вечером я размещу его в социальных сетях в качестве мести за тот случай, когда он повесил мою фотографию на доске объявлений в пекарне с сообщением о поиске жены. Женщины до сих пор присылают мне свои номера телефонов.
— Папа! — кричит Перри, когда наконец замечает меня.
— Кексик! — Я подхватываю ее восторг и ухмыляюсь, когда она летит ко мне. Ловлю ее в воздухе и кружу пару раз, прежде чем поцеловать в пухлую щечку. — Тебе было весело с дядей Колтом?
Она резко кивает и вырывается из моих рук. И продолжает бегать по кругу, ухмыляясь от уха до уха.
Я живу ради этой улыбки.
— Ты уже вернулся? — Колт хмурится.
— Уже пять. — Я постукиваю по запястью, делая вид, что у меня есть часы. — Если бы ты почаще открывал свои ставни, то знал бы, который сейчас час.
Он показывает на мерцающие огоньки по всей комнате и говорит:
— Огоньки не видно, когда слишком светло.
Это не объясняет наличие на столе пустых коробок из-под пиццы и еды на вынос. Если бы это зависело от него, он бы целыми днями находился в этом доме за работой или играми.
— Я пытался воссоздать заколдованный лес, — продолжает он. — Ты должен ценить меня. Я лучше, чем Морган или любой другой ее дядя.
— Ты самый лучший дядя, — признаю я.
Он хмурится и резко выдыхает.
— Черт, ты сказал пять?
— Следи за языком. — Я вскидываю бровь и скрещиваю руки.
— Она не запомнит, — безапелляционно заявляет он. — Я забыл про печенье. Как думаешь, единорог не будет возражать?
— Единорог? — Перри оживляется и оглядывает гостиную. — Где?
— Не мог бы ты проверить, как она там? — просит Колт, не обращая внимания на Перри. — У меня может быть свободный график, но есть сроки, и они не требуют отлагательств.
Это правда. Он серьезно относится к своему бизнесу, связанному с компьютерным программированием, и я должен гордится им за это.
Глядя на свою дочь, я качаю головой. Где-то в мире написан кодекс для секса на одну ночь. Мы с Одри не должны общаться. Она не должна сближаться с Перри. Это почти как путешествие во времени. Мир рухнет, если они подойдут друг к другу.
Колт смотрит на меня, кладя руки на талию.
— Я попросил тебя проверить ее, а не… о чем ты думаешь?
Я смеюсь, потому что он прав. Нет ничего плохого в том, чтобы сходить в пекарню, купить несколько печений и занести их в пансион. Я же не делаю предложение.
— Ни о чем. — Я машу рукой.
— Твой тон обнадеживает. — Он прижимает пальцы ко лбу. — Послушай, я поклялся, что не буду вмешиваться. Мы все поклялись…
— Кто мы?
— Это не важно. — Он делает паузу, приближается на несколько шагов ко мне и понижает голос. — У вас была спонтанная ночь. Такое случается нечасто, но ты, похоже, веселился всю ночь напролет.
Я провожу рукой по волосам.
— Господи, неужели все об этом знают?
Сегодня, когда забирал Перри из детского сада, один из пап, забирающих ребенка, ухмыльнулся и кивнул мне. Когда мы отошли от детей, он сказал:
— Так держать.
Вот почему я не должен спать с туристами. Все в городе раздувают из этого нечто большее, а я не хочу, чтобы Одри превратилась в мимолетное воспоминание.
— Это было вчера, — объясняю я. — Я предпочитаю держаться на расстоянии.
— Что случилось с парнем, который раньше воспринимал эти моменты, как возможность? Ты встретил горячую, свободную женщину, приехавшую сюда на пару недель. Наслаждайся тем, что происходит между вами. Ничего больше не имеет значение.
— Мне нужно думать о своей дочери. — Мой голос повышается до такой громкости, что Перри замирает. Помахав ей рукой, говорю:
— Извини, я не хотел кричать, Кексик. Почему бы тебе не надеть ботинки и не найти свой рюкзак? Нам нужно идти.
Колт качает головой и наклоняет ее в сторону Перри.
— Она — самое дорогое. Я ее обожаю. Есть разница между тем, чтобы думать о ребенке, и тем, чтобы отложить свою жизнь на неопределенный срок. После развода ты стал невротиком. Иногда я думаю, кого ты защищаешь — Перри или себя.
Я смотрю в потолок, потому что сейчас нет времени заниматься этой ерундой. Моя личная жизнь не забыта. Она закончена навсегда. Неужели он не видит, что у меня есть ребенок, которого нужно растить, и компания, которой нужно управлять?
— Вчера вечером ты был самим собой. Нормальный Колин Брэдфорд, которого я уважаю. А не тот парень, который не может увидеть себя со стороны, — он разводит руками, — каким ты стал после развода с ней.
Мы никогда не обсуждали мой брак и его конец. Я был слишком занят в Нью-Йорке, управляя компанией и пытаясь начать новую жизнь. Стыдно признаться, но пока я был с Реми, мы ни разу не навестили мою семью. Мама и папа всегда прилетали к нам. Я столько всего откладывал на потом, а теперь… неужели я откладываю что-то еще?
Он считает, что я запутался? Возможно. И он прав. Я сомневаюсь, что это имеет какое-то отношение к моей бывшей, и многое — ко мне. Я — единственный родитель Перри, и компенсировать отсутствие ее матери очень трудно. Как бы ужасно это ни было, Реми решила не присутствовать в жизни нашей дочери. Я бы предпочел, чтобы так оно и оставалось, если она не изменит то отношение к нам обоим, какое было до развода. Как к помехе и препятствию на пути к успеху. Лучше, если она останется в Нью-Йорке, где не сможет навредить Перри, пока моя девочка не станет достаточно взрослой, чтобы понять это.
Нет ничего плохого в том, чтобы встретить женщину, переспать с ней и жить дальше.
Я качаю головой, не отрицая замечаний, но и не поправляя его. Перри уже почти готова, и я не собираюсь обсуждать свою романтическую жизнь в ее присутствии. То, что мы говорим тихим голосом, не означает, что она не слышит, ведь ее мозг подобен губке. Она впитывает все, что ее окружает, и в какой-то момент своей жизни она может вспомнить эту информацию и переварить ее.
— Нам пора.
— Конечно, продолжай жить дальше, — говорит он с раздражением. — Если бы ты видел со стороны, то умолял бы себя перестать быть таким роботом. Будь немного взрослее в отношении того, что произошло с Одри. Нет ничего плохого в подруге на пару недель. Она уедет, как только поймет, что «Winter Valley Bed & Breakfast» не продается.
— Робот? — спрашиваю я и смеюсь. — Это что-то новенькое. Я даже
