В кухню легкой походкой вошел Роджер.
— Все готовишь?
— Скоро закончу. — Она отвернулась к плите, чтобы он не заметил ее слез.
Коротким движением он сдавил ей плечо.
— Ты стоишь тут часами. Сделай перерыв.
— Я уже почти закончила.
— Дай-ка мне, — Роджер взял из рук Руфы ложку и осторожно оттолкнул ее от плиты. — Можешь доверить мне. Я известен своим терпением.
Это было правдой, и Руфа почувствовала к нему прилив нежности. Добрый старый Роджер… Его терпение, а также истинная и безграничная преданность не позволили Розе лишиться рассудка, после того как все произошло.
— Спасибо, Родж. Нужно снять еще полдюйма.
— Да, да.
Руфа заварила себе кружку чая и поднялась по шаткой лестнице в старую детскую. Посеревшую сельскую округу сковал сильный холод, по свинцовой крыше колотил проливной дождь. Сквозь дырявый потолок капала вода, время от времени ударяясь то в эмалированное ведро, то в два ночных горшка. На софе лежала Нэнси, поддерживая слабый огонек и читая порванный журнал «Woman's Weekly», который она нашла в куче дров.
— Привет, — сказала Нэнси. — Суп готов?
— Почти.
— Можно мне отведать перед уходом в паб? Я заступаю в шесть.
— Стыдно работать под Новый год, — сказала Руфа.
Не поднимая глаз, Нэнси проговорила:
— Деньги — хорошая штука, и Бог — свидетель: нам они необходимы. — Она устремила взгляд вверх. — Я не хочу оставаться здесь. Воспоминания не дали бы мне покоя.
— Понимаю. Но мне будет тебя не хватать.
— Не нужно, Ру. Извини меня, — Нэнси нахмурилась. — Какой ужасный день… Протекающая сквозь дыры в потолке вода забавна лишь в романах о милых сумасбродных семейках. В реальной жизни это нагоняет тоску.
— Убери свой зад, — сказала Руфа. — Хочу прилечь. Чувствую себя так, как будто съела одна всю 17-фунтовую индейку целиком.
Нэнси села на валик, освободив место для Руфы.
— Здесь опубликована история о том, как секретарша вышла замуж за своего босса. Она старалась выглядеть некрасивой, чтобы он восхищался ее работоспособностью. И вдруг сильный порыв ветра сбил ее очки, пригладил ей волосы, и босс обнаруживает, что она прехорошенькая. Вот такой тупой мужик и должен быть в доме.
— Настоящий Мужчина рассказывал, что мужчины часто внушают себе черт-те что. Помнишь, как говорил: «Если некрасивая женщина с точеными ножками носит подвязки, то мужчине в среднем понадобится несколько часов, чтобы определить, что она некрасива». — Они рассмеялись. Повторение шуточек Настоящего Мужчины на мгновение приближало его к ним, но потом еще более отдаляло.
— Хотелось бы знать почему, — вздохнула Руфа. — Что заставило его решиться на это, Нэнс?
— Этого мы никогда не узнаем, — печально проговорила Нэнси. — Так что не будем спрашивать об этом и оставим его в покое.
Руфа отрицательно покачала головой. Она не хотела и слышать, чтобы оставить Настоящего Мужчину в покое.
— Должна была остаться хотя бы записка. Ты же знаешь, он никогда ничего не делал без того, чтобы не раструбить об этом повсюду. Почему он не оставил нам хотя бы записку?
Нэнси перегнулась через коврик, чтобы подбросить в огонь покрытое паутиной полено.
— Для нас любой информации было бы мало. Мы всегда хотели бы большего.
— Достаточно было сказать «прощайте», — проговорила Руфа. — «Прощайте и я люблю вас».
— Перестань изводить себя. — Лицо Нэнси оставалось спокойным, но голос был жестким. — Наступил Новый год, и пора прекратить представлять дело так, как будто это произошло вчера, — в этом Эдвард, несомненно, прав. Нужно думать о будущем.
— Я не отступлю, Нэнс.
— Что ты имеешь в виду?
— Я не сдамся без борьбы. — Стиснув от возбуждения руки, Руфа рассказала Нэнси о броши Эдварда. — Он пообещал, что поможет мне получить за нее приличную цену, если я с пользой использую деньги.
— Например, увеличишь себе груди? — предположила Нэнси.
— Ха-ха! Я серьезно.
Нэнси наклонилась к ней:
— Почему Эдвард не мог просто дать тебе денег, вместо того чтобы затевать всю эту мороку?
Руфа отреагировала спокойно. Она тоже думала об этом и заранее приготовила ответ:
— Ты же знаешь, как он странно ведет себя, когда дело касается наличных денег. И тем не менее его никак нельзя обвинить в нечестности.
— Разумеется нет, но он обожает все контролировать. Он не даст тебе ни пенни, если ты не выполнишь его приказ.
— Он доверяет мне, — напомнила Руфа. — Если я скажу, что использую вырученные за брошь деньги, чтобы оплатить учебу или открыть свое дело, он мне поверит.
Нэнси упустила значение ее тона.
— Конечно, поверит: он знает, что ты не солжешь даже ради спасения собственной жизни.
— Я уже нарушила одно данное ему обещание. Я сказала, что никому из вас не расскажу о броши.
— Старый маразматик! Он, видимо, думает, что мы обдерем тебя как липку. — Нэнси понимала Эдварда далеко не всегда. Настоящий Мужчина говорил, что они с Эдвардом абсолютные противоположности: пылкость — холодность, щедрость — скаредность, болтливость — собранность. — Кстати, а почему ты все же рассказала мне об этом?
— Я хотела спросить тебя кое о чем.
Нэнси опустила журнал и придвинулась к Руфе поближе.
— Дорогая, скажи, что ты не имеешь в виду эту дурацкую Брачную игру!
— Я не могу выбросить ее из головы, — честно призналась Руфа.
— О Боже, так я и знала! Ты прямо зациклилась на ней.
— Понимаешь, теперь, когда у нас есть деньги, это теоретически возможно, — упорствовала Руфа. — Мы можем вложить деньги в хорошую одежду, посещать хорошие места…
— А что, если мы потерпим неудачу? Я не хочу, чтобы Эдвард обвинил меня в том, что я сбила тебя с пути.
Руфа не думала об этом и вынуждена была признать, что Эдвард именно так и поступит.
— Если мы потерпим неудачу, я признаюсь и возьму всю вину на себя.
— Ну, не знаю, — сказала Нэнси. Она молчала, задумчиво глядя на Руфу и взвешивая шансы. — Как ты поступишь, если я скажу «нет»?
— Не знаю, — Руфа молчала несколько секунд, затем быстро проговорила:
— Буду действовать одна.
Нэнси неожиданно рассмеялась.
— Я боялась, что ты ответишь именно так. Ты знаешь, я ни за что не отпустила бы тебя в Лондон одну.
— Почему? Я еще в своем уме, — Руфа была уязвлена. — Я в состоянии постоять за себя.
— Тебе это не грозит. Я тоже еду.
— Ты хочешь сказать, ты принимаешь в ней участие? В Брачной игре?
Нэнси вздохнула, задумчиво разглядывая огонь.
— Думаю, да. Фактически это пришлось на очень удобный момент. Что касается Тима… ну, он не тот человек, за которого я его принимала. Его мать то и дело намекает, что, если я уйду со сцены, он вернется в колледж. Мне необходимо расширять свой кругозор.
