возмутителя спокойствия карательную экспедицию. Царские воины, прибывшие на место, не слишком усердно разбирались в произошедшем инциденте и казнили князька и всю его семью, а затем подпустили огненного петуха к его замку. Эта расправа вызвала негодование у других горцев, и они подняли восстание.
Узнав о случившемся, Теуман засобирался отправить против горцев-луллубеев уже целый корпус, но Шильках приостановила эту новую карательную экспедицию и вызвала из Мадакты младшего сына.
Тахрах прибыл в Сузы через два дня.
Шильках приняла его в своих покоях и с ходу ему заявила:
– Ты мне нужен, дорогой. Необходимо срочно исправлять ошибки твоего старшего брата. А то, я чувствую, он наделает делов, да таких, что мы ещё долго не сможем разгрести их!
– Я слушаю тебя, матушка!
– Когда ты в последний раз общался с тестем?
– Во-от, буквально месяц тому назад он приезжал в Мадакту, после того, как его дочь родила мне второго сына.
– Он остался доволен устроенным в честь него приёмом?
– Вроде бы да.
– Значит так, твой тесть – один из самых влиятельных князей среди горцев, направляйся к нему и проси его, чтобы он употребил всё своё влияние и уговорил бы других луллубейских князей поумерить пыл и пойти на переговоры. Нам совершенно ни к чему сейчас будоражить луллубеев.
– Когда выезжать? – спросил Тахрах.
– Сегодня отдохни, ты же только что с дороги, ну а завтра с утра отправляйся! Медлить нельзя! – ответила ему Шильках.
Глава шестая
Ассирийцы хотя и отличались воинственностью, однако помимо этого любили и праздники. В их календаре праздников было немало, но главным у них почитался Новый год.
В их первой столице, Ашшуре, основанной ещё субареями, когда на среднем Тигре об ассирийцах никто ничего и слыхом-то не слыхивал, у Ниневийских ворот возвели Новогодний храм. Он был скромный, глинобитный и, скорее, походил на обычную хижину, только больших размеров.
Спустя полторы тысячи лет из Аравии сюда начали проникать семитского происхождения кочевники. Они себя называли ассирийцами. Эти кочевники оказались чрезвычайно воинственными. После нескольких войн они прогнали субареев и, захватив город, на месте прежнего, разрушенного глинобитного храма, построили свой.
В последующем он не раз перестраивался, и к XIV веку до новой эры, когда Ассирия резко возвысилась и стала превращаться в грозную империю, этот храм принял законченные формы.
Теперь это было очень красивое, культовое сооружение, бронзовые ворота которого украшались фигурой Верховного бога Ашшура, идущего на битву против богини зла Тиамат.
Каждый из ассирийских царей считал своим долгом украсить этот храм новыми фресками. Территория вокруг него тоже была ухожена и своеобразно озеленена: по приказу Синаххериба, деда нынешнего Великого царя, в каменистом грунте на площади размером в одну сто пятидесятую фарсаха (примерно в 16 тысяч квадратных метров) вырубили ямы и соединили их подземными каналами. Затем всю эту территорию засыпали плодородной землёй и в ямы высадили ровными рядами тысячу саженцев. Причём, высажены были не только тополя, дубы и прочие виды деревьев, произраставших в Ассирии, но и теплолюбивые пальмы, которые росли только на Юге Месопотамии, в Вавилонии, и к этим деревьям вода доставлялась по подземным каналам. Таким же способом озеленили и двор храма, окружённый со всех сторон внушительной колоннадой.
Близ храмового колодца для церемониальных омовений ещё субареями был устроен бассейн. На его наружных стенках изображались боги, окружённые жрецами в необычных рыбьих масках, которые давным-давно никто не использовал. Тела этих жрецов также покрывались рыбьей чешуёй, и это являлось отголосками древнейших субарейских и шумерских мифов о рыбьем происхождении бога воды Эа, который до прихода в Северную Месопотамию ассирийцев считался в этих краях Верховным богом.
От Эа эстафету принял ассирийский Верховный бог Ашшур, но постепенно он стал отвечать не за воду, а за войну.
* * *
Новогодний праздник царь Ассирии был обязан встречать в Ашшуре, в который он приезжал за несколько дней до торжественной церемонии. Я уже упоминал, что святилище этого бога стало тем ядром, из которого и выросла первая ассирийская столица на месте субарейского городка. Отправной точкой этого процесса стал XXIV век до новой эры.
Ашшур располагался на отвесной скале, нависавшей над Тигром на западном его берегу. Широкая монументальная лестница с достаточно крутыми ступенями вела на вершину скалы, где разместились несколько дворцов, четыре храма и самая главная святыня Ассирии – храм Верховного бога войны, который изображался в виде бородатого мужа с крыльями за спиной и стрелявшего из лука. Впрочем, когда-то, ещё в V тысячелетии до новой эры, на его месте находилось скромное святилище богини Иштар, которую в те уже отдалённейшие времена называли на субарейско-шумерский лад Инанной.
Наиболее высоким сооружением в Ашшуре являлась башня-зиккурат, главная часть храма, посвящённого Верховному божеству. Поднималась эта башня на семьдесят пять локтей в высоту (почти на 50 метров). К ней примыкала обширная пристройка, протянувшаяся до самого Тигра. Здесь хранились двенадцать священных барок. На них в праздник Нового года переносили статуи ассирийских богов из различных храмов, и затем на украшенных цветами барках боги покидали город и отправлялись на север к Кальхе, Ниневии и к другим местам, где их восторженно встречали и подносили им щедрые дары.
И только к концу праздника эти статуи возвращались в свои святилища.
Двенадцать дней ассирийцы отмечали Новый год. И в эти дни никто из них не работал, а все подданные Великого царя только пировали, приносили жертвы богам, дарили друг другу подарки и ходили в гости.
Повсюду играла музыка, и ассирийцы от мала до велика пели и танцевали. А надо заметить, что они очень любили это делать, и талантливые певцы и музыканты имели у них почёт, ну а лучшие и вовсе сравнивались если не с богами, то с героями, и их щедро вознаграждали.
* * *
Ашшурбанапал находился в городе второй день, когда у него в ашшурской резиденции появилась царица-мать. Она буквально взлетела на второй этаж, где находился Великий царь. Он в этот момент кормил с руки Лилит, свою любимицу, чёрную пантеру, выхоженную им ещё с трёхмесячного возраста, и тут перед ним предстала взволнованная Накия-старшая.
– Что-то случилось? – спросил её Великий царь и подал ремешок стоявшему рядом рабу, чтобы тот отвёл Лилит в другую комнату.
– Ашшур-шаррат плохо… – выпалила Накия-старшая.
Первая супруга Ашшурбанапала одновременно являлась дочерью сестры царицы-матери. Когда-то Синаххериб заполучил Накию-старшую и её младшую сестру в качестве дани в свой гарем, это случилось, когда он осаждал один из взбунтовавшихся в Сирии городов. Более бойкая Накия-старшая сумела из обычной наложницы возвыситься до
