на незаселённых? — спросил Дмитрий.
— Есть один труднодоступный остров, который вы не найдёте на картах, где осталась пара десятков особей. Что-то вроде резервации.
— Зачем? — удивился Максим. — Не проще всех перебить?
— Проще, — пожал плечами Азод. — Только тогда не перебили. А теперь не считают нужным.
— Почему?
— Гринпис лютует, — Измаил выставил ладони в сторону ребят, призывая молчать. — Тихо. У меня вопрос. Что насчёт зомби?
— А что с ними? — удивился Азод.
— Они есть?
— Как только мёртвые начнут вставать из могил, я тебе сообщу.
— Нету?
— Ни одного зарегистрированного случая.
— Ща прям обидно стало, — изобразил грусть Измаил. — А вуду и тому подобное?
— Брехня, — поморщился Азод. — Там живому человеку дают настои, замедляющие пульс и дыхание. Он вроде как умирает, а потом встаёт из могилы. Гипноз, сила внушения, наркотики. Ничего особенного.
— Убедил.
— Азод, — Максим кивнул на Дмитрия, — почему нас так разделили?
— В смысле?
— Ну, у меня и рыжего оперативная подготовка, — он кивнул на друга. — У Димы силовая.
Азод хмыкнул и откинулся на спинку стула. Максим заметил, что ему приятно делиться знаниями. Хоть и пытается это скрыть.
— Начнём с простого. Оперативник должен быть обычным и незаметным. Вести слежку, собирать информацию, — он развёл руки, показывая ширину плеч Дмитрия. — Вы представляете, насколько он выделяется даже среди нас?
— Это да… — сказал Максим, разглядывая друга, заново оценивая размеры.
— А сложное? — спросил Дмитрий.
— Тестирования, — ответил Азод. — Вы же помните, сколько с вами беседовали?
Все трое кивнули.
— Так вот, говоря тезисами, Дмитрий лучше раскрывает потенциал в команде. Вы — работая в одиночку.
— Чёт я не понял, — Измаил почесал затылок. — Мы же все в Интерполе. Одна команда и всё такое. И будем работать одни?
— Чаще всего, — кивнул Азод. — Хотя вам и будут помогать наши следаки на местах.
— Тогда зачем это разделение?
— Проведу аналогию. Когда нужно сделать операцию, вызывают хирурга. Одного, двух, кучу дополнительного персонала. Конечно, иногда операция серьёзная и требуется больше врачей. Вот только они бесполезны, когда есть крупномасштабное заражение. Тогда вызывают армию, вводят карантин, запрещают въезд и выезд из города. Сравнение понятно?
Молодые люди кивнули.
— Азод, — Дмитрий нахмурился, — как так получается, что всё это остаётся незамеченным?
— Потому что люди не хотят замечать.
— У меня в голове что-то хрустнуло, — поморщился Измаил. — Как это, не хотят?
— Ты часто обращаешь внимание на свою тень?
Рыжий посмотрел под ноги. Собрался ответить, но закрыл рот и задумался. Азод усмехнулся:
— Если бы я не сказал, ты бы вообще про неё не вспомнил. Так и с нами. Люди не хотят замечать таких, как мы. Только в детстве. Истории про магию, ведьм, чудеса. Секретные базы, сверхлюди. А потом мы вырастаем. Взрослый человек не должен верить в детские россказни. Поэтому и перестаёт обращать внимание на тени. Лишь изредка замечая, когда прячется от солнца. Так что мы и есть тени этого мира.
Дмитрий вздохнул:
— Сейчас бы пива. А то и у меня хрустнет.
Молодые люди задумались. Максим вздрогнул, когда оперативник вновь сел рядом. Пока они переваривали информацию, он успел сходить за кофе.
— Кстати, вы нашли того урода?
— Которым дыру у тебя в стене пробили? — уточнил Азод и покачал головой. — Скрылся.
— Получается, он жив?
— Ага.
Максим сам себе пробормотал:
— Скажи это Владу…
— А кто такая Тара? — спросил Дмитрий. — И что значит «создатель»?
— Тара… Вы заметили, что она, — Азод усмехнулся и поднял взгляд к потолку, задумываясь на секунду, — несколько странно себя ведёт?
— Нееет, ты чтооо! — Измаил широко открыл глаза. — У Макса нормальная баба. Все же глазеют в стену по полдня и молчат, когда к ним обращаются.
Парень устало ответил:
— Она не моя баба.
Кто-то пустил слух, что Тара — его девушка. И теперь ему каждый день сообщали об её выходках. То она замирала в какой-нибудь комнате и могла простоять так долгое время. То брала без спросу чей-нибудь гаджет и разбирала. Правда, после сборки обратно все отмечали, что работать стало лучше. Максим уже не раз выслушивал упрёки от инженерного управления. Девушка особенно любила лезть в их разработки.
В конце концов, он договорился с начальником технического управления, и Гюнтер выделил Таре место для работы. Сначала его подчинённых раздражало присутствие умалишённой. Но, исправив и улучшив пару моделей, девушка приобрела авторитет. Теперь инженерный отдел проверял свои наработки у неё. И Тара всегда могла что-то добавить.
— Да-да, продолжай так думать, — Измаил перегнулся через стол и похлопал его по плечу. — Она же со всеми способна нормально общаться. Особенно если ты её об этом не попросишь.
— Это обычное поведение для «создателя», — сказал Азод, переключая на себя внимание. — У подобных людей что-то вроде импринтинга.
— Чего?
— Когда цыплёнок вылупляется, первый, кого он видит, становится для него матерью. Что-то подобное есть у «создателей». С ними всегда есть человек, которого они слушаются. Который за ними следит. Видимо, Максим был первым, кого она увидела после гибели брата.
Измаил пробормотал:
— Охренеть.
Дмитрий поморщился:
— Здорово. Вы получили ценного сотрудника и всё такое. Но это не повод для нашего похищения.
— Любой «создатель» — уникум. В голове у Тары находятся знания, за которые можно устраивать войны. Вспомните перчатку, которой она саданула забинтованного. Наши инженеры провели тесты. Обычного человека должно разорвать на части и одновременно поджарить.
Рыжий прикрыл левый глаз:
— И теперь она напридумывает оружия, и мы всех победим?
— Может быть, — Азод пожал плечами. — А может, нет. Прошлый «создатель» улучшил Марлен. Изменил вид саркофагов и добавил ещё один. Надеюсь, Тара тоже это сделает.
— Так, а причём здесь мы? — настаивал Дмитрий.
— Ты не находишь странным, что Тара свалилась именно в его квартиру? — Азод кивнул на Максима. — Сегодня он вмешивается в нашу операцию, а на следующий день на него
