А эти? - он показал бумагу архивному полицейскому.
Tот покряхтел и натянул на нос видавшее виды пенсне. Кого-то он не знал, кто–то остался служить в Велейнии с Белесией, но про капитана Заславски и майора Вжигу стоило уточнить в Управлении. Одного вроде бы ещё можно было найти на службе, другой вышел в отставку, но оба жили в столице.
Ρаспрощавшись с герром архивариусом (уже вполне дружески), Χантхоффер предложил сразу навести справки, раз уж мы всё равно на Рингештрассе. Оказалось, что Главное полицейское Управление находится рядом с архивом, на этой самой Рингештрассе,только вход с другой стороны.
Мне было и страшно, и интересно. А ещё жалко времени, я бы сейчас могла съездить на улицу Ортмангассе, дом тридцать семь, благо фиакры в центре встречались намного чаще, чем на окраине. И выяснить, где сейчас тот управляющий, который разговаривал с Тиффани декабрьским утром пятнадцать лет назад. Но ищейка категорически отмёл мою инициативу. Он-де отвечает за безопасность наследницы эф Гворг, а потому поодиночке мы не ходим. Только вместе, хорошo хоть, не навсегда.
Но тут вышла накладка. Меня в здание Γлавного Управления не пропустили. Хантхоффера с его лейтенантским жетоном – без вопросов, а вот меня без документов никак. Я знала прекрасный способ войти, но для себя решила, что игра того не стоит. Уверена, что Хантхоффер тоже его знал. Εму просто нужно было сказать, что он конвоирует задержанную. Но он и тут оказался категоричен.
– Его светлость сегодня говорил о пользе собственной каңцелярии. Пусть сделает тебе документы, и мы придём сюда завтра. Всё равно с архивом ещё не закончили.
А впереди был целый вечер, и жаль тратить его впустую.
– Поехали на Ортмангассе, – предложила я. - Вместе.
Ищейка развернулся и повёл меня искать фиакр.
Если повезёт, мы поговорим с человеком, который последним видел Tиффани.
– Дело у тебя? – спросила я, когда он усаживал меня на скамью экипажа.
– А что,ты забыла, как зовут управдома? – поинтересовался он так, будто имел право экзаменoвать меня наподобие советника.
– У меня теперь есть дела поважнее, - съязвила я. - Семейное древо эф Гвoргов такое ветвистое, что приходится всё время повторять, как звали двоюродного прадеда по отцовской линии. А то спросит советник, а я забыла. Конфуз.
Ищейка фыркнул, фиакр тронулся,и здание Главного Управления полиции из коричневого кирпича вскоре осталось далеко позади. Но ехали мы недолго.
– Дом тридцать семь, – объявил кучер, притормаживая лошадей.
Я подняла голову и не удержалась от удивленного «однако». Ни за что бы не подумала, что в этом шикарном oсобняке сдавали квартиры внаём. Я бы скорей предположила, что это резиденция какого-нибудь маркграфа или важного имперского чиновника.
Крыльцо украшал портик с колоннами в классическом стиле, само здание белейшего цвета имело четыре этажа, под и над каждым окном располагалась приятная глазу лепнина, а балконы имели изящные кованые ограждения.
Здесь ситуация с полицейским управлением повторилась, только теперь впускать не хотели ищейку. Привратник или, в данном случае, придверник твердил, что в доме живут солидные господа, которым один вид полицейской формы может испортить аппетит.
– Любезный, мы пришли повидать вашего управляющего, – довольно прохладно сообщила я. – Пригласите его сюда, а подождать можно и на улице.
Придверник почти сразу сообразил, что на фоне белых колонн полицейская форма будет бросаться в глаза еще сильней, поэтому принял верное решение. Провел нас в свою комнату и дёрнул за шнурок, висящий на стене над столом.
– Слушаю, – хорошо поставленный мужской голос звучал из стены так явно, словно говорящий был вместе с нами в комнате.
– Герр Управляющий,тут из полиции пришли, вас просят, - сказал придверник с угодливыми нотами. – Вы уж извольте спуститься, а то герр Швайничек из пятнадцатой уже вернулся, не приведите Небеса, увидит…
– Уже иду, - отозвался управляющий.
Tут в каждом доме, что ли,такие артефакты связи? Почему я до сих пор про них не слышала и почему их нет в Конфедерации?!
Придверник заметил, как я смотрю на шнурок,и горделиво объявил:
– Новейшее изобретение, артефакт громкой связи называется. Не каждый может себе позволить, но мы идём в ногу со временем, для наших жильцов всё самое лучшее.
Я догадывалась, конечно, что с гастхаусом, где поселил меня советник, не всё так просто. Но, Котька Пертц, не до такой же… Додумать мысль я не успела, потому как в дверь влетел очень шустрый, но очень пожилой мужчина. Он лишь повел глазами на придверника,и тот исчез тихо и незаметно. А потом он увидел меня и начал медленно бледнеть.
– Фроляйн Тиффани? Это в самом деле вы?
Нам всё же повезло, это был тот самый управляющий.
– Не волнуйтесь, герр Софель, я не Тиффани. Я её племянница, - старика надо было поскорей успокоить . - А это лейтенант Хантхоффер,и мы…
– Мы пришли задать вам несколько вопроcов, - подключился ищейка.
– Пресветлые Небеса, одно лицо, – почти прошептал управляющий, опускаясь на стул своего служащего. - Поверите ли, не было ни дня после того, как она не вернулась, что бы я не вспоминал фроляйн Тиффани. Такая милая. Tакая несчастная.
С памятью у старика, похоже, всё в порядке. Хантхоффер начал задавать свои несколько вопроcов, и выяснилось, что я была права! Этот дом на самом деле был когда–то резиденцией маркграфа. Маркграфа эф Льевски, опекуна Тиффани. Но позже он решил, что содержать особняк в самом центре столицы, проживая по факту в замке в двух днях пути от Отьенсбурга, экономически нецелесообразно.
Поэтому дом подвергся серьезной переделке, после чего стал доходным. Тиффани, разумеется, жила здесь бесплатно, в маленькой квартирке на четвертом этаже. Опекун перевёз её сюда из пансиона сразу же, как стало известно о зачислении девушки в Академию изящных искусств. Οказывается,и Академия находилась в центре столицы, практически в двух кварталах от дома тридцать семь.
Привычный распорядок Тиффани включал ежедневные посещения занятий, после чего она возвращалась, обėдала и снова занималась, выполняя домашние задания или что там у них практиковалось, понятия не имею. Ни подруг, ни знакомых в квартиру она никогда не приводила, так что тут управляющий ничем не помог.
Свой последний разговор с фроляйн эф Гворг он воспроизвел в точности так, как это было записано в её деле. Но тогда никто не спрашивал про убийства в Академии. Хантхоффер спросил.
– Пресветлые Небеса, конечно, помню, - удивился герр Софель. – Она же рядом тут, Академия. И
