— Но теперь вы свободны и можете выйти замуж за сэра Эйама. Вам следует встретиться с этим Грандистоном и все выяснить.
Каро снова откусила пирог.
— А если он наследник Джека Хилла? Вы сказали, что как вдова я могу иметь права, но муж также имеет права на собственность жены. — Она чуть пирогом не подавилась. — Боже милостивый, муж владеет собственностью жены! Его наследник может получить все!
— Все? — разинула рот Эллен. — Вы предполагаете, что если Грандистон — наследник Хилла, он может унаследовать все, что вы имеете? Может выселить нас из Латтрел-Хауса?
— Может получить мою долю «Фроггат и Скеллоу».
— Вы должны немедленно отправиться к сэру Эйаму, Каро. Расскажите ему все. Вы нуждаетесь в совете мужчины.
— Я нуждаюсь в совете адвоката! — Каро бросила недоеденный пирог. — Я еду в Йорк, к мистеру Хамблдону.
— О да. Именно. Пусть немедленно подадут фаэтон.
— Нет. — Каро, подойдя к окну, оглядела окрестности. — Грандистон может наблюдать за домом.
— Конечно, нет.
— Что скажете, если фаэтон проедет мимо него?
— О Господи!
— Если мы уедем отсюда вдвоем, он немедленно вычислит правду. Он, похоже, способен взять меня в плен и увезти на юг.
— Этому не бывать.
Каро хотела в это верить, но она помнила ситуацию маркизы Ротгар. Она в какой-то мере подружилась с этой знатной йоркширской леди, занимаясь благотворительными делами в пользу женщин. До замужества у маркизы был титул, она была графиней Аррадейл и сама себе хозяйка. Это один из немногочисленных титулов, который мог перейти к дочери. Однако высокое положение ее не защитило.
— Помните Диану Аррадейл? — спросила она Эллен. — Ее вынудили поехать в Лондон и грозили упрятать в сумасшедший дом только за то, что она не хотела выходить замуж за человека, которого выбрал король.
Эллен прижала руку ко рту.
— И это одна из самых могущественных женщин в Англии. Но тогда что можем сделать мы?
— Уедем порознь. Вы идите через парадный подъезд, я — через мастерские. Я сначала отправлюсь в Донкастер, к Филлис. Это по дороге в Йорк.
— Да, — кивнула Эллен. — Мы можем быстро уехать.
— Не мы, Эллен. Я же сказала: нельзя, чтобы нас видели вдвоем. Кроме того, мне нужно, чтобы вы вернулись в Латтрел-Хаус и держали оборону.
— Каро, вы не можете путешествовать одна!
— Я поеду почтовой каретой.
— Каро!
Но Каро схватила лежавшее на столике у двери расписание. Оно открылось на странице «Шеффилд».
— Карета в Донкастер отправляется от «Ангела».
— Но этот человек остановился в «Ангеле».
— Вот прохвост! Но он не знает Каро Хилл в лицо.
— А все остальные знают, — напомнила Эллен.
Каро огорченно вздохнула:
— Кто-нибудь наверняка заговорит со мной, обратившись по имени… — Медленно повернувшись к зеркалу, она оглядела себя. — А Карри никто не узнает.
— Что вы хотите сказать?
— Я собираюсь путешествовать под видом горничной.
— В таком виде? Каро, вы не можете.
— Никто не будет знать, что это я. В этом суть.
— Но… но что, если тот мужчина спросит вас?
— Мне нужно ехать. Вы вернетесь в Латтрел-Хаус, но сначала отправьте одежду, которую я упаковала, в Донкастер, к Филлис.
— Но этот человек снова появится. И опять будет мучить меня.
— Вы прекрасно с ним справились, и в Латтрел-Хаусе вполне достаточно слуг. Дайте мне немного денег.
Вытащив вязаный кошелек, Эллен достала несколько монет, но все еще приводила доводы.
— Если тот мужчина — Хилл, спасения нет. Иногда нужно отдаться на волю Божью.
— Нет, без борьбы я не сдамся, — сказала Каро. — Я богатая женщина с превосходными советниками, а не рабыня. — Снова взглянув в зеркало, она ниже надвинула чепец и пошла к двери. — Я уйду через мастерские.
— О Боже! О Господи! Будьте осторожны, Каро. В карете, я имею в виду. Одна, без компаньонки…
— Поездка в карете самая меньшая для меня опасность, — мрачно сказала Каро и выбежала.
Глава 5
Кристиан шел по грязной улице, гудящей от шума окрестных предприятий. Наверное, тут изготавливают клинки или столовые приборы, но здешние заведения совсем не походят на деревенские кузницы, к которым он привык, и даже на армейские, где в звоне и грохоте постоянно ремонтировали оружие и прочие металлические изделия.
Задержавшись, он оглянулся на дом Фроггатов и стену рядом, на которой белой краской было написано «Фроггат и Скеллоу». Точнее, серой, поскольку весь Шеффилд был в серых и черных разводах от бесконечного дыма, который окрестные холмы, казалось, поймали в ловушку. Какое адское место, и в какой адской ситуации он оказался.
Он женат.
Он вошел в дом, чтобы собрать информацию, и был ошеломлен фактом, что его жена жива. Он мог усомниться в словах сумасшедшей горничной, но не другой женщины — компаньонки, миссис Спенсер.
Он женат на Доркас Фроггат, обитательнице этого уродливого узкого дома. На женщине, которой нравится жить в грязном воздухе и постоянном грохоте молота по стали. Она, должно быть, превратилась в копию своей наводящей страх тетушки с воинственными манерами и скрипучим голосом.
Зашагав быстрее, Кристиан вышел на более широкую улицу с магазинами и экипажами. Хотя он знал, что воздух тут не чище, Кристиан глубоко вздохнул, и его голова прояснилась. Он начал оценивать полученную информацию как военный тактик, а не как запаниковавший зеленый новичок. Факты есть факты, и их отклонить столь же невозможно, как пушечное ядро.
Факт: Доркас жива.
Факт: она живет в том доме.
Но есть и тот факт, что у нее платная компаньонка. Чопорная женщина средних лет. К тому же Доркас не без образования, Мур увел ее буквально из школы.
Миссис Спенсер возмутилась при предположении, что Доркас слабоумная. Но после того страшного события десятилетней давности это вполне возможно, а правда иногда может разгневать сильнее, чем ложь.
Безумие в известном семействе от общества не спрячешь. Несмотря на убогий дом, ясно, что Фроггаты имеют здесь некоторый вес. Вернувшись в «Ангел», Кристиан решил поручить Барлиману сунуть нос в это дело. У него настоящий дар разговорить простых людей.
Слуга, не дожидаясь приказа, начал работу. Кристиан оставил его за этим занятием и поднялся в свою комнату. Бросив перчатки и треуголку в кресло, он отстегнул шпагу, обдумывая, что делать дальше. Секретарь Торна дал ему имя здешнего поверенного. Нужно пойти туда и расспросить о Фроггатах.
— Удачный визит, сэр? — вошел Барлиман.
— Не слишком, черт побери. Моя жена жива.
