Я поморщилась на последнюю фразу. Так я и знала, этого и боялась! Представляю, что именно обсуждают местные сплетники: скромная знахарка пришибла кузнеца метлой. Длинные языки любят все преувеличивать!
— Да я тоже от себя такого не ожидала, — чуть покраснев, солгала я. Все-таки три дня в роли принцессы хоть чему-то, но учат. Смущение я теперь могу изобразить мастерски. А уж врать — вообще без проблем! — Наверное, адреналин.
— Понятия не имею, что это, но метлой ты работала, как я — поварешкой! — снова улыбнулся друг, приняв эту игру за чистую монету.
А вот меня грызла совесть. С детства твердили, что врать и притворяться нехорошо, что главное в человеке — искренность, честность, доброта. А тут я лгала другу! Но поделать ничего не могла. Все-таки это не только мой секрет.
— А где, кстати, тот паренек, которого ты выручила? — спросил вдруг Савка, с любопытством оглядывая кухню.
Я замялась, судорожно ища ответ. Вот об этом Нел упомянуть забыла.
— А-э…. Дома, наверное, — наконец, предположила я. — Вчера до ворот его проводила, а уж куда он потом делся не знаю.
— Ясно, — вздохнул Савка, снова не заметив фальши. А ведь раньше он сразу понимал, когда я врала! — Знаешь, — парень замялся, — меня очень удивил твой поступок. Никогда бы не подумал, что ты на такое способна! Да и вообще в тот день ты была какой-то — он запнулся, — другой! — и вдруг совершенно неожиданно добавил. — Пожалуйста, будь такой почаще!
* * *
Савка уже давно ушел, а я все еще не могла придти в себя. Неужели он влюбился в Орнеллу? Ох, что же будет!
Глава 8
Орнелла
По возвращению меня ожидал переполох. Слуги в ужасе носились по коридорам, совсем не замечая своей принцессы и едва не сбивая ее с ног.
Я прижалась к стене, пропуская бешеный табун. Говорить, кричать и возмущаться было бесполезно — все равно бы меня не услышали. Но вот погодите, узнаю, что произошло — выпорю всех за такое неуважение!
Возмущению не было предела. Что тут вообще произошло, если слуги напрочь забыли этикет?! Да как они вообще посмели так себя вести?!
Настроение было отвратительным. Мало было такого хамства по отношение ко мне со стороны каких-то слуг, так еще и Улька завела дружбу с этим царственным хмырем Домиником! На что она надеялась, называя его по титулу во время общения?! Неужели непонятно было, что принцесса с ним, мягко говоря, не ладит?!
— Что здесь происходит?! — рявкнула я, наконец, выплескивая всю злость на первого попавшегося слугу, пробегающего мимо.
Паренек лет двенадцати испуганно уставился на меня своими большими голубыми глазами. Пару мгновений неверующе осматривал меня с ног до головы, а потом, не дожидаясь грома и молний, с радостным видом скрылся за поворотом:
— Нашлась! Принцесса нашлась!
Я испуганно вытаращилась на часы, висевшие на противоположной стене. Мамочка дорогая! Девять утра! Неужели мы столько просидели у Ули?
* * *
— Дорогая, где ты была всю ночь? — спокойный, но твердый голос матери нарушил мои раздумья.
Я резко развернулась. Передо мной стояла королева. Не мама. Королева. Холодная, равнодушная, но… живая и здоровая! Ульке все же удалось вылечить ее! Я счастливо улыбнулась, борясь с искушением кинуться матери на шею. Как же я рада, что с ней все хорошо!
— Я была в библиотеке! — тут же нашлась я, совершенно не пугаясь тяжелого взгляда.
Для меня никогда не была секретом любовь матери. И сейчас я точно знала — этот холод в глазах лишь маскировка. А глубоко в душе царит волнение и желание обнять и расцеловать «вернувшуюся» дочь.
Стало совестно. Мама тут волнуется, места себе не находит, да и не полностью от болезни еще оправилась, а я по лесам и избушкам шатаюсь! Волноваться всех заставила.
— В библиотеке? — мама изумленно округлила глаза. — Так долго?
— Зачиталась, прости, — виновато улыбнулась я, демонстрируя толстую (и слава Богу не подписанную) тетрадь сестры.
— Неужели это общение с принцем Домиником так сказывается на тебе? — ласково улыбнулась мама. — Ты раньше никогда не проводила столько времени в библиотеке.
— Я устала, мам, — вздохнула я, нисколько не привирая. Глаза слипались, спать хотелось жутко. — Давай поговорим позже.
— Хорошо, — кивнула королева, окидывая меня любопытным взглядом. — Андреа, — крикнула она одну из служанок. — Проводи принцессу Орнеллу до ее покоев.
* * *
Как же я выспалась! Наконец-то мягкие перины, пушистое одеяло и легкий запах свежего молока. Ммм! Что может быть чудесней?
— Доброго дня, Ваше Высочество! — улыбнулась София, подавая завтрак, и шепотом добавила. — Я выполнила все, что вы просили.
— Благодарю, — вежливо кивнула я, судорожно вспоминая, что Уля просила сделать служанку.
Не вспомнила. Кажется, сестра забыла упомянуть об этом.
Да и вообще, «молодец» она! Как Уля могла посвятить в свои планы служанку?! У них же язык, как помело! Разболтает и не заметит! Ой, Ульяна, Ульяна, дурья ты башка! Софию посвящать было, пожалуй, опасней, чем Доминика! Хоть он и политик до мозга костей, но болтушка-служанка — еще хуже!
Ну, Уля, ну услужила! Как мне теперь с этим паркетным хлыщём общаться?! Спокойно смотреть, вежливо улыбаться и обращаться на «вы» и по титулу? Да ни за что на свете! Хотя Доминик не глупый, точно заподозрит неладное! И что теперь делать? Что важнее: сохранность секрета или гордость?
Пока одевалась и умывалась — рассуждала, а сейчас ноги уже несли к библиотеке. Там обычно никого не было. Тихое место, идеально подходящее для раздумий.
Увы, это «идеальное место» было занято. Увидев сидевшего на столешнице Доминика, листающего очередную книженцию, я едва удержалась от ехидного замечания.
Этот книжный червь не понравился мне еще при первой встрече. Мне было три, ему — пять. Напыщенный, занудный, самовлюбленный Доминик смотрел на меня как на будущую ненавистную жену. Его злые шутки и нравоучения настолько надоели мне, что однажды он пересчитал ступеньки одной из лестниц дворца носом.
Тогда принц совсем озлобился и начал делать ко всему прочему и язвительные замечания. А его взрывоопасные розыгрыши, виноватой в которых оказывалась всегда я?
Кто знает, как сложились бы отношения, если бы родители не пророчили нам долгую и счастливую совместную жизнь.
— Привет! — оторвавшись от книги, улыбнулся этот хмырь.
— Угу, и тебе не хворать! — буркнула я, осматриваясь в поисках укромного уголка.
— Где ты была ночью? — вновь прицепился принц, насмешливо смотря на меня со своего «насеста».
— В библиотеке! — закипая, ответила я. Нет, он меня еще и допрашивать будет?! Тем более Доминик всегда в курсе всех дворцовых сплетен!
— Неа, не ври! — лениво отозвался тот, перевертывая страницу. — Я всю ночь провел здесь, но тебя не встречал.
Я испуганно покосилась на принца. Что это? Очередная игра Доминика или все же истина? Никогда не могла понять этого. И три дня в лесной избушке ничего не изменили, увы.
— Я понятия не имею о чем ты! — резко отозвалась я, разворачиваясь к двери. Находиться в обществе жениха стало небезопасно. Я боялась разозлиться и сорваться.
— Что с тобой Орнелла? — полетел мне в след грустный вопрос. — Ты изменилась буквально за день!
— Тебе показалось! — пробормотала я, выскакивая из библиотеки.
И за что мне досталась такая стеснительная сестра?!
Ульяна
После ухода Савки я принялась готовиться к следующему дню. За время моего отсутствия дел накопилось довольно много. Несколько пациентов требовало к себе внимания. Это, в основном, пожилые крестьяне, которые без моих настоек долго не протянули бы — не всем Всевышний даровал здоровье.
Так что, нагрузив корзинку приготовленными заранее пузырьками и мешочками, я прихватила с собой плащ и сапожки на случай непогоды и отправилась навещать окрестные деревеньки. Первым на очереди был шорник Моисей, страдавший от повышенного давления. Умники от официальной медицины называют это склонностью к удару, а иногда — полнокровием. В экстренных случаях людям с этим недугом пускают кровь, но я до такого старалась не доводить, хотя, признаюсь прямо, травки мои от этого помогают не слишком хорошо.
Тут важнее всего человека настроить на правильный режим и заставить разумно чередовать движение, отдых и расположить его к душевному спокойствию.
С Моисеем у меня это получалось. Он спокойно шил хомуты и прочие элементы конской сбруи, обучая своему ремеслу соседского парнишку, который старика и обстирывал, и обстряпывал, и вечно клянчил у него денежки, которые тратил невесть на что, но за «место» держался крепко и не воровал. Просто пропадал два дня в неделю в городе, откуда возвращался, кряхтя и почёсываясь. Не то, чтобы сильно побитым, но изрядно поколоченным.
