Твердыня. Вопреки названию, это не что-то монолитное и, так сказать, точечное. Это комплекс из множества зданий, сооружений, построек. В распоряжении Императора в его Твердыне куча всяческих строений с многочисленными залами, зальчиками, кабинетами и комнатами. И для того, чтобы утвердить свое величие в глазах счастливых подданных, и чтобы не ударить в грязь лицом перед иностранными «коллегами» в лице своих послов. И, в конце концов, чтобы разместить охрану, мастеров, слуг, гостей, прихлебателей… и приблудных внезапно обретенных принцев и принцесс.
Малахитовый зал, как с превеликой важностью, но захлебываясь от восторга, объяснил «комендант нашего «гостевого общежития», Ви Шунь Фэнь, предназначен для приемов, долженствующих продемонстрировать подданным расположение к ним Его Светозарного Величия. Нет, разумеется, для оглашения приговоров, в том числе и смертных, он тоже изредка использовался (видимо, чтобы люди не привыкали, и чтобы в дальнейшем сохранить интригу), но неумолимая статистика свидетельствовала: облагодетельствованные восторженные подданные выходили из Малахитового зала куда чаще, чем их оттуда выводили в кандалах… или выносили по частям. По поводу чего вышеупомянутый Ви Шунь Фэнь испытывает невообразимую радость за этого юного принца Фана и его расцветающих сестер!
Ну, другими словами, Малахитовый зал — для хороших добрых дел. Преимущественно.
Помещение оправдывало свое название. Уже начиная с «приемной» — зала поменьше. Темно-зеленые тона стен, потолка и каменного пола. Действительно, отделка малахитом. И, конечно, везде — «драконья» тематика: зеленые драконы и изрыгаемое ими зеленое пламя. И в инкрустации мебели, и на ткани занавесок и ковров, и в узорах каменной мозаики, в рисунках на поверхности декоративных фаз.
А в самом зале тихонько тренькала лютня, столь же тихо и «хрустально» били колокольчики, размеренно и сочно «бухал» бас-барабан… столь же тихо, как и остальные инструменты. Это такой местный музыкальный центр. Кабинетная стереосистема. Для создания рабочей фоновой музыки, торжественной или тревожной атмосферы — зависит от настроения хозяина «кабинета». Данную конкретную модель «бумбокса» можно было назвать навороченной — судя по одухотворенному лицу барабанщика, парень с самого своего рождения ничем иным, кроме ударных инструментов не занимался. Каждый удар — действо, наполненное великим осознанием. Каждый удар — нечто, наполненное глубочайшим смыслом. А уж как он умудряется из такого огромного устройства извлекать практически неслышимый «боммм», от которого приятно вибрируют затылочные кости и внутренности… Мастер ударных инструментов, не иначе!
Ну, и две девушки — лютнистка и «колокольщица» (или как этот инструмент — длинные металлические палочки под перекладинкой разной длины, по которым бьют крохотным молоточком — называется?) — не отставали. «Технические характеристики» «динамиков высокой и средней частоты» ничуть не уступали таковым же у «бас-динамика».
И о мастерстве этих музыкантов именно, как музыкантов, мог свидетельствовать хотя бы один-единственный факт — их внешность была… обычной. Ухоженные, конечно, завитые, напудренные, хорошо одетые. Но вот внешность — абсолютно обычная, даже простецкая. То есть место свое они занимают отнюдь не из-за своих красивых мордашек.
«Музыкальный центр» был «установлен» чуть сбоку от императорского «рабочего трона» — золотого кресла с высокой спинкой и, даже на вид, чертовски удобными подлокотниками. Обивку спинки и сидения трона рассмотреть не удавалось, так как трон был занят. Наверняка, «классика» — зеленая кожа. В сочетании с золотом и окружающим антуражем смотреться будет шикарно.
Император, прикрыв глаза, слушал музыку, постукивая пальцем по подлокотнику в такт ударам барабана.
Созерцать императора в амплуа меломана могли немногие в зале. Дело даже не в полупрозрачной шторке-жалюзи, отделяющей тронную часть зала от присутственной. А в том, что в нашем замечательном и справедливом обществе не вы созерцаете императора, а… немного наоборот.
Два чиновника в чудовищно дорогих халатах, расшитых золотом, серебром и украшенных драгоценными каменьями, сидели с идеально прямыми спинами на стульях попроще лицами к шторке. Лицом к Императору! Значит, ранг у этих старичков чуть ли не первый! Министры? Нет, вряд ли — министры усердно трудятся на благо Империи в своих министерствах. А это скорее всего советники.
Немногочисленная, на первый взгляд, охрана — сурового вида парни в красных с золотом доспехах с вычурными пиками в руках. Гвардия. А именно — «Красные драконы». Или — более известные под неофициальным названием «Кровавые драконы». Бывшие каторжники (реже) и смертники (куда чаще), вытащенные в последний момент из петли или с плахи чуть ли не Императором лично. Беззаветно преданные, безжалостные к врагам рейх… императора, жестокие и неподкупные. Без шуток. Из уроков матушки мне известно, что в истории не было ни одного случая, когда бы это подразделение Гвардии хотя бы раз участвовало в дворцовом перевороте… на стороне заговорщиков, само собой. А вот после удачных внутрисемейных переворотов «Красных» вырезали «под ноль». Всех поголовно. Включая ветеранов, умудрившихся выйти в отставку по возрасту или по причине увечий, неизлечимых даже местной волшебной медициной. Что немного намекает на уровень преданности, обеспеченной, по всей видимости, не только страхом привести отсроченный смертный приговор в действие, но и грамотной промывкой мозгов. Вполне возможно, что — с использованием местной волшебной специфики.
В общем, эти ребята вполне спокойно стояли и внимательно следили за присутствующими, грамотно рассредоточившись по залу.
Ну, и я, получивший не так давно разрешение хоть и от земли, но не опускать голову в присутствии Попирателя Небес… видимо, так ее, голову, в случае залета, рубить будет удобнее.
Сестры и Хана, конечно, преклонили колено и рассматривали сейчас зеленую ткань узенького коврика, брошенного на изящную мозаику каменного пола, «не смея поднять глаз, дабы не ослепнуть от великой славы Солнцеликого». Даже не знаю, рискует ли Хана, преклоняя только одно колено, или нет. Она девочка неглупая, а «Красные драконы» пиками в нее не тычут. Так что, видимо, знает, что делает, выказывая уважение императору так же, как это делают почти официальные принцессы, а не как все остальные смертные — уперевшись в землю всеми четырьмя костьми.
Была и остальная массовка. Чиновники. Голов двадцать. Но на Императора смотреть они не смели. Сидели на полу на специальных подушечках по обе стороны от ковровой дорожки к трону вдоль стены… и гипнотизировали друг друга. До нашего появления. В данный конкретный момент — рассматривали нас. Я прямо слышал, как у них костяшки в головах щелкают, что-то подсчитывая.
— Возрадовалось старое сердце от лицезрения внуков… — Почти нараспев тихо выдал Император… не открывая, глаз.
Акустика здесь шикарная — слышно каждое слово, будто говорят в двух шагах!
— Радость внуков от встречи с великим предком несоизмеримо выше! — С придыханием ответил я.
Никаких «ментальных пауз»! Никаких щитов! Чисто и исключительно на актерских «скиллах»! Это наедине и приватно можно было включать непрошибаемого хладнокровного болванчика-робота, а тут — публика-с! Да и высочайший приказ имел место быть — при следующей встрече изобразить чуть-чуть побольше радости.
— Таем мы в свете славы нашего величайшего деда! — Тоненьким дрожащим голоском пропела Хао из-за спины. Умница!
Горизонтальные ламели жалюзийной шторы мешали рассмотреть лицо правителя в подробностях (ну, в том числе и для этого предназначена завеса), но, кажется, Император усмехнулся:
— Надеемся, юные сердца выдержат сей восторг. — И чуть повысил голос. — Мы представляем миру наших внуков!
Музыка от «бумбокса» заиграла чуть громче, в ней появилась торжественность. Такой своеобразный речитатив получился. Под пафосную музычку. Будто сцена в фильме. Или реп со здешним калоритом. От всплывшей в голове аналогии я улыбнулся. Но — как было положено по протоколу — радостно и открыто!
