Но я и не думала, что телохранители рискнут позволить себе лишнее, просто хотелось выплеснуть раздражение после общения с Владычицей. Впрочем, для этого есть куда более подходящий объект. Сев в мягкое кресло, приказала снять оковы с рук раба и оставить нас. Когда двери закрылись, оставляя меня наедине с непокорным мужчиной, тот поднял голову, огляделся, и, криво улыбнувшись, медленно поднялся с колен.
— Зря ты отпустила своих цепных псов, девочка, и освободила мне руки.
Я вернула улыбку, как можно более нежную.
— Я не позволяла тебе подняться. Зря ты решил сразу показывать характер. Но у тебя ещё есть шанс избежать наказания и попытаться изменить свою жизнь, просто выслушай меня.
Мужчина заливисто рассмеялся.
— Я и так изменю свою жизнь, сбежав, наконец-то из этого змеиного гнезда в вольные леса! И всё благодаря твоей самонадеянности и беспечности, девчонка! Спасибо и прощай!
Мирного разговора не получилось. Ну что ж, я ведь хотела сбросить раздражение?
Глава 5
Когда звякнули ключи в двери камеры, Райс несколько удивился: до боёв рабов, по его расчётам, оставалось ещё не меньше десятицы, а всё остальное время к узнику никто не заходил, лишь просовывая в прорезь в двери еду и питьё. Но, как бы там ни было, это означало лишь одно — снова наденут проклятый ошейник, пусть и на недолгое время, но лишающий воли к сопротивлению и не позволяющий ослушаться приказов.
Ему настолько всё надоело, что мужчина удивлялся сам себе — несмотря на всё чаще появляющиеся мысли покориться воле Владычицы и начать вести более-менее нормальную жизнь (по крайней мере, не в подземелье), на деле Райс упорно отказывался выполнять приказы. О том, чтобы взять на своё ложе привлекательного и сильного мужчину, женщины Семьи забыли думать давным-давно — какими бы мощными магами ни были Владычицы, но особенность организма теранцев, появившихся от смешения крови людей, тёмных эльфов и орков, преодолеть так и не смогли: если мужчина не желал женщину, возбудить его и принудить к соитию, невозможно.
Почему случилось так, что при общем подходе к воспитанию, когда из мальчиков лет с трёх растили послушных, но сильных воинов, не способных противиться воле господствующих в их обществе женщин, он вырос настолько непокорным бунтарём, Райс и сам не мог понять. Откуда возникали мысли о свободе и желание самому управлять собственной жизнью? Впрочем, стряхнув философский настрой, Райс приготовился к очередному испытанию. Откуда мысли? Просто он очень сильный и умелый воин, бесящийся от осознания, что, лишь благодаря немыслимому выверту природы, из-за которого магией могли обладать только женщины расы (пусть и не все), мужчины вынуждены подчиняться этим, более слабым физически, но коварным и жестоким созданиям.
Ожидаемой схватки (чтобы надеть на строптивого раба подчиняющий ошейник, обычно требовалось не меньше трёх хорошо подготовленных воинов) не случилось. В этот раз тёмную подземную камеру посетила сама Первая Владычица Тиалисса, которая, особо не церемонясь, скрутила Райса магическими путами. Защёлкнувшийся ошейник вновь заставил пережить неприятные ощущения первых мгновений — потом оглушающие и дезориентирующие чувства пропадают, но ослушаться приказа совершенно невозможно.
Тиалисса, подобно всем теранкам, была красива, стройна и высока, почти вровень с мужчинами, но, как и при виде любой другой красотки, желающей властвовать над ним, Райс остался равнодушен к её привлекательности. Он, конечно, не был невинным юношей, но к своим двадцати шести познал не так уж и много женщин: связь с неодарённой служанкой не позволяла появиться метке принадлежности на втором виске, так же, как и связь с женщинами Вольных Лесов, не принадлежавших какой-либо Семье. В этих лесах мужчина провёл три с половиной года после бегства из цивилизации. Самые счастливые годы его пока короткой жизни. Возможно, только воспоминание о вкусе познанной свободы до сих пор позволяло ему не сдаться, все четыре года рабства и сидения в подземелье.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Спустя полгода после своего совершеннолетия, парню каким-то чудом удалось сбежать из города и затеряться в лесах. Уже тогда он был дерзок и неоднократно сечён плетьми за это, а когда узнал, что его собираются отдать одной из Владычиц, прельстившейся на молодое и хорошо развитое тело, Райс решился на побег, надеясь найти в лесах таких же бунтарей, живших в гармонии с природой и друг другом. Немало тому способствовали остатки коренных жителей — мирных и спокойных лияров, избежавших вливания в расу прибывших когда-то в этот мир захватчиков. Не сумев что-либо противопоставить агрессивной магии Владычиц, они предпочли уйти в глубокие леса, так до конца и не изученные даже за прошедшие тысячелетия. Конечно, это касалось тех, кто сумел избежать пленения и обращения в рабов.
Бунтарей парень нашёл. Не сразу, лишь через полгода блужданий наткнулся на одно из становищ. Там же продолжил обучение воинскому искусству и не меньшему по значимости — искусству способности терпеть боль. Но им приходилось иногда делать набеги на караваны, чтобы достать необходимые для жизни, однако не производимые «свободными» вещи. Один из таких набегов и закончился для Райса печально — ранением и пленом (сопровождение у каравана оказалось неожиданно очень мощным), а потом и рабством.
Познав свободу, мужчина стал совершенно неуправляемым, и Тиалисса лично провела ритуал сведения с его виска знака Семьи, по которому он и был возвращён Владычице. И все эти четыре года он не знал женщину — ведь лечь на чьё-то ложе, означало признать своё полное поражение.
Как только ни пытались его поначалу сломить! Ежедневные встречи с палачом и его плетьми, спицами и другим богатым пыточным арсеналом в какой-то момент стали рутиной. Но не зря Райс прошёл в лесах школу терпения — из пережитого не существовало такого наказания, которое мужчина не в силах бы был перенести. Конечно, в арсенале Владычиц имелись и пытки пострашнее, чем применялись к строптивцу, и магические наказания, но все они были очень жестокими и направленными на выбивание правды у смертников, после чего оставался просто стонущий кусок плоти. А использовать столь умелого воина на боях рабов гораздо выгоднее, чем всё же сломать его, но при этом оставить в лучшем случае ни на что не годным калекой, а то и вовсе убить.
Тиалисса задумчиво оглядела коленопреклонённого раба и выдала совершенно немыслимую для него тираду:
— Сейчас я отведу тебя к одной претендентке на роль Главы новой Семьи. И в твоих интересах вести себя как обычно — не подчиняясь и не позволяя затащить на любовное ложе. Если ты, Райс, не дашь ей подчинить себя, как и всем до сих пор, так и быть, я отпущу тебя в эти леса, даю слово!
Мужчина от неожиданности посмотрел прямо в глаза Владычице, не в силах поверить: он получит свободу⁈ В том, что сможет в очередной раз не дать женщине взять верх, Райс даже не сомневался. Но Глава города удивила ещё больше, когда тихо, словно сама себе, пробормотала:
— А если убьёшь её, я даже выполню любую твою просьбу, разумную, конечно. Это не должно быть сложным — девчонка совсем молода и чужачка к тому же.
Ага, конечно, а то Райс не понимает, что за убийство женщины, пусть она хоть трижды чужая, его ждёт лишь долгая и мучительная смерть! Неужели девушка настолько сильный маг (а претендовать на главенство в Семье могут лишь такие), что Тиалисса почувствовала в ней угрозу своему положению? А уж убить мага… Нет, он не настолько глуп и самоуверен. Но суматошные размышления не отразились ни в единой чёрточке вновь ставшего равнодушно-спокойным лица.
Потом на Райса надели наручники и повели почти на другой конец Внутреннего города, где размещались гостевые дома для приезжих Владычиц. Как бы там ни было, а чужачку оценили весьма высоко. На входе их встретил одинокий охранник, но Райс ни за что не желал бы схлестнуться с таким в бою, даже при численном преимуществе — слишком текучи и точны его движения, слишком цепкий взгляд, и ещё возникло чувство (абсолютно иррациональное, но глаза у парня уж больно странные), что перед ним совсем не простой смертный.
