Большие, многоэтажные. В густонаселенных районах. Для того, чтобы сделать улицу шире, чтобы освободить место для сквера или убрать больницу с шумного проспекта в тихий переулок.
И что примечательно — сложные подготовительные работы перед такими операциями длятся месяцами. Однако нормальный ритм жизни граждан из близлежащих домов не нарушается ни на йоту.
Больше того — в самом доме-путешественнике во время переезда, как всегда, действуют водопровод, телефон, бесперебойно подается электричество, газ, горячая вода.
В поселке Томилино не передвигают высотных домов — за неимением таковых. Там строят детский сад для областной швейной фабрики.
Трудно предположить, что отыщется человек; которому не по душе расширение сети дошкольных учреждений в поселке Томилино. Тем не менее жильцы близлежащих домов с улиц Лермонтова, Пушкина и Больничной пришли к строителям из СМУ-5:
— Помилосердствуйте!
Копая через эти улицы траншею, строители под горячую руку снесли незапланированные деревья — как одиночные, так и стоявшие группами, срезали несколько столбов с электрическими и телефонными проводами.
Большая ель, у которой подрыли корни, ночью упала, оборвав провода высокого напряжения. Жертвой такой вопиющей безалаберности стала собака. Она погибла, предупредив людей о столь серьезной опасности.
Однако на все жалобы жильцов строители отвечали:
— Обращайтесь к заказчику. Наше дело маленькое. Где приказано, там и копаем.
На пути экскаватора встали сугубо индивидуальные сараи и опять же, извините, заборы. Возможно, некоторые даже из горбыля. Между прочим, по замыслу самих индивидуальных застройщиков сараи и заборы составляли как бы одно целое. Потому что забор был забором только с улицы. Так сказать, с внешней стороны. Со двора же он выполнял функцию одной из стен сарая.
И вот когда ковш экскаватора был занесен над забором-сараем, жильцы снова кинулись к строителям:
— Стойте! Не рушьте строения!
— У нас план.
Тогда все жильцы стали уговаривать рабочих, на что те ответили, что, конечно, можно заборы сохранить, но для этого, дескать, потребуется работать вручную, а это большая затрата физических сил, а задаром кто ее будет расходовать? И жильцы собрали тридцать рублей, которые вручили крановщику, и забор был сохранен.
Вот видите, значит, не так уж она неотвратима, эта сила производственной необходимости.
Но почему какого-то недозволенного выхода из создавшегося положения должны искать ни в чем не повинные жители этих домов? Только потому, что кому-то пришло в голову именно здесь, через их сараи, прокладывать траншеи?
— Через наш двор, — рассказала мне жительница г. Пензы А. Н. Медведева, — должно пройти водосооружение для Моршанского камвольного комбината. Дом у нас частный. Во дворе стоят сараи, туалеты, растут ягодные деревья.
«Сараи и туалеты сломаем, за деревья заплатим», — заявили нам строители.
А как же нам без сараев? На другое место их не перенесешь, они слишком ветхи. Но там у нас лежат дрова — отопление печное.
Какие права в этом случае остаются за нами? Кто должен строить новые сараи и переносить дрова? В пяти домах живут пенсионеры, самим не под силу.
На все эти вопросы никто нам толком не хочет отвечать. По нашему разумению — трубы можно прокладывать по улице, не трогая ни сараев, ни домов, — но кто же будет слушать наши советы?
В самом деле, почему так еще подчас бывает? Строим новые, хорошие жилые дома, возводим заводские корпуса или реконструируем помещение вокзала — и все это с одной целью: чтобы завтра, послезавтра людям было удобнее, чтобы им лучше жилось. А о том, что сегодня в строительной горячке без особой нужды лишаем их самых элементарных удобств, делаем их жизнь неуютной, тесной, об этом забываем.
Большая группа граждан оказалась проездом на станции Мена Юго-Западной железной дороги.
Несмотря на сильную жару, в станционном буфете нельзя было найти бутылку лимонада. Не было здесь ни бутерброда, ни булочки. Да что там, стакан обычной питьевой воды для ребенка стал неразрешимой проблемой. В чем же дело?
Оказывается, хозяйственники из управления дороги решили капитально отремонтировать вокзал, чтобы завтра он был более современным, более удобным. А сегодня выселили из помещения пассажиров, выбросили старенький буфет. Между прочим, это «сегодня» продолжалось целое лето.
Разве же нельзя было развернуть временный буфет на перроне, на привокзальной площади? Разве возбраняется торговать водой и бутербродами непосредственно под открытым небом?
Конечно, можно. Даже нужно.
Точно так же, как на время прокладки траншеи, строительства бани с парилкой или будущего сверхсовременного закрытого плавательного бассейна, полагается обеспечить жителям близлежащих, пусть не очень современных, домов вполне нормальную жизнь.
Почему же этого в отдельных случаях не делается? А потому, что хлопотно. Потому, что прежде надо как следует все продумать, обстоятельно прикинуть, войти кое в какие дополнительные расходы.
Но делать-то ведь это надо хотя бы для того, чтобы не попасть кому-то под горячую руку. Тому, кто может за это и всыпать.
1972
ТЕЛЕГРАММА ИЗ КАЗИНКИ
Некоторое время тому назад ставропольское село Казинка неожиданно вступило в прямые финансово-деловые связи с Внешторгбанком СССР.
— С чего бы это? — скребли в затылках старожилы. — Может, машины какие мудреные за границей закупать?
— Ну, машины! — возражали другие. — Да машин у нас своих хватает. А если надо, директор знает, где любую, самую мудреную, взять. Вот, может, с заграницей нашими баранами торговать?
— Где нам торговать, — вздыхали третьи, — когда от падежа скота в совхозе на десятки тысяч убытку…
Обратимся за разъяснением к официальным документам. Сперва было письмо, адресованное руководителям Курсавского района. Всесоюзное объединение по обслуживанию и материально-техническому обеспечению международных и всесоюзных спортивных мероприятий (для телеграмм: Союзспортобеспечение) настоящим сообщало, что «представитель Вашего района Клюквин Ф. С. включен в туристскую группу для поездки на международные спортивные состязания».
Подписал это письмо директор вышеуказанного объединения Г. Сулейманов.
И вот тогда-то в ответ на это послание из села Казинки полетела в столицу сугубо деловая телеграмма:
«Срочно. Деньги перечислены 27 декабря платежное поручение 261 Клюквина Ф. С. на счет такой-то во Внешторгбанке. Санаев».
Кто такой Санаев, в Казинке знают от мала до велика. Леонид Сергеевич Санаев — директор местного овцеводческого совхоза «Загорский». Тут и гадать нечего.
Фамилия же Клюквина Ф. С. широкой казинской общественности ровным счетом ничего не говорила.
Опять-таки обратимся за разъяснением к официальным документам. Вот что говорит о Ф. С. Клюквине служебная характеристика:
«Клюквин Федор Семенович работает начальником организационно-торгового отдела Всесоюзного объединения Союзмедтехника при Минздраве СССР. Проявил себя квалифицированным специалистом и умелым организатором. Имеет большой стаж работы в области материально-технического снабжения медицинской техникой… Старший агитатор… Награжден почетной грамотой…»
— Нет, — скажет читатель, ознакомившись с этой характеристикой, — ничего не понимаю. Какое все-таки
