На лице мужчины мелькнул страх, сменившись обречённостью. Но выполнил он всё не задерживаясь и в точности. Подумав, запретила рабу кричать, да ещё и обездвижила его магическими путами — мало ли какой силы будут болевые ощущения? Ещё повредит сам себе. Вздохнула и вновь взялась за нить, на этот раз отслеживая и реакции Рена.
Послойно разбирая структуру, всё сильнее удивлялась: нить не просто определяла полное подчинение раба, она была настолько тесно переплетена с нитью жизни, также завязанной на меня, что освободить его, как мать отца, разорвав нить заклинанием, к примеру, не представлялось возможным. Для дроу это верная смерть! Что ж со мной вечно всё случается не так, как надо⁈
Рен молчал и не шевелился, но я понимала, насколько ему больно и плохо. Не чувствовала, конечно (ещё чего не хватало!), но воспринимала его отношение. Прекратив тревожить нить, давая мужчине передышку, крепко задумалась. Моя установка, дать дроу определённую свободу как телохранителю, была исполнена потому, что имела конкретные ограничивающие рамки, так что просто пожелание позволить Рену принимать решения и действовать самостоятельно всегда (за исключением прямого приказа) тут не пройдёт. Нить подчинения такого просто «не поймёт».
А значит, не остаётся ничего другого, как вплести новую установку в саму нить, переплести с ней, как и нить жизни, но уже своим волевым решением. Бедный Рен… Не каждая пытка столь жестока, как эти действия «во благо». Но, по крайней мере, в одном эта странная связь хороша — умереть от чрезмерных воздействий без моего на то желания раб не сможет. Что ждёт его дальше, дроу, видимо, понял по моим глазам, так как сильно побледнел и обессилено опустил веки.
Потерпи, хороший, деваться тебе некуда — суток хватило, чтобы наиграться в «куклы». Быстро. Но ты никогда не узнаешь, насколько полная свобода тебе будет подарена.
Теперь отвлекаться на состояние дроу нельзя, поэтому я полностью погрузилась в мир энергий, впаивая в нить своё оформленное желание — свобода выбора решений и мыслей, свобода действий, при сохранении наказательного элемента за откровенную враждебность, угрозу действием или бездействием. То есть давала фактически свободу в повседневной жизни. Теперь, если он чего-то не захочет, не придётся делать этого под ментальным принуждением. Зато сколько простора для принуждения физического!
Вынырнув в реальность и освободив дроу от магических пут, осмотрела вытянутое в струну взмокшее тело с мелко подрагивающими мышцами, до крови закушенными губами. Измученный непереносимой болью, но такой красивый. Приложила ладонь ко лбу мужчины, убирая отголоски боли и вливая немного сил. Да уж… Секс на сегодня отменяется — я ж не зверь, в конце концов. Приказав Рену повторно принять ванну и идти спать, сама легла.
И уже почти заснула, когда почувствовала на пальцах лёгкие поцелуи и удивлённо открыла глаза. Дроу стоял у кровати на коленях и, увидев, что не сплю, взял мою руку в обе свои и приложил ладонью к щеке. В глазах мужчины светилась такая благодарность и… страсть(?), что меня словно обдало кипящей волной. Кажется, я недооценила способности к регенерации эльфов, но, в любом случае, после таких мук ему просто не должно ничего желаться, кроме отдыха! Опять эффект ненормальной связи?
— Рен, надеюсь, ты понимаешь, что то, что сейчас чувствуешь — это не полноценная свобода? Для тебя она наступит лишь со смертью, и то, когда я позволю. И что вообще здесь делаешь, когда тебе надлежит отдыхать и восстанавливаться?
Выражение в глазах мужчины ничуть не изменилось. Он лишь вздохнул и провёл пальцем по моей руке — от ладони до плеча.
— Я понимаю, госпожа. Но я также и чувствую… Вернее, не чувствую — того жуткого давления и ощущения безысходности. Спасибо вам. И благодаря вам я уже восстановился — полностью, поверьте. Поймите, то, что сейчас делаю, я сам хочу делать, и мне ничего не мешает!
Этого ещё не хватало, чтоб раб думал, будто может позволить себе всё, что в голову взбредёт! Моя ладонь напряглась, а ногти чуть впились в нежную кожу на лице.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Надеюсь, ты при этом понимаешь, что твои желания не определяющие? И, если я сейчас того захочу, пойдёшь на своё место, спать?
Вновь вздох, тёплый палец исчезает с моего плеча, руки падают безвольно вдоль тела, взгляд опускается.
— Конечно, госпожа. Я выполню всё, что вы пожелаете.
Вот и чудненько. Но коль уж пришёл… Моя ладонь скользит с щеки на шею сегодняшнего любовника и притягивает его тело вниз. Мужчина успевает спружинить выставленными руками, чтобы не упасть сверху, губы раздвигаются в улыбке победителя. Пусть. Потом всё на некоторое время становится неважным, ведь этот поцелуй совсем не похож на недавний: страсть, напор, ласка, обещание удовольствий. И в то же время остаётся знание, что, будь на то моя воля, мужчина готов полностью покориться любому желанию своей хозяйки.
Глава 4
Два года скитаний пока ничем не увенчались — я так и не нашла себе новый дом. Нет, миры, где мне вполне всё нравилось, были, и немало, но жить с постоянной опаской за свою свободу? А м е ста, где нет богов, или они слабые, молодые, как советовала мама, так и не встретилось. Опробовать на себе участь собственных рабов? Не хочу, и это вполне естественно. Рабы… Я окинула взглядом своих мужчин: любовники, телохранители, безупречно послушные и фанатично преданные. Особенно после того как узнали, что я наполовину богиня, тёмная. Рену сама рассказала, почти сразу, как покинули самый первый мир, где началось наше совместное путешествие. А квартероны демонов почувствовали суть во время принесения клятвы верности — по крови определили.
Тикор и Свир. Квартероны-близнецы, которых я нашла примерно полгода назад и фактически спасла от смерти. Собственно, это и было условием принесения ими клятвы верности. Рождённые от матери-полукровки и отца-варвара, после гибели родителей в какой-то междоусобице парни с дурости присоединились к разбойничьей шайке (им, молодым и горячим, захотелось романтики и быстрых денег), от которой однажды отвернулась удача. Квартероны слабее полукровок, но, конечно, значительно сильнее обычного человека, однако против регулярной армии графа — хозяина земель — не выстоять вдвоём.
Маг графа почувствовал в молодых мужчинах демоническую кровь и вцепился в них, словно клещ — слишком ценным ингредиентом была эта животворящая жидкость. Кровь демонов в близнецах оказалась неожиданно сильной, особенно в старшем, Тикоре, у которого с возрастом обнаружились магические способности — его учила всему, что знала сама, их мать. Свир же стал воином, защитником, даже выглядел он крупнее и мощнее брата, хотя и тот не беспомощный хлюпик. Но магии у него почти не было, так что «бесполезного» для мага брата решили казнить. А я, как обычно, проезжала мимо.
Не совсем мимо, конечно: остановилась в маленьком городке, чтобы пополнить запас продуктов, да и просто новости узнать. Меня всегда умиляла эта привычка — устраивать казни на рыночной площади: видимо, очень способствует аппетиту и стимулирует на покупки.
Я пришла на гомон толпы как раз вовремя, чтобы иметь возможность наблюдать, как стражники пинками и уколами мечей подгоняют израненного и спотыкающегося полуобнажённого молодого мужчину, лишь недавно вышедшего из поры юности. Короткие чёрные волосы, смуглая кожа, чуть заострённые уши, полные чувственные губы, желтовато-зелёные глаза. Под кожей перекатываются тугие мускулы, красивая тренированная фигура. Короче — хочу!
К тому же по ауре стало ясно, что передо мной квартерон демона — тем более такой экземпляр упускать никак нельзя. Странно только, что приготовления больше напоминали таковые к пыткам, чем к обычной казни. Почему, интересно? А ошейник-то на него какой мощный надели! Видимо, опасаются — без прямого приказа тот даже слова сказать не может, не то что пошевелиться. Сделав выражение лица как можно более надменным, воспользовалась воздушным тараном для расчистки себе дороги и холодно спросила, обводя взглядом стражников:
