Рейтинговые книги
Читем онлайн Полая вода. На тесной земле. Жизнь впереди - Михаил Никулин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 134

— Да, они вам по существу! — с удовольствием заметил Кудрявцев и задал Филиппу другой вопрос: — Ну, а как, товарищ Бирюков, к севу готовитесь?

— Признаться вам, Иван Николаевич, пока о севе как следует не думали. — И щеки Филиппа вспыхнули: ему хотелось сказать, что совет занимался и занимается самым горячим делом, а каким — это Ивану Николаевичу хорошо известно. Но уважение к Кудрявцеву заставило сказать другое: — Будем готовиться…

— Надо. Надо бы советский актив в хуторах объединить. Пусть работают сообща. Надо обеспечить подготовку инвентаря и, конечно, посевного зерна.

В последних словах Кудрявцева прозвучал явный намек на то, что хлеба придется заготовить значительно больше, чем предполагалось.

— У кулаков из урожая мы, разумеется, возьмем столько, сколько нужно стране. Но надеяться будем на свой труд. Партия и правительство требуют от своих союзников в деревне самой решительной поддержки. Кулак на нас работать не будет… Кулак глядит в другую сторону. В Затонском и еще кое в каких хуторах он уже показал, что ему нужно.

В хате было изрядно накурено. Приоткрыли дверь в сенцы. Молчали — не было повода спорить против той правды, какую высказал Кудрявцев, и только Федор Евсеев нашел уместным засмеяться. Потом, дернув себя за крючковатый нос, он громко проговорил, самодовольно окидывая хату:

— А жалко, что богачей не сможем заставить на нас работать!.. Я бы взял себе штук эдак пять и кнутом погонял бы! Ей-ей, погонял бы!

Никто не отозвался на его слова. В раскрытой двери появился большой, чернобородый, в седых валенках и в черной дубленой шубе, перехваченной витым шерстяным пояском, Кирей Евланов. Потоптавшись у порога, он снял шапку и, смущенно улыбаясь, сказал:

— Будто бы оружие привезли и будто бы неблагополучно в Кучарине… И будто бы вам, — указал он глазами на Кудрявцева, — на минутку надо выйтить во двор к тому, кто привез… Он сильно спешит… Кони у его с ног до головы в мыле!..

— Все у тебя «будто бы», — сухо обронил Кудрявцев и, набросив на плечи свой коротенький полушубок, быстро направился к выходу.

* * *

Нарочный станисполкома, доставивший винтовки и патроны, уже снова сидел в санях. Подошедшему Кудрявцеву он строгим шепотом сообщил:

— Двадцать винтовок и четыре ящика патронов сложил там, на крыльце. Вот накладная. Остальные, что в санях, повезу дальше — терновцам… Иван Николаевич, — заговорил он с взволнованной теплотой в голосе, — в станкоме приказали предупредить, чтобы были осторожней. Учтите, что в Кучарине горит общественный амбар.

— Откуда знаешь? Почему думаешь, что общественный? — обеспокоенно спросил Кудрявцев.

— С Забродинского бугра видать, как на ладони. Горит слева от хутора… Амбар! Больше там нечему гореть… Хоть бы не догнали, — и он решительно дернул вожжи.

Добрые кони, заиндевевшие на морозе, дружной рысью выхватили сани из тесного двора.

«Не с испугу ли примерещился Назаровичу пожар? — подумал о нарочном Кудрявцев. — Но казак он не из трусливых. Надо уточнить…»

Послышалось легкое поскрипывание снега. Подошел часовой с винтовкой — сын Наума Резцова, такой же, как отец, широкий, сутуловатый, в поношенной фронтовой шинели и в красногвардейском шлеме.

— Товарищ Кудрявцев, человек, что приезжал, правильную новость привез. Я на бугорок выходил: горит амбар. — Помолчал и сказал будто самому себе: — Из Кучарина эти паразиты заскочут в Ясеноватский, там подпалят амбар, а оттуда три версты до нашего…

— Все ясно. Давайте оружие переносить в хату, — ответил Кудрявцев.

Через три-четыре минуты запотевшие винтовки и патроны лежали на лавке, а Кудрявцев, стоя у стола, говорил:

— Товарищи, собрание наше придется закрыть. О чем не договорили, договорим как-нибудь после. А сейчас давайте разберем оружие под личную ответственность. Товарищ Бирюков, садись за стол и записывай номер винтовки и фамилию того, кто ее берет… Если можно, то, пожалуйста, поскорей…

В хате уже знали о пожаре в Кучарине, понимали, что поджечь общественный амбар с хлебом могли или местные кулаки, или кулаки, сорганизованные в банды и делающие налеты на хутора. Первыми взяли винтовки и патроны Филипп, Ванька, Андрей Зыков. Потом наступило неловкое затишье и к столу за оружием уже никто не подходил.

— Винтовку брать надо по доброй воле. Кому нельзя — пусть не берет и идет домой, — сказал Иван Николаевич.

— Калекам, конечное дело, путь надо держать к жинкам, до дому, — усмехнулся Федор Евсеев, поднялся и, держа левую руку с искалеченным большим пальцем напоказ, стал натягивать шапку и застегивать ворот. — Думаю, что и тебе, Кирей, тут нечего крутиться, ежели дело близится к военной развязке: ты ведь, всем известно, с пеленок нестроевой…

— Будто бы, — стесненно ответил Кирей тем словом, которое навязло у него на языке с той минуты, как он узнал о пожаре в Кучарине.

— Остается еще взять в попутчики свата Хвиноя, — говорил Федор Евсеев. — Бери, сваток, свой треух и пошли.

— Собрался — уходи. Никто не держит.

Хвиной постарался сказать это как можно спокойней, но обида, кольнувшая в сердце, долго потом томила его. Труднее всего ему пришлось в минуту, когда сват Федор вслед за Киреем вышел в сенцы и оттуда через приоткрытую дверь бросил ему с усмешкой, застрявшей в цыгановато-черных, обвисших усах:

— А может, ты, сваток, метишь в командиры?..

По сдержанному молчанию, наступившему в хате, Хвиной почувствовал, что ему во что бы то ни стало надо смолчать, и он смолчал. Постепенно успокаиваясь, он прислушивался к тому, что убежденно и просто говорил Иван Николаевич:

— Товарищи, ничего обидного нет в том, что кое-кто пойдет домой. Не умно было бы браться за оружие тем, кто не уверен в себе.

Люди уходили парами и по одному. Уходили молча. Лишь иногда можно было расслышать приглушенный вздох, покашливание, вскользь оброненные слова: «Ну, чего топчешься? Пошли», «До свиданьица», «В другой раз, может, и нам…»

— Лучше, если бы не пришлось, — напутствовал уходивших Кудрявцев.

Наконец остались те четырнадцать человек, которые твердо решили действовать. Одобрив план Кудрявцева — впрячь станисполкомовских лошадей в розвальни и пробежать на них до хутора Ясеноватского, — они стали разбирать винтовки, протирать их и, отведя в сторону опустевшего угла, проверяли действие затвора, вкладывали обоймы… Хата наполнилась резковатым пощелкиванием стали. Взял винтовку и Хвиной. Когда ее записали, он, пользуясь тем, что все оживленно разговаривали, подошел к Андрею и тихо спросил:

— Кум, ты подскажешь мне?..

Андрей понял его и, стараясь не привлекать ничьего внимания, ответил:

— Это, кум Хвиной, русская пятизарядная винтовка. Хорошая винтовка. Обращаться с ней будешь так… — и тут же все объяснил.

Послышался угодливый тенорок Сергеева:

— Иван Николаевич, думаю, что вы без меня обойдетесь: я не рожден для батальной жизни. Другое дело — вы!..

* * *

Когда на забродинской колокольне пробило час ночи, пара станисполкомовских лошадей рысью вынесла со двора Наума Резцова просторные розвальни с тесно сидевшими в них людьми. За розвальнями на короткой привязи катились низкие подсанки. В них сидело двое: тот, что с винтовкой через плечо, — Хвиной, а тот, что почти вдвое шире и без винтовки, — Наум Резцов.

Чтобы невзначай не наскочить на бандитов, ехали горой, бездорожьем. Приходилось объезжать яры, ямы, кучи камней… После выпавшего снега трудно было различить их. То и дело останавливались. Хвиной и Наум давно уже завели свой разговор, — тихий, чтобы в розвальнях никто не слышал.

— Опять и в этом деле Иван Николаевич чисто одну правду говорит, — громко шептал Наум. — Самим надо хлеб сеять, с весны начинать сеять. Нашим живодерам не по нраву такая затея… Говорят, что за долгие годы мы разучились хлебопашествовать… Говорят, что пшеницу от жита можем отличить только в калаче…

Хвиной заворочался и выругался:

— Уж они-то, паразиты, здорово понимают в хлебе. Жгут его напропалую, будто это сорная трава… Вон как горит! Стало быть, на них-то мы и наши дети работать можем, а на самих себя, по советскому порядку, не сумеем… Хитро!..

Наум вздохнул и перехватил слова Хвиноя:

— Трудно будет сколотить супрягу… Положим, где как… Там, где пойдут на подмогу такие середняки, как твой кум Андрей Зыков, — и тягло объявится и орудия всякие то же самое.

Розвальни, описывая крутую дугу, шарахнулись под раскат. Подсанки рвануло, и дважды подряд они перевернулись. Вывалились на снег Наум и Хвиной, но нить разговора не упустили. Снова усевшись рядом с товарищем, Хвиной сказал:

— Кум Андрей… Что о таком человеке много рассказывать? Лучше сказать ему спасибо, да и замолчать… С нашей живностью не здорово напашешь и насеешь…

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 134
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Полая вода. На тесной земле. Жизнь впереди - Михаил Никулин бесплатно.

Оставить комментарий