделена красотой и приданным...
Сандор кивнул, посмотрел на терпеливо ждущего стражника, и они отправились дальше. Лестница перетекала в коридор, слева имевший несколько дверей и одну справа. Он считал шаги, поскольку точно знал, сколько их должно быть. В самом начале пути стояло две фигуры — в одной он узнал Виктора Блэра, а вторая оказалась для Сандора, на первый взгляд, новой.
Незнакомец уже успел кивнуть главе поместья, и теперь широким шагом направлялся к ним. В полумраке и не скажешь, что гость Блэров ещё юноша, едва ступивший на путь взросления. Взлохмаченные волосы воронового крыла, острые черты лица, и нахальная ухмылка юнца — шотландцы всегда славились горделивым нравом.
— Мои поздравления, Чарльз. Надеюсь, ты готов остепениться, — фамильярное обращение, едва заметная ухмылка, и ни толики манеры. Разве подобный человек может принадлежать к именитому роду?
— Ради такой леди хоть пояс верности, — рассмеялся Кросби, чем взбесил Сандора ещё больше. Как у них вообще духу хватает говорить такие вещи... В его, чёрт возьми, присутствии?! И о ком?!
Виктор многозначительно прокашлялся, пытаясь умерить пыл молодого поколения. Сандор думал, что им и этого будет мало, но неожиданно подействовало — Чарльз хоть сколько-то смутился, а второй гость повернул голову в сторону святого служителя. И это... дворянин? Как человек, принадлежащий к высшему обществу, может быть столь наглым по отношению, во-первых — к страшим, во-вторых — к священнику?
Сандор смотрел испытывающе. Черты лица юнца казались ему смутно знакомыми, но стоило лишь вглядеться в глаза, как всё стало ясно. Желтоглазый! И этого нечистого Виктор притащил в дом, где живёт Лилиан?! Осталось в этом лорде что-то святое или нет?
Только Сандор открыл рот, чтобы поздороваться с нежелательным знакомым, тот его перебил:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Кажется, ваше лицо мне знакомо. Вечерняя месса в храме неподалёку, верно? Пару месяцев назад вы проводили её с отцом Итаном, — прищуренные глаза окинули альбиноса внимательным взглядом. Слишком внимательным. Будто юный шотландец заведомо знал его мысли, изучал каждую, словно старинный пергамент. С не самым лучшим содержанием.
На секунду Сандору стало не по себе, но лёгкий мандраж страха прошёл столь же быстро, сколь появился.
