нечему особо удивляться, — сказал он, откладывая в сторону протокол совета директоров, окончательно утверждавший финансирование. — Это давно стало национальной идеей: зарабатывать здесь, а жить и растить свое потомство там. Чего ты от меня хочешь?
— Я хочу того же, что и все. Вы же, Виктор Павлович, сами сейчас озвучили главную народную мотивацию.
Лена встала и, повернувшись к нему спиной, посмотрела в окно. Вельветовая юбка входившего в моду бренда Gainsbaree делала ее безукоризненную фигуру еще привлекательнее. Ее ступни, обтянутые прозрачными колготками, были, наверное, чуть крупнее, чем требовали каноны античного искусства, и именно это вкупе с тем, как она ставила их немного носками внутрь, сейчас, как, впрочем, и всегда, особенно заводило государственного мужа.
— Судя по тому, что мне удалось прочитать между строк, Хайруллин в курсе, но не в доле? — спросил он, разыгрывая неподдельный интерес.
На самом деле единственное, что он чувствовал сейчас, было сожаление о том, что он разменял, возможно, последнюю любовь в погоне за новыми одалисками и теперь ему приходится увлекать Лену в постель давно опостылевшими ему ухищрениями.
— Этого я не могу знать, а любые догадки вносят в расчет недопустимые погрешности, — Лена говорила, глядя ему прямо в глаза.
В этом взгляде он прочитал приговор и смирился, поняв, что эта женщина ему не по возрасту. Стало абсолютно ясно, что ничего сегодня не будет. Единственный способ видеть ее хоть иногда вот так стоящей в его квартире без туфель с перекрещенными ступнями — просто сделать то, о чем она просит.
— Хорошо, я узнаю, кто стоит за этим, как его… Низовцевым, — Виктор Павлович на всякий случай сверился с листком бумаги. Он презирал сослуживцев, вечно забывающих и путающих фамилии и обстоятельства дел. О его педантичности ходили легенды.
— Спасибо, — ответила она, и взгляды их опять встретились.
— А теперь уходи. Мне будет чем заняться этим вечером. И помни: сегодня ты пришла по правильному адресу, покажи ты эти бумаги кому-то еще, и за твою жизнь нельзя будет дать и ломаного гроша.
* * *
Выйдя из теплого подъезда, Лена пожалела, что, увлекшись разговором с Земцовым, позабыла попросить дать ей машину доехать обратно домой. К вечеру заметно похолодало, и ее стройные ноги в тонких колготках сразу почувствовали себя некомфортно. Она поспешила вверх по переулку, надеясь на Остоженке поймать попутку. Идти было неудобно, приходилось все время смотреть под ноги, выбирая место посуше в ядовито-бурой жиже, растекающейся под ногами. Сырой ветер с реки, разгоняясь порывами между рядами домов, все время менял свое направление, заставляя отворачиваться и прятать лицо в высоко поднятый воротник. Она начала злиться на себя и на него, да и сама идея привлечения Виктора Павловича в качестве партнера стала казаться ей необдуманной и поспешной. К счастью, ей навстречу, явно ища место, куда можно «воткнуться» для парковки, полз какой-то невзрачный автомобильчик. Сейчас Лена была рада любому месту, где не дует ветер и можно согреться. Сомнений в своих чарах у нее не было — и правда, стоило ей махнуть рукой, как водитель, ускорившись, лихо тормознул радом с ней и, дотянувшись до ручки передней двери, пригласил девушку сесть рядом с ним.
«Это фокус для фраеров», — вспомнила она бессмертную фразу капитана Алехина и, не говоря ни слова, плюхнулась на заднее сиденье, предоставив шустрому водиле самому исправлять свои ошибки и закрывать переднюю дверь.
Она назвала адрес. Ехать было недалеко, и молчание шофера Лену вполне устраивало. В машине она почти согрелась, и ее мысли снова вернулись к этому контракту, который, она была уверена, никто не собирался исполнять. Пользуясь привилегией доступа практически ко всем файлам, хранящимся на серверах, она, сверив счета компаний, используемых для так называемой оптимизации налогообложения, заметила некоторые расхождения. В целом это было объяснимо. Фирмы, используемые для таких целей, постоянно менялись. Они возникали, как миражи в пустыне, и исчезали, как Атлантида. Но сейчас что-то тревожное витало в атмосфере всей корпорации. Лена чувствовала это спинным мозгом. Все раздражало ее: Низовцев со своими шоколадками и прозрачными предложениями о создании дружеской коалиции; Хайруллин, смотревший на нее зверем из-за душившей его ревности к Земцову; Сморчок, исподтишка старающийся проникнуть взглядом в любой не прикрытый верхней одеждой закоулок ее тела. Одна лишь Паулина Фроловна день за днем с упорством рабочей пчелы раскладывала корреспонденцию по ячейкам с латунными литерами, указывающими их порядковые номера. Надо было решаться. Лена перешла Рубикон, собрав файлы в папку и отдав их Земцову. Сейчас она почти жалела об этом, видимо из-за невнимательности того к ней. Выставить девушку на улицу, не организовав подобающий транспорт, было настоящим моветоном. Придя в себя и немного успокоившись, она стала смотреть в окно. Машина была совсем простенькая, и кнопок обогрева задних сидений не наблюдалось.
— Вы не могли бы выключить радио? — попросила она, посмотрев в лицо водителя через зеркало заднего вида.
Он выполнил ее просьбу, не отрывая взгляда от дороги.
— Ты работаешь с Низовцевым?
Вопрос прозвучал неожиданно, и Лена сначала даже не поняла, что обращаются к ней.
— Что? Кто вы? Остановите машину! — она попробовала открыть дверь, но ручка замка безжизненно болталась в руке, не производя никакого эффекта.
— Я его друг, просто потерял связь с ним, вот и все, — человек говорил, не меняя интонацию, с безразличием глядя на Ленины попытки открыть дверь.
Она впервые встретилась с ним взглядом и в оцепенении прекратила попытки взять его на испуг.
— При чем здесь я? Вам дать его номер?
— Я спрашивал его номер?
— Что вам надо?
— Отвечай на вопрос.
— Ну раз у меня есть его номер, то, наверное, да, мы работаем вместе. Вы кто? — Лена, как все красивые женщины, никогда не боялась мужской агрессии.
— Передай этому касатику, что завтра я жду его у Красных ворот, в японском ресторане.
— Это все?
— Да.
— Как вы тут оказались? Вы следили за мной?
Они остановились возле ворот, закрывающих въезд во двор ее дома.
Повернувшись к ней всем корпусом и стараясь придать своему голосу и взгляду как можно больше теплоты — первый признак того, что ему не удалось избежать ее чар, — он ушел от прямого ответа, сказав всего пару ничего не значащих фраз:
— Не задавай мне вопросов сегодня. Если ты не возражаешь, мы встретимся еще раз, и у тебя будет время все узнать.
После этого он вышел из машины и, обойдя ее сзади, открыл дверь. Лена, не проронив ни слова, выскользнула на улицу. Ветер утих, и, приложив магнитный ключ к калитке, отгораживающей остальной город от территории, принадлежащей
