Я попыталась отползти, с ужасом глядя на грабителя, но тот без труда догнал меня и, схватив за шкирку, приподнял в воздух.
Испуганно пискнув, я врезала ему со всей силы здоровой ногой в живот.
— Цыпочка! — злобно усмехнувшись, отозвался мужчина, даже не поморщившись.
А я изумленно распахнула глаза: так это тот самый кузнец! Как же я попала! Боже, что же будет?!
Орнелла
— Привет, Нелл, — вот и Доминик. Лёгок на помине. Манеру врываться в мои покои без стука он приобрёл ещё в годы нашего детства, когда мы ссорились, точно так же как и сейчас. С той поры, когда я пряталось от его тумаков в своей спальне, и сохранилась у меня привычка запирать дверь при помощи каминной кочерги. Это после того, как он прокрался ночью мимо дремлющей в будуаре няни и вылил на мою голову ведёрко воды. Шрам от царапины на правой щеке, которую я ему тогда оставила, он сейчас маскирует бородой. Она у него ещё мягкая и по-овечьи курчавится.
— Здравствовать и вам, Ваше Высочество, — ответила я чопорно и взглядом отпустила Соньку, которой этот обормот успел подмигнуть. Хорошо хоть не ущипнул, но эти методы проявления внимания он обычно приберегает для меня. Кстати, в этот визит он и ими меня ни разу не удостоил.
— Рад был засвидетельствовать своё почтение, принцесса, — вдруг заявил он радостным голосом. — Полагаю, что верховая прогулка в моём обществе вас ни капельки не интересует.
— Вы правы, это действительно так, — а что мне ещё оставалось отвечать?
Едва он скрылся за дверью, я перечитала только что сочинённое четверостишие, так и остававшееся на листе передо мной. Злорадство куда-то испарилась и накатила грусть.
Вспомнился папа. Он у меня большой и сильный. Рядом ним ничего не страшно, и мама часто бывала весела, до тех пор, пока он оставался с нами. А год назад войско из похода вернулось разгромленным и очень многие остались где-то на чужбине. Отец принял под свою руку отряд, прикрывавший отступление и никого из воинов арьергарда после этого больше не видели.
Вдруг вспомнилось, как Савка рассказывал о том, что сыновья… не помню, как звали этого человека, они ведь появились как раз после примерно года отсутствия. Клуша! И куда запропастилась Сонька! Не в наряде же принцессы мне идти в город. Теперь-то под плащом всю дорогу укрываться не получится, ведь я буду не просто смотреть, но и разговаривать с людьми. А тем, кто кутается в тёмный балахон, не так-то много рассказывают!
Ульяна
— Ты опозорила меня перед всей площадью! — злобно шипел мне в лицо кузнец. — Только это не сойдет тебе с рук, мерзавка! Я не прощаю оскорблений!
Ужас плескался внутри меня. Я тихонько скулила, пыталась вырваться из мертвой хватки мужчины, ударить или хотя бы ослабить давление ворота на шею. Но с каждой секундой попытки становились слабее, воздуха не хватало катастрофически, закружилась голова.
Резкий удар — и я упала на дорогу, судорожно хватая ртом воздух.
— Нет, — почти ласковый шепот моего мучителя. — Ты не умрешь так просто!
С силой он впечатал меня в стену ближайшего дома. Я громко вскрикнула, надеясь, что поблизости есть стража. Но от хлесткой пощечины голова качнулась, а щека загорела огнем.
— Только попробуй рот открыть, — с ненавистью произнес кузнец, глядя мне в глаза. — Прирежу на месте.
Я криво улыбнулась, вытирая кровь с подбородка и осторожно прикасаясь к разбитой губе. И тут же завизжала так громко, как только смогла.
Выбор был прост. Уж лучше попытаю свою удачу и умру быстро, чем беспрекословно подчинюсь какому-то мерзавцу и буду мучить себя.
— Тварь! — ругнулся кузнец, затыкая одной рукой мне рот, а другой, доставая из кармана обычный кухонный нож. — Я тебя предупреждал!
Я зажмурилась, мысленно прощаясь со всеми друзьями, близкими и вновь обретенной сестрой. Страшно почему-то уже не было. Было обидно умереть от удара какого-то разделочного тесачка.
— А ну отошел от нее, быстро! — вдруг раздался смутно знакомый спокойный голос.
Кузнец резко развернулся, не выпуская меня из «объятий» и продолжая сжимать нож.
— Ты кто такой? — с презрением спросил кузнец, осмотрев худощавую фигуру моего защитника. — Беги отсюда, пока не оказался рядом с ней!
— Помогите, — шепнула я одними губами.
Боль и слабость давали о себе знать, но появилась надежда. Посмотрев помутневшим взглядом на своего спасителя, я все-таки погрузилась в беспамятство. Теперь да, теперь можно.
* * *
Очнулась я, как ни странно, на том же месте — в переулке, на земле. Голова гудела, как после трех бессонных суток, все тело ломило, лицо жгло огнем. Но двигаться я все же могла. Даже встала почти без боли. Бывало и хуже.
Оперевшись, на всякий случай о стену, я огляделась. Что здесь произошло, пока я лежала в беспамятстве?
Думаю, прошло около часа. Небо совсем потемнело, и мне приходилось напрягать зрение, чтобы увидеть хоть что-нибудь.
Пройдя пару шагов вперед, запнулась о чье-то неподвижное тело и тут же склонилась над человеком.
Это оказался злобный кузнец, едва не отправивший меня на тот свет. Превозмогая отвращение, страх и ненависть, я дотронулась чуть дрожащей рукой до его шеи, щупая пульс. Боже, как бы сейчас мне помогла настойка валерианы!
Кузнец был жив, просто без сознания. Бегло ощупав его тело, я поняла, что особо тяжелых ранений нет — все это время на нем был толстый кожаный жилет. Видимо, хорошо его Орнелла отходила, раз он так запасся!
Внезапно справа от меня раздался едва слышный стон. Бросив кузнеца, я рванула на помощь моему спасителю. Пришла пора отплатить ему той же монетой.
В темноте я не видела лица, но едва не вырвала мужчине бороду, запутавшись в ней пальцами. Старик? Но руки, ощупывающие его тело говорили об обратном — слишком неподходящее телосложение для пожилого человека: сильные, несмотря на некоторую худощавость, руки, мускулистая грудь. Я даже слегка покраснела.
Но, едва дотронувшись до его живота, тотчас забыла обо всех глупостях. Кажется, кузнец ранил моего спасителя ножом!
Голова еще соображала, а руки уже делали — громкий треск ткани (недешевой, кстати!), и большая часть рубашки мужчины пошла на бинты. Жаль, что у меня нет с собой своей мини-аптечки, предназначенной как раз для таких случаев! У цирюльника оставила, завтра ведь все равно к нему собиралась. Лентяйка!
Вдруг начал приходить в себя кузнец. Заворочался, забурчал что-то непонятное. Я запаниковала: что же делать?! Если он очнется — то опять попытается меня убить!
Тут рука нащупала у тела спасителя кирпич, по-видимому, когда-то отвалившийся от стены. Так вот чем «раненный» оглушил кузнеца!
Сжав посильнее это орудие, я, что есть мочи, опустила его на затылок «мстителя». С легким стоном он вновь провалился в беспамятство.
А я, схватив за плечи раненного мужчину, поволокла его в сторону своего дома. Главное — дотянуть до ворот, а потом знакомые стражники мне обязательно помогут, благо в кустах у самой городской стены у меня специально припасены носилки.
* * *
Стражники действительно помоги. Один из них даже отправил своих людей арестовать кузнеца. Я молилась, чтобы мой удар не оказался для него смертельным — не крестьянское это дело, выносить приговор. Судьбу этого мужчины должен решить суд.
Раненного же принесли в избушку в рекордные сроки. Кому как не стражам, в прошлом военным, знать цену времени?
К счастью, рана оказалась не такой серьезной, как я сначала подумала. Непутевый спаситель очнется в ближайшее время, а «царапина» заживет за неделю-две. Плевое дело.
Обработав должным образом рану и перевязав ее, я со спокойной душой отправилась спать, даже не рассмотрев своего пациента.
День был тяжелым: целая бессонная ночь, нападение, да и плюс очередной «больной» на мою голову! А ведь завтра еще предстоит возня не только с ним и сыновьями цирюльника, но и с самой собой! Все-таки проклятый кузнец оставил заметный след в моей жизни!
Обработав свои царапины и синяки, я упала на кровать, мгновенно проваливаясь в сон. Случись сейчас конец света, я бы, наверное, не смогла даже голову с подушки поднять! Плевать абсолютно на все! Спать, только спать!
Глава 11
Орнелла
Сонька принесла мне свои юбку, блузу и чепец. Как я и просила, наряды эти были не новыми, но выглядели скромными и опрятными. Просто заметно, что носили их долго. Рассмотрев меня придирчивым взглядом, девушка дополнила образ жилетом со шнуровкой спереди. Он оказался в тон с юбкой — радикально синий цвет с небольшими признаками выгорания на солнце.
Повертелась перед зеркалом. Хоть это и не то, к чему я привыкла, но зато меня теперь никто не отличит от простолюдинки!
Пока мы с Сонькой хлопотали с переодеванием, за окнами стемнело, и я, выпроводив фрейлину, заложила дверь кочергой.
